Под знаком Близнецов

— Неужели в твоем чемодане не найдется ничего подходящего? — спросила она у Флоры.

— Нет. Я ведь ехала сюда только на выходные. Я не думала, что мне понадобится платье для танцев.

Повисла тишина. Все молча переваривали эту информацию.

— А если ты наденешь то же, что вчера? — предложила Изабель.

— Шерстяную юбку и блузку?

— Ну, нет, — вмешалась миссис Уотти. — Вечер устраивается в твою честь. Надо что-то более нарядное.

Флора почувствовала себя виноватой.

— Может, я смогу что-то купить?

— Не в Тарболе, — сказала Изабель. — И нигде на сто миль вокруг.

— Наверное, мне надо было поехать в Глазго вместе с Анной.

— Неужели в доме не найдется ничего, что можно переделать? — спросила сестра Маклеод.

Флора тут же представила себя в платье из старых чехлов для мебели.

Изабель покачала головой.

— Даже если что-то и найдется, портнихи из нас те еще.

Сестра Маклеод откашлялась.

— В молодости я сама шила себе одежду. К тому же у меня немного больше свободного времени, чем у всех вас.

— Вы хотите сказать, что сошьете платье для Розы?

— Если нет других вариантов…

Услышав эти слова, миссис Уотти перестала резать мясо и повернулась к ним. Добродушное выражение ее круглого лица и устрашающего вида нож, который она держала в руке, представляли комичную картинку.

— А если поискать на чердаке? Там стоят сундуки с одеждой, которую когда-то носила миссис Армстронг. Ткани очень симпатичные…

— Все это пропахло нафталином, — возразила Изабель.

— Выстирать и повесить сушиться на улице. Весь запах выветрится.

Идея настолько захватила миссис Уотти, что она решительно отложила нож, вымыла руки и сказала, что надо срочно обследовать чердак. Никто не возражал, и через минуту все четверо дружно шагали по лестнице наверх.

Огромный чердак тянулся с одного конца дома до другого. Там было сумрачно, по углам висела паутина. Флоре в глаза сразу бросились старинные весы с медными гирьками, мерный шест, кукольная коляска, сохранившаяся с викторианских времен, портновский манекен, латунные кувшины, в которых когда-то носили горячую воду.

Миссис Уотти включила свет и направилась к сундукам, стоящим в ряд у стены. Они были огромного размера и веса, с выпуклыми крышками и оплетенными кожей ручками по бокам. Изабель и миссис Уотти вдвоем подняли крышку первого сундука. Он был набит одеждой. Запах нафталина и в самом деле раздражал, но предметы одежды, поочередно извлекавшиеся из недр сундука, были один удивительнее другого. Платье из черного шелка с вышивкой, еще одно из атласа цвета чайной розы, с бахромой по подолу, буклированный жакет на подкладке из шифона.

— Неужели Таппи носила все это?

— Да, в свое время она любила нарядно одеваться. И, как всякая практичная шотландка, никогда ничего не выбрасывала.

— А это что?

— Вечерняя накидка. — Изабель встряхнула смятый бархат и подула на меховой воротник. Вылетела моль. — Я помню, как Таппи надевала ее… — Она задумчиво умолкла, погрузившись в воспоминания.

Затея начала казаться безнадежной. Флора уже хотела сказать, что поедет в Тарбол, сядет на ближайший поезд, идущий в Глазго, и купит себе что-нибудь там, но тут миссис Уотти выудила нечто некогда белое из кружевного батиста. Похоже на старый носовой платок, подумала Флора, но это оказалось платьем с длинными рукавами и высоким воротником.

— Это же теннисное платье Таппи, — радостно воскликнула Изабель.

— Теннисное платье? — недоверчиво переспросила Флора. — Неужели она играла в нем в теннис?

— Да, в юности. — Изабель придирчиво осмотрела ткань. — Ну, что вы скажете, сестра Маклеод? Можем мы что-то сделать из этого?

Сиделка поджала губы и пощупала тонкий батист опытными пальцами.

— Неплохо… красивые кружева.

— Но оно такое короткое, — пролепетала Флора.

Сестра Маклеод приложила платье к Флоре. Оно действительно оказалось коротким, однако у подола был хороший запас.

— Его можно выпустить.

Флора ужаснулась. Но это все-таки лучше, чем чехол для мебели, и нет необходимости ехать в Глазго.

