You're my downfall (СИ)

- Мне придется три дня провести в спортзале.

- Ты неделю не вылезешь из постели, Анастейша.

- Это обещание? - напускаю на себя самый серьезный вид, но при этом невинно хлопаю глазками, и Кристиан устало улыбается мне. Он забавный, и я с ним веду себя как полная дуреха.

- Это сотрясение. Делай что хочешь, но ты будешь отдыхать.

- Да, сэр, - показываю ему язык, и он легко смеется.

Что, серьезно? Даже его смех будет будоражить меня? Мне нужна панацея, и срочно.

Кристиан помогает мне забраться в машину, совершенно невежливо поддерживая сзади, а потом обходит авто и сам усаживается рядом. Он снова в своих мыслях, немного нахмурен, поэтому приходится действовать уже проверенным способом: касаюсь его колена и слегка щекочу ногтями. Он мягко касается моей руки и рассматривает, поглаживает ноготки, покрытые пастельным лаком, небольшую мозоль, не знаю даже, откуда она, а потом осторожно трогает обручальное кольцо, покручивая его. Бриллианты мерцают, и я пытаюсь вытащить руку, но Кристиан не выпускает меня.

- Оно с гравировкой?

- Нет.

- Такой он тебя и видел, Ана: красивой, дорогой, как платина и бриллианты, но при этом - простой, можно сказать, что безликой, серой. Даже гравировку не сделал, посчитав, что никуда ты не денешься. Слишком простая, чтобы стать добычей злоумышленника.

Его слова больно задевают меня, и я прижимаю руку к себе, сбросив его длинные тонкие пальцы.

- У нас был сложный период. И это кольцо…

- Анастейша, - он снова берет меня за руку и мягко целует в костяшки пальцев. - Он мог купить что-то более достойное тебя, например, из золота. Даже из серебра, но что-то прекрасное, как и ты. Не тонкую полоску с тремя маленькими камнями, которые почти не видно. Будто он отметил, что ты его, и рад этому, но словно это наручник, а не символ вашей любви. Это помолвочное? - он трогает другое кольцо, на правой руке, и я киваю.

- Его мамы. Она сняла его со своей руки и вручила ему, я случайно увидела. Через несколько дней он сделал мне предложение. Это было ужасно, честно, потому что я собиралась попросить его остаться друзьями, в тот самый момент, а он брал благословление у своей матери.

- И ты побоялась ранить его? - киваю, и Кристиан притягивает меня в свои объятия. Крепко прижимаюсь к нему, наслаждаясь каждым его прикосновением ко мне. - Милосердие погубило тебя.

- Меня погубила собственная дурость, Кристиан. Глупо думать о других больше, чем о себе, когда принимаешь важные решения, - прижимаюсь к нему так близко, как только могу, и чуть слышно шепчу; - Могу я задать вопрос? - Кристиан кивает, и я глубоко вдыхаю, прежде чем спрашивать: - Ты же понимаешь, что и в город я поеду в таком же положении? – показательно вдыхаю его запах, проводя носом по шее, и чуть отстраняюсь. – Как ты объяснишь это своей племяннице?

- Сниму ей номер в отеле и не собираюсь ничего объяснять. Я, может, и тиран, но не идиот. Она проклянет меня, если я заставлю ее ездить с Манхеттена и обратно каждый день. Оставлю ей пару охранников, да и куда она денется от Теодора. Что-то еще?

- Если только недолгий поцелуй, пока мы не подъехали?

- Наглость - второе счастье, Ана? - киваю, уже подтягиваясь к нему, устраиваясь на его коленях, и Кристиан расплывается в такой очаровательной улыбке, что я замираю на полпути, разглядывая эти тонкие губы. Немного обветренные, дурная его привычка облизывать их, такого красивого розового цвета, не красного, смотрю на безупречные отбеленные зубы, что виднеются при такой улыбке, и не выдерживаю этого идеала. Припадаю к нему, будто это что-то очень ценное, но мои ласки далеки от нежности. Поганый собственнический инстинкт диктует мне, что я должна пометить эту территорию, испортить это совершенство, что я и делаю: до крови кусаю его губы, посасывая, и даже слышу стон, что только еще больше заводит меня.

- Ты очаровательный, таким нельзя быть, нельзя, нельзя, нельзя, - зацеловываю его лицо, крепко вцепившись в его плечи, и Кристиан осмеливается, опуская руку мне под юбку. - Выражаясь языком твоей племянницы, ты сладенький, - целую кончик этого идеального носа, и Кристиан облизывает свои губы, будто снова провоцируя меня.

