Невезучая(СИ)

Девушка устало вздохнула и прикрыла глаза, погружаясь в крепкий сон. За эти несколько часов она устала так, как не уставала ни разу в жизни.

ГЛАВА 6

Батон, абсолютно уверенный в том, что Длинный убил несносную девчонку и мента, перед тем, как сесть в самолет, позвонил по мобильному своему старому недругу Казбеку. Когда тот ответил, смеясь, заявил:

— А ты оказывается, у нас папаша! Если хочешь — можешь полюбоваться на труп своей девочки, он находится на моей даче. Это по моему приказу ее шлепнули. Она была еще та «штучка»! Документы, удостоверяющие твое отцовство, которые я нашел в ее квартире, сегодня к вечеру получат все авторитеты и воры. Интересно, долго ли ты после этого пробудешь «вором в законе»?

Батон рассмеялся, весьма довольный своей «шуткой». Отключил мобильный и направился к самолету, напевая арию из «Тореадора».

У Казбека в это время стало плохо с сердцем: ребенок, которого он искал так долго, был убит его злейшим врагом Батоном. Косте Беркуту было глубоко плевать на то, что скажут остальные «воры в законе» об отцовстве. Он искал своего ребенка десять лет и собирался официально признать его с первого дня. Беркут случайно узнал о существовании родной души, столкнувшись однажды со старой подругой в ресторане. Напившись, она проболталась ему, что у них была дочь, но она не стала связывать руки ребенком, сдав ее государству. Размалеванная бандерша, одновременно смеясь и плача, рассказывала о своей подлости. Разозленный вор в законе, потеряв голову от ненависти, задушил ее и собственноручно утопил труп в ближайшем пруду.

С того дня он начал поиск дочери. В тюрьме узнал, что младенца забрала мать подруги, но где она живет, ему ответить никто не смог. Следы затерялись. Беркут не знал, под какой фамилией записан его ребенок, так как не помнил фамилии подруги, с которой провел несколько бурных месяцев. Женщина, забравшая его дочь из тюремной больницы, носила фамилию Горшкова. Но по указанному в старых документах адресу, жильцов с такой фамилией не оказалось. И вот такая страшная весть.

Казбек отдышался и решил ехать на дачу Батона, чтобы хоть посмотреть, какой она была, его неизвестная дочь. Он выскочил из особняка. Никому ничего не говоря выбросил шофера из «Мерседеса», сам сел за руль и набрав скорость, помчался на Рублево-Успенское шоссе. Его несколько раз останавливали на постах ГИБДД, но увидев залитое слезами лицо пожилого мужчины, отпускали ни о чем не спрашивая. И так было ясно, что у человека горе. Козыряли и каждый раз просили быть осторожнее.

Появившись на даче Батона через час, он никого не застал. Оксана и Сергей уехали всего за пятнадцать минут до его приезда. На воротах не оказалось ни единой живой души. Двери в дом были распахнуты настежь. Рядом с крыльцом виднелись многочисленные следы колес. Казбек обошел все комнаты и никого не обнаружил. Следов крови тоже не было, зато в холле валялись осколки тарелки, опрокинутый шкаф, разбитая картина. Но все остальное находилось в полном порядке. Только над дверью белело светлое пятно, там видимо что-то висело, но предмет сняли.

Беркут вначале решил, что Батон подшутил над ним. И тут же в голове мелькнуло: «А ведь никто не знал, что я ищу своего ребенка. Из группировки никто не был посвящен в тайну. Значит, он видел мою дочь и точно знает, что я — ее отец. У него есть подтверждение». Он собрался уходить, когда в голове мелькнула смутная картина. Словно бы он что-то видел и упустил. Казбек застыл на пороге, немного подумал и опрометью бросился в спальню.

Из-под свисающего одеяла виднелся край бумаги. Казбек поднял бумажку и ахнул. Это была ксерокопия с отказника, где была проставлена его фамилия и фамилия бывшей подруги — Зиновьева. Теперь он понял, почему ему показывали в тюремной больнице лишь копию отказника: заметая следы, бабушка украла подлинный документ, где был указан точный адрес проживания ребенка. Матрена Ивановна не хотела, чтобы беспутные родители нашли внучку. Врач больницы сделал фальшивую копию, чтобы при очередной проверке не обнаружилась пропажа и ему не попало за небрежное хранение документов.