— Оно почти прозрачное.

— Я сделаю подкладку. Какого-нибудь нежного тона. Например, розового.

Розового. У Флоры упало сердце, но она промолчала. Женщины задумчиво переглядывались. Затем миссис Уотти вспомнила, что, когда меняли портьеры в спальне Изабель, осталось много излишков. Где-то должен лежать целый отрез хорошей новой ткани. После некоторых размышлений и поисков миссис Уотти с победным возгласом извлекла его из ящика старого туалетного столика.

— Я же знала, что положила его где-то здесь, только не могла вспомнить, где.

Ткань была светло-голубого цвета. Миссис Уотти развернула ее и подложила под пожелтевший батист будущего бального платья Флоры.

— Что скажешь? — спросила она.

По крайней мере, голубой лучше розового. Может, если платье выстирать, оно будет выглядеть не так плохо. Флора подняла глаза и увидела, что вся троица с нетерпением ожидает одобрения. Как три добрые феи из сказки, решившие превратить свою крестницу в красавицу и отправить на бал. Флора устыдилась своего унылого вида и, улыбнувшись, сказала, что и за неделю не нашла бы более замечательного наряда.

Прошло уже полдня, а пухлый конверт, адресованный Рональду Уорингу, еще не был отправлен. Во-первых, не было марки, а во-вторых, Флора не знала, где находится ближайший почтовый ящик. После обеда девушка спохватилась.

— Вы не возражаете, если я съезжу в Тарбол? Мне надо отправить письмо.

— Совершенно не возражаю. Кстати, у меня кончился крем для рук, а ты могла бы его купить. И если не трудно, забери Джейсона из школы, чтобы Уотти не мотался лишний раз. Надеюсь, ты умеешь водить машину?

— Да. Если мне ее дадут…

— Можешь взять фургон, — безмятежно сказала Изабель. — Его не жалко, если во что-нибудь врежешься.

Слух о том, что Флора собирается в Тарбол, мигом облетел дом, и все начали давать поручения. Сестре Маклеод нужны были новые иголки и голубые нитки. Таппи попросила купить бумажные носовые платки и четыре унции мятных леденцов. Держа в руках список, Флора заглянула на кухню.

— Я собираюсь в Тарбол. На почту, в магазин и заодно заберу Джейсона. Вам что-нибудь нужно?

— А Уотти знает, что ему не надо ехать за Джейсоном?

— Нет, я хотела предупредить его по дороге. Изабель сказала, что я могу взять фургон.

— Хорошо, раз Уотти не едет, — сказала миссис Уотти, направляясь к холодильнику, — тебе придется отвезти вот это.

Она открыла дверцу и вынула большой мясной пирог на эмалированном блюде.

— Куда и кому?

— Это для доктора Кайла. — Она достала из ящика рулон пергаментной бумаги, оторвала большой лист и завернула пирог. — Я приготовила один сегодня к ужину, а второй для бедняги доктора, раз он остался без экономки. Пусть хоть раз в день поест нормально.

— Но я не знаю, где он живет.

— В Тарболе, на вершине холма. Не заблудишься, — добавила миссис Уотти, — к дому пристроена новая приемная, а на калитке висит медная табличка с его именем.

Она протянула Флоре довольно тяжелый сверток. Пожалуй, его хватит дня на четыре.

— И что мне с ним делать? Оставить у двери?

— Нет. — Миссис Уотти явно заподозрила Флору в тупости. — Зайдешь на кухню и поставишь в холодильник.

— А если дверь закрыта?

— Тогда ключ будет лежать на притолоке справа.

— Хорошо, — сказала Флора, направляясь к двери. — Надеюсь, я не оставлю пирог в другом доме.

Вслед девушке раздался смех. Похоже, ее слова сочли шуткой.

Флора отыскала Уотти в огороде, чтобы он показал, где стоит фургон.

Управление фургоном оказалось действительно несложным, но все-таки это был весьма примечательный автомобиль, служивший в Тарболе поводом для шуток — к досаде миссис Уотти. Несколько лет назад Таппи продала старый «даймлер», который требовал слишком много бензина, и купила для повседневных поездок небольшой фургон у мистера Рики, коптильщика. И хотя Уотти, поддавшись уговорам жены, перекрасил его, на боку четко проступали слова: