Дневник В. Счастье после всего?

— Спасибо, что присоединились к нам, мисс Элкинз. — Омар вскочил и поправил галстук. — Для протокола, вам не очень приятно здесь присутствовать?

— Да. — Она бегло пересеклась со мной взглядом и быстро отвела глаза. На Роджера она совсем не смотрела.

— Я хотел бы уточнить, — Омар повернулся к судье, — что Алиса Элкинз появилась перед вашей честью не по своей собственной доброй воле, а была вызвана в суд повесткой под угрозой штрафа. Мы полагаем, что ее показания поддержат нашу точку зрения: Роджеру Тисдейлу не может быть предоставлена полная опека Питера Райана Тисдейла.

Алиса закатила глаза.

— Продолжайте, пожалуйста, — отозвался Брэнд.

— Мисс Элкинз, опишите, пожалуйста, ваши отношения с Роджером Тисдейлом.

— У меня нет никаких отношений с Роджером Тисдейлом.

— Это честно, мисс Элкинз. А ваши отношения в прошлом вы не могли бы описать?

Алиса поморщилась.

— Роджер был мой преподаватель и мой любовник.

Странно. Я и не думала, что это до сих пор может ранить меня. Два слова — «мой любовник» — всколыхнули худшие воспоминания быстрее, чем инъекция пентотапа. Перед глазами замелькали картинки: Роджер и Алиса любезничают возле «Чердачной студии». Пластиковая диафрагма, валяющаяся в Роджеровой машине, его нелепые извинения: «Она просила, чтобы я подержал это у себя! Клянусь!» Хуже всего было вспоминать, как упрямо я хотела ему верить, как отчаянно старалась не придавать значения тому, что считала его первым и единственным проступком.

— Преподаватель и любовник, — эхом отозвался Омар, и опять эти слова вонзились острыми иглами. — Мисс Элкинз, вы вступали с мистером Тисдейлом в интимные отношения?

— Да, я это имела в виду, когда сказала, что он был моим любовником.

Снова острый укол.

— Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с мистером Тисдейлом.

— Он был мой преподаватель. В «Чердачной студии». Я пошла к нему на занятия, т. к. хотела больше узнать о том, как пишутся пьесы. Мне казалось, что у меня талант сценариста, нужно было мнение знатока.

— Когда вы перешли к интимным отношениям?

— Практически сразу.

Даже слушать этого не хочу. Посмотрела на Келию — она яростно грызла ногти.

— Можно сказать, что я ему понравилась с первого взгляда. Он писал мне в тетрадях записки вроде «Увидимся после занятий». Больше никто таких не получал. Мы стали ходить в кафе после занятий. Однажды он предложил подвезти меня до дома, хотя у меня была своя машина. Я припарковалась прямо перед входом в кафе, он это прекрасно видел. Но я согласилась, подумав, что могу забрать свою машину завтра. Он заехал в Бейкер-Пойнт за старой железной дорогой, и там мы впервые поцеловались. — Алиса запнулась, глядя куда-то вниз. Казалось, она вот-вот заплачет. Но через секунду на ее лицо вернулось жесткое выражение. — Он сказал, что разводится. А я, идиотка, поверила.

Несколько секунд слова висели в воздухе. Потом Омар продолжил.

— Мисс Элкинз, вы знали, что у Роджера Тисдейла есть сын?

— У него в машине было детское сиденье. В первый раз, когда села, я спросила об этом Роджера. Он сказал, что это для ребенка его сестры. Что они приехали в гости из Атланты, и он взял на время это сиденье у соседки. Какой-то Линетт.

— Значит, — Омар обращался к Алисе, но смотрел на судью, — Роджер Тисдейл не хотел говорить вам, что детское сиденье в машине принадлежит его собственному сыну.

— Именно это я хотела сказать.

— В таком случае, как вы узнали, что на самом деле у Роджера Тисдейла есть ребенок?

— Однажды я позвонила ему и услышала в трубке, как Пит кричит что-то вроде: «Папа, папа, смотри, папа!» Я спросила его, кто это. И тогда он сказал мне правду. Что у него действительно есть сын.

— Как вы думаете, почему у мистера Тисдейла были от вас такие секреты?

— Он сказал, что не хотел отпугивать меня. Но я всегда пыталась объяснить ему, что люблю детей. Я была на педагогическом факультете. Хотела пойти в детский сад. Я люблю детей.

— Мисс Элкинз, как человек, имеющий хорошее представление о раннем развитии ребенка, вы должны чувствовать в человеке качества хорошего родителя. — Алиса выпрямилась и приняла вид специалиста. — Как вы думаете, Роджер Тисдейл хороший отец? Напоминаю, мисс Элкинз, что вы находитесь в суде и уже принесли письменные показания под присягой. Позвольте мне повторить вопрос. Вы считаете, что Роджер Тисдейл хороший отец?

Алиса подняла глаза и мельком взглянула на Роджера.

— Нет, не считаю.

— А почему нет?

— Потому что хороший отец не оставил бы своего ребенка одного дома, как это делал Роджер. На несколько часов. Когда мы были на приличном расстоянии от дома и занимались сексом.

Омар сложил руки на груди и с отвращением посмотрел на Роджера.

— Не могли бы вы рассказать поподробнее?

Алиса неловко поерзала. Поддернула рукава блузки, потом снова опустила. Откашлялась.

— Слушайте. Это он предложил, а не я. Я всегда ему говорила, что это плохо.

— Продолжайте, пожалуйста, мисс Элкинз.

— Это было раза три или четыре. Может быть, пять. Его жена должна была работать поздно вечером. Роджер посылал мне сообщение на пейджер — шестьдесят девять, это был наш условный знак, — и я выходила. В это время он укладывал Пита, читал ему сказку и все такое. И когда ему казалось, что ребенок уснул — вы знаете, это первая стадия сна, — мы встречались на дорожке перед домом и выезжали. Конечно, он всегда запирал дверь. И оставлял свет в нескольких комнатах, так что казалось, будто хозяева дома. Мы ехали в Бейкер-Пойнт или в мотель. Никогда не уезжали далеко, и через пару часов всегда возвращались. Но мы оставляли Пита дома одного. Насколько мне известно, он ни разу не просыпался. Но я все равно считала, что это плохо. И всегда ему об этом говорила.

Омар подождал, пока судья Брэнд осмысливает Алисины показания. Я сидела сама не своя. Это так давно было, и Пит, слава богу, жив-здоров, несмотря на Роджерово наплевательское отношение. Помню, я всегда уходила с каким-то неясным тянущим беспокойством. Даже когда я сомневалась в Роджере как в супруге, то всегда думала, что он очень обязательный отец.

— Больше вопросов не имею. — Омар направился к своему месту. Тут же вскочил Слоан.

— Мисс Элкинз, это правда, что вы работали проституткой?

Алиса оцепенела.

— Мисс Элкинз?

— Я сопровождала состоятельных людей на разные мероприятия, и не собираюсь об этом говорить! Вы же сказали, что на суде не будут говорить об этом! — кричала она на Омара.

— Пожалуйста, ответьте на вопрос, мисс Элкинз. — Судья хищно подался вперед.

Она скрипнула зубами.

— Во время учебы в колледже я работала таким образом. Чтобы заплатить за обучение. Иначе я не получила бы диплом.

— Вы не могли найти работу по поджарке гамбургеров или разноске зелени, как другие студенты? — ухмыльнулся Слоан.

— Вы вообще представляете, сколько сейчас стоит обучение? С такой работой я даже за учебники не могла бы платить, к вашему сведению.

— Значит, для протокола, вы предлагали секс в обмен на деньги, так?

Алиса что-то пробормотала.

— Отвечайте, пожалуйста. — Слоан стукнул по столу.

— Да, я сказала, — прошептала Алиса с закрытыми глазами.

— Мой клиент знал, что вы проститутка? То есть, извините, сопровождающая?

— Естественно, я ему не говорила. Но он все равно узнал. — Алиса скользнула по мне взглядом. — Ему жена сказала. То есть бывшая жена.

Еще один мерзкий эпизод всплыл на поверхность. Мы с Дейлом обедаем в кафе. Входит Алиса. Дейл знает ее по недавней вечеринке и говорит мне, что она шлюха. Вечером я молюсь, чтобы Роджер не подхватил какую-нибудь болезнь.

— Ваша честь, — начал Слоан, — я надеюсь, что вы отнесетесь к этим показаниям так же, как к их источнику, проститутке, которая признала в вашем присутствии, что может лгать для достижения своей цели. Эта молодая женщина характеризуется противозаконным мошенническим поведением, и я настаиваю, что ее показания должны рассматриваться с подозрением, если они вообще могут быть приняты к рассмотрению.