Тайная женитьба

— Мы можем обсудить это позже, — прошептала Джанет, тронутая его великодушием, и решительно поцеловала Дэвида в губы. — Я тоже должна тебе кое-что сказать. Я люблю тебя, Дэвид Патрик Уильямс, и не могу представить лучшего мужа для себя и отца для наших детей.

Я очень-очень хочу стать твоей женой.

Дэвид снова заключил Джанет в объятия и прильнул к ее губам. Потом, когда оба начали задыхаться от нехватки воздуха, он оторвался от Джанет и, заглянув ей в глаза, пробормотал счастливо:

— Ух ты!

Джанет никогда не забудет того момента, когда впервые увидела свою маленькую девочку, никогда не забудет выражения лица Дэвида, взявшего крошку на руки, его сияющие любовью глаза. Он в тот же день оформил документы, дав девочке свою фамилию, и теперь она была Мэри-Линда Уильямс, законная дочь Дэвида Патрика Уильямса и Джанет Андерсон.

Когда Джанет выписывалась из больницы, в вестибюле ее ждал сюрприз: кроме Мэри, она увидела всю свою семью — мать, отца и трех братьев. Они шумной толпой бросились к ней, каждый норовил заглянуть в розовый конверт с новорожденной крохой, который бережно держал Дэвид.

— Мы с Линдой глубоко тронуты, что вы назвали ее Мэри-Линда, — затараторила Мэри, принимая девочку из рук сына.

— Мы хотели, чтобы дочка всегда помнила, как зовут ее дорогих бабушек, — сказал Дэвид. — Скажи лучше, как ты себя чувствуешь в роли бабушки, мама?

— Словами этого не описать! — отозвалась Мэри и нежно прижала сверток с ребенком к груди. — Как жаль, Дэвид, что вы все же решили уехать из Сакраменто, — посетовала она и сразу погрустнела. — Не знаю, как смогу жить вдали от милой Мэри-Линды и не видеть, как она растет.

— Мы решили остаться, мама, — заявил Дэвид.

Последовала продолжительная пауза. Мэри обвела всех недоверчивым взглядом, ее глаза увлажнились.

— Они решили остаться, — подтвердила Линда и улыбнулась.

— Я полагала, что ты тоскуешь по дому, — обратилась Мэри к Джанет.

— Тосковала раньше, потому что чувствовала себя одинокой в большом городе. Но теперь у меня здесь есть семья; дочь и муж, свекровь, в конце концов. Разве не это главное в жизни женщины? Чувствовать свою принадлежность к крепкой, дружной семье. Вместе радоваться и печалиться, и стоять друг за друга горой.

— А как же твои родители?

— Мы все понимаем, — ответила за дочь Линда. — В Сакраменто у них гораздо больше возможностей, да и Дэвиду не придется бросать любимую работу. К тому же у нас есть сыновья, а у тебя, дорогая Мэри, никого не останется, если они уедут.

— Спасибо, мои родные. Я вас всех очень люблю. — Мэри прослезилась. — А теперь едем ко мне. Я заказала лимузин.

— Почему к тебе, мама? — удивился Дэвид.

— Все вопросы потом.

Когда все расселись в просторной гостиной, Мэри призвала собрание к вниманию.

— А теперь разрешите вам представить, — она сделала выразительную паузу и театрально взмахнула рукой в сторону двери, — моего мужа.

В гостиную в абсолютной тишине вошел высокий красивый седой господин.

— Знакомьтесь, мистер Ричард Твейн! — объявила Мэри.

— Я же говорил, что мы еще встретимся, сынок, — обратился Ричард к Дэвиду. — Может, у тебя наконец найдется время заключить наш договор?