Старый бандит поразился мужеству женщины. На листке стояли фамилия и имя его дочери — Оксана Константиновна Зиновьева. От радости забилось сердце: у дочери его отчество! Почему-то теперь он был уверен, что дочь жива и Батон солгал. Посмотрев на эту копию, он понял и другое: подобные бумаги сегодня к вечеру получат все воры в законе. Но это его ничуть не расстроило и не обеспокоило. Наоборот, старый вор вздохнул с таким облегчением, словно сбросил с плеч тяжелейшую ношу. Ему вдруг стало легко и свободно дышать.

Вернувшись в квартиру, Беркут вызвал к себе нотариуса. Закрылся с ним в кабинете и оформил документы на право наследования на все свое движимое и недвижимое имущество на Зиновьеву Оксану Константиновну, официально признав ее дочерью. Отпустил удивленного юриста и начал готовиться к защите на бандитской сходке. Страха в душе не было. Впервые за много лет воровской титул больше не казался заманчивым. Теперь он хотел только одного: увидеть дочь перед смертью.

Казбек немного подумал, достал мобильник и набрал номер, по которому звонил в крайнем случае. Сейчас был именно этот случай…

Анисимов проснулся ровно через час. Оксана спала, откинувшись головой на спинку дивана. Розовые губы слегка приоткрылись, открыв взгляду ряд ровных белых зубов. Следователь удивленно приподнял голову с ее колен и огляделся: вокруг никого не было. Зато у ног лежала гора пистолетов. Он сел на диване и прислушался к своим ощущениям — голова не болела, спина тоже. Сергей чувствовал себя отдохнувшим. Посмотрел на порозовевшее от сна лицо девушки. Дотронулся ладонью до ее руки и позвал:

— Оксана!

Зиновьева открыла глаза и сладко потянулась:

— Даже не заметила, как заснула…

Он вскочил и осмотрел дачу. Вернулся в холл:

— Куда все исчезли?

— Испугались меня. Разъехались и попрятались, пока мы с тобой спали.

Он пристально посмотрел ей в глаза:

— И естественно, ты не знаешь, куда?

Она кивнула, не отведя взгляда:

— Ты прав, я не знаю.

— Я тебе не верю. Я всегда сплю очень чутко, но тут я ничего не слышал. Ты что-то сделала со мной. Ты знаешь, что я могу тебя арестовать, как пособника бандитов?

— Знаю. Послушай, Сережа, я обменяла твою жизнь на жизнь Батона, пока ты спал. А еще предотвратила смерть молодых парней. Бойни не будет. Теперь ты можешь использовать документы в своих целях. Отдай диск и настоящие документы журналистам «Московского комсомольца», они раздуют основной «костер». Сделай это, используя тайник или ячейку камеры для вещей на вокзале. Сам себе перешли по почте копии и ты останешься жив. Если отправишь через сутки по адресам заместителей Батона подразделение ОМОН, то «наловишь» достаточно «рыбы», чтобы сделать сытыми и волков и овец. Ты один, фактически, уничтожишь целую группировку…

Анисимов остановился перед ней. Внимательно поглядел в серьезное девичье лицо и прошептал:

— Я не понимаю тебя…

— Вызови ОМОН, сделай, как я говорю и все поймешь потом.

Они вышли из коттеджа вместе, но Зиновьева почувствовала его отчужденность. Сели в машину, стоявшую у крыльца. Всю дорогу Анисимов молчал. Оксана чувствовала его гнев и недовольство. На душе было тяжело, но она не стала оправдываться. Сергей довез ее до дома, терпеливо дождался, когда она выйдет из машины и заберет свои вещи с заднего сиденья. Не сказав ни слова, развернулся и уехал.

Войдя в квартиру, Зиновьева даже не заметила разгрома в квартире. Она упала на старенький диван и расплакалась. Нарыдавшись вволю, незаметно заснула. Через четыре часа в ее квартирку позвонили. Думая, что это вернулся Анисимов и он все понял, она распахнула дверь: на пороге стоял высокий седой мужчина с роскошным букетом цветов. Дальше на лестничной клетке замерли четверо рослых парней. Несмотря на морщины и шрам на подбородке, чувствовалось, что в молодости этот старик был грозой для женщин. В зеленых глазах до сих пор горел огонек. Прямые темные брови разлетались к вискам. Пышные волосы с сединой были зачесаны назад, открывая высокий «умный» лоб. Он смотрел на Оксану и молчал, судорожно сглатывал что-то и никак не мог проглотить. Его лицо показалось Зиновьевой очень знакомым. Она молча смотрела на незнакомца, пытаясь сообразить, где она могла его видеть. Тот справился с волнением и хрипло произнес: