Ну, погоди! Или достать казанову. Часть первая (СИ)

  -О любопытстве и неумении быстро делать выводы, что может трагично, - я запустила комок в ведро, - закончиться.

  От хлопка дверцы вздрогнули уже оба.

  'Папа, можешь мной гордиться'.

  Родитель, ожидавший все на том же месте, встретил меня с лукавой усмешкой на лице.

  -И чего ты от меня так прятала?

  -Папуль, если бы я хотела, чтобы ты это узнал, то прятать бы не стала, логично? - я уселась рядом с ним, прижавшись к теплому боку.

  -Логично, - отче усмехнулся и обнял меня за плечи одной рукой. - Чертенок, у тебя все хорошо?

  Мне захотелось, как раньше рассказать ему обо всех проблемах, положиться на большого и сильного папу, который даст совет или подтолкнет к верному решению, да и раздаст люлей всем моим обидчикам, если я не могу сделать этого сама. Но...

  Детство-то кончилось. Нельзя же до бесконечности полагаться на родителей...

  -Не переживай, пап, вот сдам экзамен, и все будет замечательно.

  -А этот парень, - кивок в сторону кухни. - Ты вокруг него, как кошка увиваешься.

  -Ни вокруг кого я не увиваюсь!

  -Вась, так как? - на мой 'бунт' не обратили внимания.

  -Ох, - я отвернулась. - Сама понять не могу.

  -Давай тебе квартиру снимем? Поживешь одна, поймешь, - на последнем слове папа хмыкнул.

  -Нет, ты чего? Дорого, да и не хочу я одна... Кто ж их, кроме меня перевоспитывать-то будет? Мне с ними веселее, правда, - заглянула родителю в лицо. В зеленых глазах, того же оттенка что и у меня, окруженных мелкими 'смешливыми' морщинками плескалось беспокойство и толика недоверия.

  -Ты про 'дорого' не рассуждай, ты думай, как тебе лучше будет, - меня легонько щелкнули по носу.

  -Мне тут лучше.

  -Ну, смотри, милая, тебе решать, - папа снова прижал меня к себе. - Мама по тебе скучает, ты звони ей чаще, хорошо? - я кивнула.

  Мы с родителем проговорили до поздней ночи, пока я не начала клевать носом, как часто бывает ни о чем и обо всем одновременно. Но, несмотря на 'бессодержательность' этого разговора, я уснула со спокойной душой и ощущением того, что все обязательно наладится.

  ***

  Единственным источником освещения темной комнате, с задернутым шторами окном, был только экран ноутбука. Артем, потерев пальцами переносицу, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. От бесконечного количества документации, изученной за эту ночь, ломило в висках.

  Ему хотелось взвыть.

  Размеренная жизнь в свое удовольствие встала с ног на голову и полетела в Тартарары за каких-то две недели.

  Отец болен. Теперь никуда не деться и, как бы ни хотелось послать всех к черту, придется впрягаться в этот хомут под названием 'Семейный бизнес', нести полную ответственность за огромные деньги, а прежде всего, за толпу чужих и не нужных ему людей, которых по какой-то глупой насмешке судьбы он называл родственниками.

  Под ненавистным и железобетонным 'должен' корчились в агонии все его привычные и приятные 'хочу'.

  А еще в Артеме росла детская, и от этого было еще сложнее ее осознавать, обида на отца, который давно его предал, променяв на работу, и предавал сейчас, пусть и не по своей воле, но лишив своего сына хоть малейшего права на выбор, лишив даже времени, чтобы с этим смириться.

  Он встал и подошел к окну, разминая затекшую шею. Отдернув плотную ткань, рассеянно посмотрел на улицу. Видимо недавно прошел снег, припорошив белым темные крыши гаражей и заставив так рано выползти на улицу дворника, ожесточенно шкрябовшего лопатой по чуть прикрытому искрящейся в свете фонарей пеленой асфальту.

  Помимо воли, Артем задумался о жене, которая скоро быть таковой перестанет. Сандра до сих пор была в его сердце, а скорее, даже в гордости, занозой, боль от которой давно притупилась и стала не важной и привычной, но не проходила.

