Мечта (СИ)

Мысли в голову лезут. Всякие мысли. И что другая у него, и что я уже надоела. И что он не привык ни с кем жить, и ни перед кем отчитываться не привык. А я требую, чтобы отчитывался. Чтобы говорил ко скольки его ждать. Чтобы все вечера со мной проводил. А он нет. Рассказывает сказки, что спит и видит все вечера в обнимку у камина, но на самом деле так не получается. Вот и кажется мне, что просто говорит. А как в зеркало гляну, так вообще кошмар. Разве такую любить можно? Я и так дылда по жизни, а сейчас еще и толстая. Вот глыба и все. И лицо круглое и глаз почти не видно! Фу! Самой противно, а что про него говорить?!

На глаза навернулись слезы. Не любит он меня больше! Что же теперь делать?! Я то с каждым днем все сильнее к нему привязываюсь, а он чем позже меня увидит, тем… Я не успела додумать свою мысль до конца. Достала разовые платочки, и вытерла слезы. Но безуспешно, появились новые, а потом следующие и текли таким гадским водопадом. И никакие платочки не помогали совсем. А мысли, мысли мчались параллельно слезам, а какие безрадостные, а потом мне стало себя жалко… Вы знаете, что такое — стало себя безумно жалко? Тут уже никакие платочки не помогут, тут уже простынь для слез нужна, и отжимать ее потом придется в стиральной машине на 1200 оборотов, а иначе никак.

Так вот, посреди моих рыданий и всхлипов в махровое полотенце, я почувствовала, как он обнял меня, а потом нежно прикоснулся губами к щеке.

— Машенька, маленькой ты себя называть запретила, но очень хочется назвать. Что случилось, милая? Откуда слезы?

— Где ты был?!

— Работал! Где еще?!

— С кем?

— Что с кем? С кем работал? С Федором, с Верой, с дядькой твоей подруги.

— А потом?

— Потом вернулся домой. Маша, что за вопросы? Или точнее допрос? Ты меня кормить будешь? Муж с работы вернулся, однако.

— А в ресторане не ел?

— Я не был в ресторане, я думал, что дома есть, что поесть. Я спешил к тебе, между прочим.

— Спешил? Ты время видел?

— Я работал! Блин! Прекрати истерику!!! — он уже кричал. Потом развернулся и ушел на кухню. А я поплелась за ним, все еще всхлипывая.

— Маша, иди ложись спать. Я сейчас поем и приду. И не порти мне аппетит своей зареванной физиономией и беспочвенной ревностью. Я тебя не обманываю. Я тебе не изменяю и даже не думаю об этом. Я люблю тебя, но ты должна мне верить и доверять. Пойми, родная без доверия семьи не будет…

— Значит, не будет? — и меня снова накрыло.

Он лишь покачал головой, безнадежно махнул рукой и принялся за еду. А я поплелась в нашу спальню и плюхнулась на кровать, за что сразу получила пинок по печени от нашего сына. Ему явно не понравилось неосторожное поведение матери. Больно, очень больно, между прочим. Я конечно стерплю, и даже улыбнусь такому проявлению жизни, но действительно больно. А еще под настроение все вылилось в новый каскад слез. Но, что происходило в коридоре, я все же слышала. И слышала, как он поднялся по лестнице, как зашел в комнату к родителям, находящуюся через две от нашей спальни. Слышала, как вышел вместе с матерью в коридор, и как она ему говорила

— Вова, пойми, она на сносях. Ее саму еще нянчить надо, а тут гормоны бушуют. И ты действительно возвращаешься поздно. Она скучает, ревнует, переживает. Накручивает себя, придумывает всякое, а ты приходишь и все на твою голову выливается. Объясни ей, раз другой третий, десятый и двадцатый. Может тогда поймет и поверит.

— Мама я устаю, я пашу как лошадь, чтобы нам с ней и малышом было на что жить. Это не понятно? Это сложно? Да? И я к ней прихожу, а она даже борщ не разогрела, одни лишь слезы…

— Вам пожить надо было, притереться друг к другу, посмотреть что из этого получится, развестись тебе надо, а потом бы уже дите заводили. Не с того начали, сын.

— Уже не с того начали. Мама я знаю. Еще ты меня пилить будешь. Вот жил один и ни от кого не слышал то сделал, не то сделал. Зато жил спокойно.

— Володя!

— Что? Я сочувствия у тебя просил и совета, а ты тоже пилишь… Ай! Все завтра, иди спать, и я пойду.

Он разделся и лег рядом со мной, сгреб меня всю уже по привычке. А я не сопротивлялась. Так необходимо мне было его тепло и его ласка! Ох, как необходимо…

И тут мой пустой и голодный желудок предательски заурчал. « Ну почему сегодня все против меня?» — пронеслась мысль.

— Машенька, ты ела сегодня?

— Я тебя ждала…

Как он хохотал. Вот даже представить себе не можете, как он хохотал, а я растерялась.

— Вставай, кикимора болотная.

— Зачем?

— Кушать. Ты решила нашего сына голодным оставить? И у самой кишка кишке протокол пишет. Если не встанешь, то понесу на руках. Или тебе сюда принести ужин?

На руках, я допустить не могла. Я тяжелая. Меня разнесло за эти месяцы, а ростом мы с ним почти одинаковые. Я встала. Он подошел и обнял меня, прижал к себе и его губы коснулись моих, а потом мы целовались… Так сладко, если бы вы только знали, как сладко целоваться с любимым человеком, видеть, как блестят его глаза, ощущать жар исходящий от его возбужденного тела и отвечать взаимностью. То есть хотеть его так же страстно, как и он тебя.

До кухни мы добрались где-то через час, то есть глубоко за полночь. Есть мне уже совсем не хотелось, а хотелось лишь свернуться в клубочек в его объятиях и спать. Сладко вдыхая его аромат. Но он настоял на еде, заявив, что снова проголодался.

Мы разогрели что-то из холодильника и ели с великим удовольствием, улыбаясь и поглядывая друг на друга. А потом снова целовались на каждой ступеньке лестницы. Так что и до нашей спальни добрались очень не скоро.

Утром он не слышал будильник, и я еле-еле смогла его разбудить.

— Уже утро, Маша? — заспанным голосом произнес он садясь на кровати.

— Утро, Володечка.

Он обнял меня и повалил на кровать.

— Я так устал, родная. Не сердись на меня, пожалуйста. Я только твой, весь твой. Но у меня очень много работы, мне нужно заботиться о тебе и о нем, — он провел рукой по моему животу, и наш сын пнул его руку. Такое выражение счастливого лица моего мужчины было трудно себе представить.

— У нас все хорошо, Машенька? — ласково спросил он.

— Я больше не буду, — голосом полным раскаяния ответила я.

Я свято верила, что не буду. Но он приходил поздно, а я ждала и думала, и думала свои мысли, а потом мы ссорились и он злился, и я злилась, а потом мирились, потому что безумно любили друг друга. Единственный урок, который я усвоила это то, что разговаривать с голодным мужчиной очень вредно для собственного здоровья. Поэтому все выяснения отношений откладывала на после ужина…

====== Новый Год! ======

— Маша, завтра корпоратив. Я хочу, чтобы ты была со мной.

— Где? Среди твоих сотрудников?

— Да. Пусть знают, что у меня есть ты.

— Володечка, милый, вполне достаточно, что ты знаешь, что я у тебя есть. Родители твои знают, Федор, Андрей. Кстати у нас в институте вечер, пойдешь со мной?

— А ты хочешь идти на институтский вечер?

— Да, с тобой.

— Что я там забыл? Маша, ну не путай божий дар с яичницей. Мне 36 лет, как я буду выглядеть среди твоих салаг?

— А как я буду выглядеть среди твоих сотрудников? Володя, а если Виталина приедет?

— Она по твоему сумасшедшая? У нас с ней фиктивные отношения!

— И кто об этом знает? Кто из твоего коллектива знает, что у тебя с женой фиктивные отношения? Вы на всех крупных мероприятиях разыгрывали счастливую семейную пару. Ты сам мне об этом говорил. Я знаю, что это далеко не так. И я верю в нас. Но давай сначала у нас будут законные отношения, а потом ты меня представишь своим людям. Но только как законную жену.

— Машенька, я хочу с тобой, или не пойду вовсе.

Я обняла его сзади и прижалась щекой к его спине.

— Ты должен, Володечка.

 — Кажется, помешал! — произнес Александр Сергеевич, входя с улыбкой в гостиную.

— Да нет, папа. На вечеринку идти без Машки не хочу. А она говорит, что пойдет только имея справку о полном владении мной.