Моя прекрасная няня (СИ)

- Отлично, - Парень присаживается к ней и пытается открыть банку с мазью. Девушка очень мило смотрелась в этой майке, одежда была ей чуть выше колена и смогла прикрыть и согреть все тело, почему-то как-то обжигая чувствительную кожу. – Только мне все равно придется… - он задумался. – Ну как это сказать. Трогать тебя. Как я, по-твоему, смогу намазать твое тело?

- Я сама м-м-могу.

- Ну да, конечно же, - банка наконец-то громко цокнула, давая всем понять, что жидкость, наполненная в ней, готова к применению. – Ничего ты сама не будешь делать. Успокойся, дыши через нос и не смей ни о чем думать, кроме как о том, что скоро боль пройдет, и ты будешь нормально жить дальше, забыв о нашем инциденте.

- Каком именно инциденте? – осведомилась она, выговорив все слова правильно, и ни разу не заикнувшись. Почему-то сейчас, в этот немного романтичный момент и очень трогательный ей показалось, что все может вернуться на круги своя, и они снова смогут быть вместе. Казалось, что Максим и сам этого хочет, но сообщает совсем о другом, расстроив Кристину еще больше.

- Конечно об этом, когда я бросил тебя в бассейн.

- Ясно, - соглашается она, глубоко вздохнув, и не замечает даже, как рука ее воспитанника уже слегка прикасается к коже на животе, делая приятные массажные движения. Средство для снятия температуры пахнет не очень приятно, да и кожу обжигает, словно на нее кладут раскаленный уголь, поэтому Кристи не выдерживает и издает тихий мучительный стон.

- Знаю, это больно, но помогает. Моя мама всегда мазала меня этой хренью, и на следующий день я был здоров как бык. – Эти слова не сильно успокоили «пациентку», и слезы по какой-то причине прыснули из ее глаз. Действительно было безумно больно, хотелось кричать и визжать, биться в истерике, материться и быть может, даже биться головой о стену. Возможно, с такой тяжелой жизнью и сумасшедшим воспитанником, благодаря которому девушка вынуждена страдать не только душевно, но и физически, как сейчас, к примеру,- она имеет право на совершение такого странного поступка, как вести себя, словно истеричка. – Ну же, Кристи, ты же знаешь, я ненавижу, когда плачут девушки, - И, положив ее голову к себе на плечо, продолжил движения, легкие и плавные «прогулки» по коже, перебираясь к более чувствительным и интимным местам. Когда его рука была ощутима на груди девушки, она сначала хотела встать и убежать из-за неловкости ситуации, но чувствуя предательскую слабость в ногах, не смогла даже пошевелить пальцами. Пришлось смириться.

- Тебе лучше? – беспокойно спрашивает он, выдохнув этот вопрос прямо в шею Кристине, вызвав бурю нахлынувших старых и новых эмоций, заставляя ее дрожать опять, когда самочувствие только-только стало улучшаться.

- Вроде бы.

- Хорошо, - Рука скользит по спине, плавными движениями поглаживая кожу, а девушка молчит и носом утыкается в его шею, вдыхая вкусный аромат снова и снова. Черт, почему же он такой… Притягательный. – А так? – Острые зубы больно кусают няню за плечо, принудив несчастную тяжко выдохнуть его имя, и он ухмыляется, хотя она этого не видит. Руки по-прежнему приносят уже не боль, а удовольствие, и девушка понимает, что еще чуть-чуть, совсем капельку, и она захочет ощутить эти прикосновения везде и повсюду, только вот… этого не будет. – А вот так? – Скорее всего, он издевается. Нет, он точно издевается. Язык облизывает образовавшуюся ранку на щеке, и капли крови оказываются на его губах. Он заканчивает свою пытку, покончив и с ласковым массажем, и девушка потихоньку возвращается в более-менее нормальное состояние, приобретая прежний красивый оттенок кожи и жизнь в глазах. Но все равно болезнь не уходит, мучая няню досадной головной болью. Максим кладет ее на диван и укрывает одеялом, которое принес из своей спальни, и, погладив засыпающую девушку по волосам, произносит еле-еле слышно:

- Прости меня - Губы ложатся на ее еще горячий лобик и останавливаются на этом участке кожи всего на пару минут. – И забудь, - Она не успевает что-то ответить, даже принять только что услышанное. Тихие удаляющиеся шаги заставляют горько улыбнуться, и больная поворачивает голову назад, в надежде увидеть его фигуру около лестницы, которая остановилась на месте, чтобы посмотреть на девушку еще раз. Снова приглушенный вздох. Его нет. Он ушел спать.

Девушка закрывает глаза, но ее попытки уснуть прерывает писклявая мелодия на мобильном телефоне, лежащем рядом на стеклянном столике. В темноте что-то увидеть было сложно, и поэтому няня, пытаясь дотянуться рукой до телефона, не вставая с места, роняет банку с жидкостью на пол, которая помогла ей снизить температуру. Слышится шум, как осколки разлетаются по всей комнате. Только этого еще не хватало, вдруг Максим услышит? Обреченно вздохнув, Кристина все-таки с большими усилиями поднимается на ватных ногах и подходит к столику. Надпись на телефоне мгновенно испортила и до этого отвратительное настроение, но ответить все же пришлось. Недолго думая, девушка нехотя нажала на кнопку «принять».

- Алло, - флегматично бросает она. – Ты время видел, Леша?

- Я утром приеду. Где-то часиков в десять. Ждите, - отвечает мужской голос на той стороне провода и тут же слышны звуки отбоя. Странный он. Еще одна проблема свалилась на ее многострадальную голову.

- Какого черта ты на ногах? И какого хрена ему надо? – Кристина медленно, будто бы в замедленной съемке поворачивает голову назад и видит недовольное лицо Максима.

Романтика, романтика, романтика… Автора понесло. Сори, если глава не понравилась, но я старалась, правда, все ради вас. Жду ваших отзывов и, как вы знаете, желательно не просто “проду” или “хрень”, просто хочу знать ваше впечатление и мнение. Как Макс, порадовал? Ой, не знаю, как вам, а я в него влюбилась бы. ;)

========== Часть 22 ==========

- Максим, он просто звонил, чтобы сказать, что заедет к нам в десять утра показать документы, - протараторила Кристина, заметив на себе ненавистный взгляд Максима. Он, будто бы не расслышав все сказанное, подошел поближе – почти вплотную, и, грозно сверкнув глазами, попросил повторить сказанное. Няня, не понимая, дрожащим голоском повторила свои слова, и медленно, крадясь, попятилась назад. Он был зол, он был…как в тот день, когда они расстались. Почему он так беспокоится? Почему так бесится? Почему, черт возьми, имеет право вести себя так, словно Кристина его слуга или того хуже рабыня, обязанная выполнять все его приказы и желания, какой траты и боли ей бы эти действия не стоили? – Максим, он просто покажет документы, подтверждающие наше родство и все, - она виновато развела руками, и, споткнувшись об острый угол тумбочки, неприятно зашипела от резко нахлынувшей боли. Ей нужен был покой, теплая кроватка и добрый сон с феями и эльфами, а не этот непонятный сбой настроения у своего воспитанника и излияние своей души этому грубому и совсем обнаглевшему человеку. – Максим! – Парень судорожно схватился за голову и громко-громко закричал, пронзительно и болезненно, словно эти звуки издавал не он – Дьявол, того хуже его пустая в этот момент душа.

- Кристина! – взвыл он. – Неужели ты не понимаешь? Я… я не знаю. Он пытается сломить и твою жизнь. – Ласковое прикосновение его красивых и аккуратных пальцев сводит, сводило, и будет сводить с ума, поэтому девушка не смогла устоять – остановилась, приклеившись к земле ногами, и лишь не моргая наслаждалась его прелестным лицом. А он действительно был красив: парень с обложки женского журнала, модель, идеально получающаяся на фотографиях в любой позе. Восхищение. Желание прикоснуться к этой гладкой коже; мечта окунуться в его чистые и в вечном беспорядке волосы и втянуть в себя их запах – чаще всего это ваниль или персик; а эта завораживающая татуировка на все плечо красного цвета в виде огнедышащего дракона, делает Максима похожим на какого-то персонажа из фантастической игры о приключениях темного мага, или, быть может, эльфа или воина. Кристина усмехается, но в темноте этого не видно – по крайней мере, ей так кажется. А Максим стоит близко, совсем вплотную, и дышит, дышит, дышит. Так тяжко и сложно, кажись, ему не хватает воздуха, но это дыхание ровно ложится на кожу девушки, заставляет вновь и вновь испытать этот страх и неожиданно появившиеся мурашки по коже. Но парень ведь этого не видит, верно? Темнота – спаситель, а пустота в душе – гибель. Желание – запрет, а любовь – скорее всего, бред. – Нет, это не позволительно, - огрызается, отходит на шаг, на два, на три, на пять. – Я пойду спать, Кристина, прости. - Голос такой болезненный, хриплый, несчастный – хочется пожалеть, но это запрет, переход за другую черту. Он хотел завершить отношения, он хотел забыть, стереть из памяти, но обычным карандашным ластиком этого не сделаешь. Этого невозможно сделать, даже после того, как душа опустеет, потеряет весь смысл – ради чего жить, когда вокруг одни предатели? Кому доверить тайну о первом поцелуе, о своих переживаниях в этот момент? Кому пожаловаться, когда чисто случайно споткнулся на высоких туфлях на улице и сломал ногу? Кому, когда? Даже если кто-то выслушает, то не скажет правды о том, что ему все равно на твои проблемы, потому что есть дела и важнее, нежели слушать чужие воспоминания или события минувшей недели. Так есть, было и будет всегда. Но не у всех. Некоторых имеют тех, которые не врут, единственных, кто переживает за ваши жизни больше чем за свои – родители. А когда их нет, например, как у Кристины – выбора нет, кроме как высказывать накипевшее в душе либо плюшевому мишке, либо блокнотику с забавной картинкой на обложке, как это делает Максим.