Ящик Пандоры. Книги 1 – 2

Он вспомнил Барбару сидящей за небольшим обеденным столом в квартире Лиз. Они сидели близко друг к другу и являли собой олицетворение Юности и Старости. Лиз сверкала свежестью и красотой, а Барбара выглядела болезненно, лицо ее было желтоватого оттенка, несмотря на макияж. Она выглядела старомодно, хотя на ней было дорогое платье.

Это воспоминание жгло Лу, потому что это было нечто большее, чем просто воспоминание. Ему казалось, что это поворотный пункт, своего рода знак на дороге его жизни. Знак между вчера и завтра. Между прошедшим, которое было хорошо знакомо и давно уже приелось, и будущим, которое казалось запретным и от того еще более привлекательным.

Он ступил на дорогу, с которой он не мог свернуть. Само течение жизни подталкивало его вперед. Направление уже было выбрано, оставалось только сделать первый шаг.

Постепенно, день за днем, по мере того, как мечты о Лиз вытеснили в нем все остальное, ему стало приходить в голову пугающее осознание того, что первый шаг им уже сделан, что он поскользнулся, упал и теперь его несет вперед и не за что зацепиться…

Известия, доходившие до Лу, о состоянии здоровья Верна Инниса, были все более печальными. Проведенное обследование его организма отмело всякую возможность инфекционного гепатита. Однако старый друг Лу день ото дня все слабел и слабел. Когда Лу навестил его в больнице, он поразился: Верн выглядел совершенно изможденным и неспособным к дальнейшему сопротивлению недугу.

Однажды поздно вечером, находясь в своем кабинете, Лу позвонил Лиз Деймерон домой.

– Хотел узнать, можно ли заскочить к тебе на пару минут, – как мог небрежнее проговорил он. – У меня тут есть одно дело, о котором я хотел бы с тобой переговорить.

На том конце провода возникла недолгая пауза. В ту же секунду его прошиб холодный пот. Он испытал совсем мальчишеский страх перед тем, что ему откажут.

– Конечно, – ровным голосом сказала она. – Приезжай. Когда он появился в дверях, то увидел, что на ней тот самый черный наряд, который он любил больше всего. В мягком, интимном свете настольной лампы она была похожа на сказочное видение. Она принесла ему мартини, усадила на диван, села рядом и, дружелюбно глядя на него, стала ждать.

– Я волнуюсь за Верна, – проговорил он. – У меня такое чувство, что в ближайшее время он не сможет вновь присоединиться к нам и нашей работе. Врачи ничем меня не обнадежили. Похоже, он всерьез занемог.

– Мне так жаль, – печально проговорила она. – Я надеялась, что ты едешь сюда с хорошими новостями…

Лу сделал большой глоток из своего бокала.

– А это обстоятельство ставит меня в довольно затруднительное положение, – продолжил он. – Если Верну придется уйти на пенсию, то его место, разумеется, займет Ларри. С этим все в порядке. Но тогда я остаюсь без постоянного руководителя отдела материалов. Конечно, я мог бы пролистать списки всех наших сотрудников в поисках толкового человека, – я уверен, что у нас в компании таких немало, – но не думаю, что мне захочется утруждать себя этой работой.

Наступила пауза.

Лу глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Так вот, я и хотел спросить тебя, Лиз, – продолжил он затем, – как бы ты посмотрела на то, чтобы занять место Ларри в отделе уже не временно, а постоянно?

Она удивленно приподняла брови.

– Я уверена, что до такой крайности дело не дойдет, – сказала она. – Верн сумеет справиться со своей болезнью, разве не так?

– Пойми, – настойчиво проговорил Лу. – Нам надо быть готовыми к любому повороту событий. Так что? Как ты думаешь: справишься?

Она задумалась.

Было немного странно видеть морщины раздумий на этом красивом лице, которое предназначено было, казалось, исключительно для улыбок и счастья.

И снова Лу заметил какой-то мимолетный отблеск меланхолии, печали, даже скорби в глубине ее глаз. Это полностью снимало подозрение в поверхностности ее красоты, и делало ее еще более привлекательной и притягательной для Лу.

Наконец, морщины на лбу разгладились, лицо ее просветлело.