- Ты безумная, - он тяжело дышит, рассматривая меня, но улыбается. - К счастью, мы приехали.

- К счастью ли? - слезаю с его колен, мимолетно погладив по бедру, и сама пытаюсь восстановить дыхание.

Поверить не могу, если бы мы ехали минут на пятнадцать дольше, я бы, наверное…

Отмахиваюсь от ненужных мыслей, привожу макияж в порядок и выбираюсь из машины уже сама, подарив Кристиану несколько мгновений без меня.

Меня ждет встреча с Тедди, который явно заметит и мой внешний вид, как бы я не поправляла макияж, и захочет узнать, что же произошло, что я решилась на развод. Кристиана ждет его Алиса, которая тоже далеко не глупая и не слепая. К тому же, ради себя, я обязана рассказать сыну кое-что из правды, как бы страшно мне не было. Если это нужно не Теодору, этого заслуживает Кристиан.

- Ты волнуешься? - почему-то этот вопрос задаю я, сжимая ладонь Кристиана, пока он тянет меня по широким коридорам.

- А я должен?

- Я хочу рассказать ему.

- У него в жизни были отличные родители, которые со своей ролью справились.

- Я бы хотела, чтобы он знал тебя. Может, это изменило бы его отношение к некоторым вещам в жизни.

- Именно поэтому я получил судебный запрет, когда запросил через адвокатов разрешения проведать тебя? - он выгибает бровь, снова с той же улыбкой маньяка смотря на меня, а я просто не могу поверить в то, что услышала.

- Не было никаких сообщений, Кристиан, - замираю, заставляя его смотреть мне в глаза.

- Было. Два. Теодору было бы года три и потом года через три-четыре, - Кристиан гладит меня по щеке подушечкой большого пальца, и я не выдерживаю, льну к нему, лишь бы он не смел убирать руку от меня.

Пресвятое дерьмо. Не мог же Майкл скрыть от меня это? Черт возьми, не мог же он!

- Мы занимались покупкой дома, у Майкла была моя доверенность на любые юридические процедуры. Я бы ни за что не отказала тебе… – тяжело сглатываю, но Кристиан лишь улыбается, совсем невесомо касаясь моего виска губами.

- До чего же противный у вас супруг, миссис Эпсон.

Кристиан громко стучит и выжидает несколько секунд, прежде чем открывает дверь. К нашему счастью, Алиса лежит на груди Теодора, что-то печатая в телефоне, а сам он легко обнимает ее, и мы не стали свидетелями чего-то неловкого.

Лишь взглянув на сына, можно понять, что он просто сияет, когда девушка рядом. Она важна ему, и я никогда не видела Теодора таким. С Ками он был довольным, но не счастливым. И только из-за этого я уже люблю Алису. Не знаю, каким чудом я смогла отвыкнуть от того, что сын всегда рядом, но сейчас, в глубине души, у меня желание найти для него любящие руки, буквально как мои. Осознавать, что он не будет всегда моим малышом, конечно, было сложно, но я справилась с этим, и мне было легче, когда он переехал от нас.

- Нужно поговорить, - Кристиан подзывает Алису широким жестом, и она показательно закатывает глаза, но повинуется ему. Легко обняв ее за плечи, они выходят, оставляя нас с Теодором наедине. Сын внимательно меня рассматривает, ожидая, что я первая начну разговор, но в голове такая каша, что ему приходится первому задать вопрос.

- Как пообедали? - я устраиваюсь на кресле рядом с его кроватью и почему-то прячу от него взгляд. Наверное, потому что Теодор столько лет говорил мне, что я поступаю глупо, терпя выходки Майкла, а я не слушала сына, считая его ребенком. - Тебя отец искал сегодня. Звонил мне. И каким же чудом ты решилась на такой важный шаг? Развод бывает раз в жизни, мама – в его голосе сарказм, он не скрывает, что в плане личных отношений он давно потерял уважение ко мне, но он все равно переживает за меня.

- Майкл снова ударил меня, - выдыхаю, зажмурившись, а когда распахиваю глаза - готова провалиться сквозь землю, наблюдая эту тихую ярость в ледяном взгляде сына. Он потерял уважение ко мне и обрел ненависть к человеку, который воспитал его. И это действительно моя вина. - На этот раз… ни за что. До сотрясения. Ева забрала Софи, а Гейб упрятал меня в башню мистера Грея. Он очень хороший человек, знаешь…