Во власти страха (СИ)

К утру сил у меня совсем не осталось, и я сама не заметила, как уснула. Сквозь сон почувствовала, что меня куда-то понесли, но было уже все равно. Проснулась уже после обеда. В квартире никого не было. Побродив, попив кофе и вновь обдумав ситуацию, пришла к выводу, что нужно побыть одной. Собрав вещи, больше для показухи, не подозревая, что скоро буду об этом жалеть, покинула квартиру.

10 Я выбираю тебя

Дома меня встретила недовольная бабушка, но ничего мне не сказала. Я ждала, что Маркус позвонит, но этого не произошло ни в тот день, ни на следующий. Я занервничала, похоже, Беркет «встал в позу». Я злилась, мысленно себя распаляла, хорохорилась, что мне плевать и да пошел он, но его звонка ждала день и ночь. В какой-то момент хотела плюнуть и сама позвонить, но не успела, раздался долгожданный звонок. Несмотря на то, что радости моей не было предела, я как дура включила гордость.

-Успокоилась?- грубовато спросил Беркет, не поздоровавшись.

-Тебя не учили вежливости? Для начала-здравствуйте! –поучительно произнесла я и тут же услышала в ответ тяжелый вздох.

-Мне теперь на «вы» к Вам обращаться? –язвительно поинтересовался он.

-Причем тут это, просто есть элементарные правила этикета, ты звонишь или встречаешь человека и приветствуешь его. –не знаю, какая муха меня укусила и для чего я несу эту ерунду, но в любом случае Беркет не тот человек, который будет терпеть дурацкие выходки.

-Тяжелый случай! –прокомментировал он. –Ладно, у меня нет времени выслушивать всякий бред. В субботу в нашем новом доме будет вечеринка по случаю моего возвращения и назначения на новую должность. Хватит скрываться и прятаться! Я пришлю машину, собери свои вещи и сына, ну, и что там тебе по душе. Остальное соберут. До субботы у тебя есть время, чтобы все организовать. –он давал указания четко и уверенно. Меня же трясло от гнева. Было такое ощущение, словно у меня нет права голоса.

-Я не собираюсь собирать вещи и куда-то переезжать! И вообще твой шовинизм у меня уже поперек горла стоит! –отчеканила я, хотя решиться на это открытое противостояние было нелегко, как впрочем и на то, чтобы показать свои страхи. Я действительно испугалась. Мне хотелось еще немного пожить спокойно.

Маркус несколько секунд молчал, меня же трясло, как в лихорадке от волнения.

-Ты немного путаешь шовинизм с решениями, которые мы с тобой не так давно вместе приняли, или мне показалось, ты была не против, положить конец нашей скрытности.

-Тебе показалось!-выдавила я, чувствуя, что совершаю огромную ошибку.

-Понятно! Мне надоело, Ань. Надоело! Я устал от твоих психов, страхов, неуверенности и сомнений. Так больше продолжаться не может. Если ты не подготовилась за четыре года, то не будешь готова никогда. –выдавил он.

-Ты хочешь уйти? –спросила я дрожащим голосом, не веря в происходящее. Еще вчера мы были счастливы, как никогда и вдруг такое. Маркус тихо засмеялся.

-Я не хочу, но я устал смотреть на твои метания. Ты любишь меня, Ань?

-Как ты можешь такое спрашивать? Конечно люблю! –прошептала я, проглатывая слезы.

-Хорошо, я перефразирую; ты больше меня любишь или беспокоишься об общественном мнении?

Это был справедливый вопрос, наверно. Но он стоял ребром, требовал обрубить все здесь и сейчас. Я смалодушничала. Вновь испугалась, засомневалась.

-Мне нужно время. –жалкая попытка отсрочить неизбежное, но Беркет был не умолим.

-Нет, тебе не время нужно, а быть хорошенькой для всех. Не получится, Эни. Не за мой счет, уж точно. Я так понимаю, ты все сказала?- спросил он безжалостно. Я закусила губу, мысленно умоляя его не делать этого, отказываясь принимать окончательное решение. Но Маркус не намерен больше терпеть.- Отвечай! –потребовал он грубо.

-Да.-прорыдала я, загнанная в угол, неуверенная ни в чем.

Больше он ничего не сказал, в трубке раздались гудки, напоминавшие мне похоронный марш. Я же не могла понять, что произошло и как мы до этого дошли. Происходящие казалось бы нереальным, если бы я хорошо не знала Маркуса; он слова на ветер не пускает, в отличие от меня.

Почему я заткнула голос сердца и пошла на поводу у своих страхов и комплексов, доколе я буду находиться в их власти? Неужели я недостаточно люблю Маркуса?

Эти мысли терзали меня до самой субботы. Я абстрагировалась, вставала на место Маркуса и понимала, как отвратительно и жалко выгляжу в его глазах. Я представляла, как больно было ему наблюдать мою нерешительность, мою неопределенность. Да, мне было хорошо, потому что я в нем уверенна, но разве я задалась хоть раз вопросом; а каково ему?

За эти дни гордость сошла на «нет», как и всякая обида и я поняла, что выбор я сделала еще четыре года назад и идти на попятную уже нет смысла, да и не хочется. Сомнения конечно, понятны, но страхи я культивировала, и пора с ними бороться.

Есть ли предел у любви? Мера любви-есть любовь без меры. Так говорил Иоанн Богослов.

Эти простые слова вселяли в меня уверенность и придавали силу. Я стояла перед зеркалом и смотрела на свое отражение. Маленькое кожаное платье из последней коллекции Givenchy с ремешком на талии сидело на моей фигуре идеально. Я забрала волосы наверх, оставляя лицо открытым, подчеркнула темно-серыми тенями глаза, визуально увеличивая их. Нанесла немного прозрачного блеска на губы и вдев в уши увесистые серьги, накинула шубу из шиншиллы. Удовлетворенная своим образом спустилась вниз. Бабушка посмотрела на меня удивленно, так как я не говорила ей, что собираюсь куда-то. Я же смотрела на нее так, словно вижу в последний раз, потому что знала; завтра все изменится. На следующий день меня будут обсуждать на каждом углу.

-Я иду на вечеринку. –тихо произношу. Сил, чтобы признаться во всем нет. Да и какой в этом смысл?

-Ты придешь сегодня? –только и спрашивает она.

-Нет, не жди. –качаю головой, беру клатч и одеваю босоножки.

-Хорошо тебе повеселиться. А намулевалась –то ярко как.- поцокала бабушка, я усмехнулась.

-Это называется, бабушка, smoky eyes, такой вечерний макияж. –улыбнулась я и вышла.

На улице шел мелкий снег, поэтому до машины я бежала. Пока ехала, волнение усиливалось; ладони вспотели, а в области диафрагмы жгло огнем. Тошнота подступила к горлу, когда я представила, сколько журналистов соберется у дома Беркета. Главная интрига, конечно же, «новая пассия». Представляя, какая завтра на нас обрушится шумиха, мне становилось плохо. Остановившись в соседнем квартале, я переводила дыхания и пыталась обрести уверенность. Простояв так порядка получаса, почувствовала, как меня отпускает. Я готова противостоять всему миру ради своего мужчины. Я готова. Пусть мне нелегко далась эта решимость, но я ее обрела.

Kensington Palace Garden была запружена дорогущими машинами, поэтому мне пришлось пройти пол улицы пешком. Как только я подошла к особняку, меня встретила пресса ; сразу же градом посыпались вопросы и вспышки фотокамер. Я бежала к воротам, как к спасению. У меня не было ни приглашения, ничего и я боялась, что останусь за бортом, но охрана, как не странно, пропустила без вопросов. Войдя в дом, я облегченно вздохнула, но осмотревшись, поняла, что рано расслабляться. Дом сейчас выглядел иначе; казался чужим и холодным, полным опасных и мерзких тварей, спрятанных за маской любезности и фальшивой радости. Яркие наряды, дорогие украшения, ослепительные улыбки и море шампанского. Ничего не изменилось за эти годы. Ко мне подошел парень в униформе, забрал шубу и принес мартини. С бокал в руке я чувствовала себя не то чтобы увереннее, но гораздо свободнее. Гостей было очень много, многие узнавали меня и сверлили недоуменными взглядами, а после начинали шептаться. Я усмехнулась, ничуть не удивленная. Теперь у этих крысятников будет тема для разговоров на целый месяц. Продвигаясь в сторону гостиной, наконец, увидела знакомое лицо и направилась в его сторону. Алек заметив меня, широко улыбается, и извинившись перед своим собеседником, идет мне навстречу.