  Когда-то у него сносило крышу от одного взгляда на эту женщину. Парень поморщился, вспомнив свой щенячий восторг во время свадьбы, ту надежду, а скорее даже уверенность в том, что у него-то все будет так, как надо: красивая, любимая жена, ребенок, с которым он проводил бы время, не подсчитывая ту сумму денег, которую мог бы заработать за эти часы... Будет Семья.

  Ребенку не позволили родиться, а красавица жена оказалась в его, Артема, видении душевным уродом. Утрата иллюзий ударила больнее всего. Он понял, что гораздо проще ни от кого ничего не требовать и не ждать, впрочем, не отказываясь от того, что предлагают сами.

  Зачем менять свой образ жизни ради женщины, если гораздо проще поменять женщину?

  Сколько их было... Всех и не вспомнить...

  Артем поймал себя на мысли, что у него нет ни малейшего желания кого-то вспоминать, зато есть почти потребность прямо сейчас пробраться в соседнюю комнату, улечься рядом и прижать к себе одну, которую язык не поворачивается пока назвать женщиной - девчонка. Его девчонка.

  'Опять влип'.

  Подумав это, Артем, вместо того, чтобы с досадой поморщиться, усмехнулся.

  Несмотря на все тревожные симптомы, он долго и упорно убеждал себя в том, что все, что ему нужно от мелкой строптивой язвы - это поставить ее на место. Как так? Вместо того, чтобы стараться его очаровать, девчонка старается подгадить...

  Красная пелена на глазах и желание порвать на клочки пьяного му***ка в подворотне, который ее коснулся, были списаны на зачатки рыцарства и желания защищать слабых, которые каким-то чудом уцелели под тяжем нажитого цинизма.

  Ревность? Да ё-моё, он не ревновал, а так... злился.

  Желание постоянно видеть ее, прикасаться... - а черт его знает! Хочется - и все! Зачем что-то городить?

  А дальше, с этой дурной суматохой, Артем и не пытался прислушаться к себе... А, наверно, зря.

  Точкой невозврата стала узкая белая полоска, которую он заметил лежащей поверх мусора.

  Все чувства, которые он испытывал в следующие пять минут, после того, как нашел тест, невозможно облечь слова, но результатом стало решение, которое оставалось только донести до мелкой.

  'Моя'.

  Закрыв ноутбук, Артем осторожно прокрался в соседнюю комнату. Вполне возможно, что завтра с него попытаются спустить шкуру, но по-другому...

  Не мог он по-другому.

  ***

  Я проснулась совсем рано утром из-за того, что одна, в конец обнаглевшая моська без зазрения совести сдвинула меня с середины кровати к стенке, прижав, между делом к горячему, вкусно пахнущему Артемом телу.

  Внутри меня тут же подняла голову вредность, которая возжаждала крови наглеца, но она была в тот же момент придушена чувством уюта и..., больше всего это было похоже на облегчение.

  Я перевернулась на другой бок и уткнулась носом в шею Полянского.

  -Спи, рано еще совсем.

  -Угу, - спать мне особо не хотелось, как и шевелиться. Мне и так было неплохо.

  Чтобы мысли не заползали в совсем уж волнительные области, стала вспоминать выученные вчера вопросы и составлять подробный план на день.

  Стало немного грустно от того, что скоро придется проводить родителя домой, а еще то, что он приезжал без мамы, по которой я тоже скучала.

  'Такс, стоп. Папа... Папа!'

  -Полянский, - я потрясла его за плечо, - тебе жить надоело?

  -Вась, дай поспать, - недовольно буркнул претендент на принудительное оскопление, прижав меня сильнее.

  -Артем, если ты сейчас же не вернешься к себе, у тебя есть все шансы не проснуться, - я удвоила усилия. - Вставай!

  Парень вздохнул и, неожиданно резким движением перевернув на спину и прижав запястья к подушке, навис надо мной.

  -Либо мы сейчас вместе спим, либо мы не спим, - пауза, - тоже вместе, - серьезность его намерений подтвердил поцелуй, заставивший меня выгнуться и почти потерять связь с реальностью. - Я не уйду. - Добавил Полянский через несколько минут, отпустив меня и улегшись рядом. - Твой выбор?

  На секунду представив, что будет, если вдруг, не дай Бог...

  -Спим, - быстро озвучила свое решение, боясь даже подумать о том, что может быть.