Я вижу пламя (СИ)

Мы похожи с ним.

Мы пережили с ним многое и пытаемся сделать свое существование лучше, чем оно есть на самом деле.

Мы стараемся обходить тот путь, состоящий из осколков прошлого, чтобы хоть что-то изменить.

Мы идем против сильного ветра, не закрывая глаз и не пряча лицо руками.

Мы готовы к трудностям и в любой момент сможем их преодолеть, но только вместе…

Я не знаю, как долго Кенай Браун будет в моей жизни, но надеюсь, он задержится в ней навсегда, потому что я этого хочу.

— У меня никогда не было друзей, — призналась я, глядя в его карие глаза.

На лице парня появилось удивление.

— Вообще не было? — ошеломленным голосом поинтересовался он.

— Настоящих — нет, — выдох. — Со мной дружили только по тому, что у меня была бешеная популярность, красивое лицо, — чуть тише сказала я, — шикарные волосы, ну и… стервозный характер. Сейчас я совершенно другой человек. Я только недавно поняла, какой кошмарной дурой была. Я жила от вечеринки до вечеринки, совершенно не парилась насчет учебы и постоянно летала где-то в облаках.

— Что-то мне вообще не верится в твои слова, — вздернув брови, вычеканил шатен. — Ты очень приветливая, скромная, ранимая и невероятная девушка.

Я покраснела и улыбнулась, откинув взор в сторону. Хорошо, что на улице темно, а то бы Кенай увидел мои щеки цвета помидора.

— Спасибо.

— Знаешь, если это и правда, то я бы не хотел быть сейчас с той прежней Селией Фрай. Мне нравится эта.

— В самом деле? — я положила руки на живот, потом перевела взгляд на друга. — Я же… просто кошмарная, скучная зануда.

Кенай с наигранной серьезностью отрицательно покачал головой и подпер ее ладонью.

— Не правда, — пропел он. — Мне с тобой весело — это во-первых. Во-вторых — ты меня понимаешь, как никто иной. И в-третьих — ты интересный собеседник. Мне продолжать? — и уголки губ парня поплыли вверх. В таком плохом освещении его обворожительная улыбка казалась ярче лунного света.

— Нет, — отмахнулась я, в смущении закрывая лицо ладонями. Кенай засмеялся, не давая мне этого сделать. Когда он оказался так близко, вопрос, волнующий меня с самого начала нашего знакомства, невольно вырвался наружу: — Почему ты никогда ничего не говорил о моих шрамах? Разве они не уродливы? Разве они не пугают тебя?..

Парень замер, осматривая мой лоб, который не закрывали волосы, и медленно перемещая взгляд вниз. Я, не в силах сдерживаться, проронила пару слез, продолжая смотреть на него.

Что он молчит?

Почему не решается хоть что-нибудь ответить?

Боится?

Или же не хочет обидеть правдой?

Кенай перекатился набок и, вздохнув, произнес:

— У меня декстропозиция сердца. То есть, это значит, что жизненно-важный орган находится не там, где надо. Когда я родился, врачи сказали моей маме, что у ее ребенка сердце справа, и та начала паниковать. Она думала, будто я какой-то недоношенный, раз имею такой «изъян», думала, что буду расти не таким, как все, и поэтому стала уделять мне большое количество своего времени и трястись над каждой моей болячкой. Но я вырос нормальным. Моя «болезнь» (если ее таковой можно и назвать) не смертельна. Сейчас я живу, мне уже восемнадцать, и я ничему не жалуюсь. Я такой же, как все, просто мое сердце справа. Кто-то посчитает это недостатком (их дело), но это не так. Там оно расположено, не там, какая разница? Все мы равны. Все мы одинаковы. И не нужно считать кого-то лучше себя или ниже. — Его глаза смягчились. — Селия, твои шрамы — это не недостаток. Они есть, да, ну и что теперь? Ты такой же нормальный человек, как я, как все остальные. И это не зависит от того, какого цвета твои волосы, кожа, все ли конечности на месте или есть какие-нибудь повреждения.

Кенай провел пальцем по моей скуле.

— Эти шрамы ничуть не портят твоей красоты. Смотря в зеркало, ты привыкла видеть только их, а не все в целом, — прошелестел он. — Взгляни на себя по-другому, и ты поймешь, о чем я.

Я вытерла под глазами и горько улыбнулась. Приятно, что человек, являющийся моим другом, принимает меня такой, какая я есть. Он не считает меня уродиной, а наоборот. И… это чертовски приятно.

— Можно? — прошептала я, тяня к нему руку.

Кенай кивнул и положил мою кисть на свою грудь, где находилось сердце. Я улыбнулась, чувствуя под пальцами биение, перерастающее в быстрое и ощущая дыхание на шее, а потом восхищенно засмеялась, когда оно стало неистовым.

Парень ухмыльнулся, наблюдая за моими эмоциями.

— Так… непривычно, — опуская ладонь к траве, призналась я. — Почему ты раньше не говорил об этом?

— Я думал, ты почувствовала, что мое сердце не слева, когда мы обнимались, — объяснил он.

— Я даже не обратила на это никакого внимания…

Мы с Кенаем вновь начали смотреть на звезды, уложившись поудобнее. Я более-менее успокоилась и стала чувствовать какую-то легкость внутри…

— Знаешь, что будет существовать бесконечно?

Я повернула к нему голову.

— Что?

— Звезды, небо, космос, ветер, огонь, вода, день и ночь, — прошелестел Кенай. — Я могу продолжать список долго. Просто знай, Селия, … бесконечно то, что бессмертно. — Взор необыкновенно-красивых карих глаз устремился на меня. — И наша дружба будет бесконечной. Мы будем дружить бесконечно.

Я улыбнулась, затем протянула ему мизинец.

— Бесконечно?

Парень сделал то же самое, и мы сжали наши пальцы.

— Бесконечно…

Глава 13

Можно ли привязать к человеку так сильно, что думать о нем каждую секунду, день, час?

Можно ли изменить себя, все вокруг… только ради него?

Можно ли нуждаться в нем больше, чем в воздухе?

Да.

Да.

Да.

И еще раз — да.

Однажды, по каким-то странным обстоятельствам, я «встретила» такого человека.

И его имя Кенай.

Кенай Браун.

Он мой лучший друг, «ангел-хранитель», тот, в ком я никогда не буду сомневаться. Он задержится в моей жизни навсегда, я это знаю. Наша дружба — нерушима. Она выдержит все: падения, неудачи, слезы. Все, что только не подкинет непредсказуемая судьба…

Я знаю, что рано делать выводы, будто я и Кенай никогда не отдалимся друг от друга.

Будет идти время, рано или поздно он уедет куда-нибудь учиться, если не найдет хороший университет в Портленде, потом обзаведется приличной работой, и еще не известно, что станет с нами.

Но… я не хочу думать о будущем.

Мы живем сейчас, этим мгновением, днем, и нужно ценить это.

Недавно я мечтала умереть и чуть ли не убила себя.

А на данный момент я, кажется, хочу жить…. ради Кеная. Я бы давно уже была на том свете, не будь его. Он раскрасил мое серое существование, заставил поверить в то, что я не виновата в гибели родителей и заполнил мою пустоту собою.

И отныне… я больше никогда не буду думать о суициде и пытаться его совершить.

Я. Хочу. Жить.

Сбегав в комнату, я нашла ту предсмертную записку, которую когда-то спрятала, затем порвала в клочья без раздумий. Я знала, что сделала правильно, поэтому улыбнулась и развеяла клочки листочка по ветру. Они улетели быстрее, чем я ожидала. Вместе с ними отправились в дальний путь мои прошлые желания, слезы и бывшая Я. Теперь настала новая Я, та, которая будет не похожа на две предыдущие. Она будет веселой, чувствительной и настоящей.

Прям как Кенай…

Когда я собралась для прогулки с другом, надев непонятные черные штаны и зеленую легкую кофту, получила сообщение от него, где было написано, что он не сможет отпроситься пораньше с работы, мол, босс не отпускает. Я не обиделась и предложила идеальный вариант — прийти к нему в кафе, поболтать немного, а потом отправиться хоть куда по окончанию смены. Кенай согласился, кинул мне название улицы и сказал, что будет ждать внутри, прилипнув к окну.

К заветному месту я добралась на такси и сразу же увидела знакомое, улыбающееся лицо в окне желтого здания с яркой, слегка потертой табличкой «Бешеные псы». Помахав Кенаю рукой и засмеявшись от его веселого танца, состоящего из маханий локтями и шевелений задом, я вошла в кафе. Здесь было не очень много посетителей: влюбленная парочка, одинокая девушка, лазающая в телефоне, и мужчина средних лет, увлеченный книгой. Я подметила, что внутри вовсе не так, как снаружи. Темные стены и рисунок злой стаи ротвейлеров на одной из них за стойкой делали заведение мрачным. Единственными яркими предметами являлись сочно-красные стулья и диванчик в углу, возле которого маячился кофейный столик.