– Я счастлива, что ты оказываешь мне такое высокое доверие, – сказала она. – Если это будет необходимо, то я, конечно, сделаю все от меня зависящее, чтобы справиться с возложенной на меня большой ответственностью. Не волнуйся, я не подведу тебя.

– Вот и хорошо, – со вздохом облегчения проговорил Лу. – Это снимает большой груз с моей души. Знаешь, Лиз, мы все придерживаемся одного мнения относительно тебя: то что ты делаешь – просто удивительно! Теперь, зная, что могу положиться на тебя, я буду гораздо спокойнее.

Она улыбнулась.

Он помедлил, прежде чем встать и уйти.

– И еще… – проговорил он, не глядя на нее. – Прошу тебя не обижаться на мое любопытство, которое может показаться бестактным. Надеюсь, что не сильно вторгнусь в твою личную жизнь своим вопросом… У меня такое впечатление, Лиз, что ты человек, созданный для карьеры. Но если у тебя есть какие-то планы… Замужество там, дети или что-нибудь в этом роде… Это может помешать тебе принять на себя дополнительную ответственность. Пойми, работа в должности руководителя отдела будет отнимать у тебя много времени. Тебе придется полностью отдаваться делам. Я не хочу, чтобы из-за этого у тебя рушилось что-то личное… Словом, нельзя с равной эффективностью работать по двум направлениям.

– Насчет этого не волнуйся, – рассмеялась она. – У меня нет планов, которые не были бы связаны с «Бенедикт Продактс».

Последние ее слова эхом прокатились по комнате, и она погрузилась в тишину. Лу посмотрел на картины с пейзажами, висевшие на стенах. Скромность квартиры, казалось, только подчеркивала очарование этой девушки.

Заверения Лиз успокоили его нервы. Он чувствовал, что ему надо уходить, но страшно не хотелось прерывать установившийся миг доверия и интимности.

– Хорошо, – вздохнул наконец он. – Пожалуй, я уже пойду.

Она поднялась и вместе с ним вышла в прихожую. Подойдя к шкафу, она достала из него плащ Лу.

– Спасибо, что согласилась принять меня по такому пустяковому поводу, – сказал он.

– Что ты, – улыбнулась она, распахнув его плащ и подходя к нему. – Заезжай в любое время.

Она изящно взялась за воротник плаща и подала его так, чтобы он мог вдеть руки в рукава, стоя к ней спиной. Он почти физически чувствовал, как отдаются в его сердце прикосновения ее нежных пальцев к ткани его плаща. Он чувствовал ее аромат, ощущал тепло ее рук сквозь тонкую материю своего дождевика.

Надев его, он повернулся к ней лицом и почувствовал слабость в коленях. Он подумал, что увидел тень ласковой улыбки на ее устах, которая тут же исчезла. Затем она вдруг стала очень серьезной.

– Лиз…

Это слово как-то само сорвалось с его языка. В ту секунду, когда она прикоснулась своими руками к нему, надевая плащ, что-то необъяснимое и сильное овладело всем его существом. Он тщетно попытался приглушить в себе это новое, пугающее чувство. Ничего из этого не вышло. Беспокойство о здоровье Верна, о компании, личные невзгоды и неурядицы последних двух-трех месяцев, усталость, выпитый мартини – все это разом навалилось на него и лишило внутренней защиты. Ему казалось, что девушка приглашает его склонить голову на свое хрупкое, нежное плечо и забыть все свои проблемы…

– Мне… – повторял он жалким голосом. – Прости.

– Ну что ты, не извиняйся, – мило проговорила она и положила свой пальчик поперек его губ. – В любое время. Правда, в любое время. Мне всегда приятно видеть тебя у себя.

Улыбка, мягкая и успокаивающая, вернулась на ее лицо. Его потянуло к ней с силой, превосходящей все возможности и способности человека сдерживать себя.

Она с интересом наблюдала за его терзаниями. Она была неподвижна, но ему казалось, что она простирает к нему руки и идет навстречу.

Внезапно его рука протянулась вперед – он никак не ожидал от себя такого – и коснулась рукава ее черного мягкого свитера. Почувствовав тепло ее тела под ворсистой тканью, он отдернул руку, словно ожегся.