Чертовски сексуален

Кит решительно зашагал в сторону отеля. Шелли пришлось едва ли не перейти на бег, чтобы поспевать за ним. Догнав мужа, она обняла его за талию и развернула лицом к себе.

– Я знаю, нам с тобой не избавить мир от страданий. Но давай не будем множить вселенские беды. То есть я хочу сказать… разве мы здесь не затем, чтобы отдохнуть на полную катушку?

– Почему он постоянно околачивается в нашем отеле? – недовольно спросил Кит. – Такое впечатление, что говнюк запустил свою поганую лапу прямо в кассу.

Шелли поняла, что он снова спрятал от нее свое истинное «я». Гаспар все испортил, как ливень – праздничный парад.

– Мне нужно вернуться к себе. – Кит осторожно убрал с талии ее руки. – Извини.

– Но почему?

Кит оглянулся:

– Раз надо, значит, надо. – Похоже, этот человек никогда не раскрывал своих карт. – Завтра мы продолжим с того места, где сегодня нас прервали. Сейчас я не в настроении.

– Ну, так хотя бы доскажи мне то, что недоговорил в ресторане! – взмолилась она.

– Глаза у тебя такие синие, что в них в два счета можно утонуть, как в море. В них можно свалиться так глубоко и так быстро, что не успеешь подумать, останешься жив или нет. – С этими словами Кит исчез в темноте.

Шелли попыталась догнатьего, но передумала, поняв, что он направился к своему бунгало. Она успела заметить, что его плечи безвольно опущены, словно на него неожиданно свалился тяжкий груз неразрешимых проблем. Он почему-то напомнил ей вопросительный знак, неведомо откуда возникший на фоне ночного неба. Шелли подумала, что ей очень хотелось бы стать ответом на этот вопрос.

Прерванный акт любви оставил Шелли в состоянии туго натянутой пружины в заводной игрушке тайваньского производства. Обычно она избегала бара «Каравелла» с его обилием золотых цепочек на шеях, вечного тропического загара, безупречных фарфоровых зубов и вызывающе обтягивающих нарядов, однако в данную минуту ей позарез нужно было пропустить рюмку спиртного.

Войдя в прокуренное помещение, Шелли тут же пожалела о том, что решила зайти сюда, потому что тут же увидела Габи и ее вечных прихвостней. Похоже, от общества телевизионщиков невозможно отделаться ни днем ни ночью.

– Ты одна?! – взвыла Габи. – О, только не это! Ты что, решила окончательно меня доконать?

– Господи! – хохотнул Тягач и повернулся к звукооператору. – Неужели это так трудно – поставить капкан для одноглазой змеи, что водится в штанах у любого мужика?

– Кит считает, что мы должны проверить наши чувства, – жеманно заметила Шелли, – и поэтому…

– Он так считает? И ты развесила уши! – обозлилась Габи. – Чья бы коровка мычала! Да как он вообще смеет рассуждать о каких-то чувствах, когда у него самого их нет и в помине?

Возразить Шелли помешал знакомый голос, который здесь, на Реюньоне, мог принадлежать только одному человеку.

– Cherie!!! – воскликнул Доминик с жизнерадостностью, доведенной до профессионального совершенства. Он склонился к руке Шелли и изяшно поцеловал. – Не соблаговолите ли потанцевать со мной? Вы должны позволить мне, как человеку, который развлекает гостей отеля, доставить вам удовольствие! Здесь за каждым пляжным зонтиком прячется по шпиону, и все они докладывают в центр о вашем настроении! Настало время установить между нами серьезные отношения.

Шелли грустно усмехнулась:

– Серьезные отношения? Такое можно прочесть разве что на карточке, оставленной в телефонной будке в Сохо: «Для серьезных отношений позвоните Симоне»…

– Вы – красивая женщина, Шелли. Вам нужен мужчина, который будет ценить вас, как вы того заслуживаете. – Доминик говорил едва слышно, Шелли даже пришлось придвинуться к нему, чтобы лучше разобрать слова, – методика №1 из «Настольной книги донжуана». – Для меня загадка, почему в столь поздний час в такую прекрасную ночь вы одна. Будь я вашим возлюбленным… – Доминик замолчал, видимо, силясь припомнить очередную банальность в духе дешевых поздравительных открыток, вроде «я стал бы игривым ветерком под вашими крылышками», а затем продолжил: – Скажите, дорогая, какой у вас знак зодиака?

– Какой мой знак? Мой знак такой – «Прошу не беспокоить!».

– Мы, французы, знаем, как ухаживать за женщинами. Давайте зайдем ко мне домой, дорогая! Озеро вашего желания непременно выйдет из берегов, – продолжал заливаться соловьем сладкоголосый француз. – Шелли! – произнес он с неослабным энтузиазмом, как бы мимоходом положив ей руку на ягодицы. – Скажите, это место не занято?

– Боюсь, что вы слишком невнимательны, Доминик. Вы забыли о том, что я замужняя женщина, – ответила Шелли и убрала его руку с таким видом, будто была вынуждена прикоснуться к дохлому таракану.

– А где же ваш супруг, дорогая?

– Охотно предоставлю вам эту информацию, – произнес Гаспар, который вырос словно из-под земли, вернее, выполз, как дождевой червь.

– Вы что, преследуете меня, инспектор? – в испуге посмотрела на него Шелли. – Мой муж сейчас…

– …находится на пляже, – продолжил Гаспар, пристально посмотрев на нее. – Целуется с этой потаскушкой, певичкой.

Шелли остановила взгляд на гладкой коже Гаспара, на его тщательно ухоженных ногтях, почувствовала благоухание дорогого лосьона после бритья – привезенного не иначе как из далекого Марселя – и тотчас ощутила, как страх перед полицейским куда-то испарился, зато ему на смену пришла злость.

– Знаете, вы кажетесь мне не до конца одетым – на вас нет вечернего костюма.

Гаспар одарил ее недоброй улыбкой пираньи, если, конечно, пиранья умеет улыбаться.

– Пойдемте со мной и убедитесь во всем сами.

Еле поспевая за ним, Шелли торопливо спустилась по ступенькам ресторана, и они зашагали вдоль берега. Она шла туда, куда ей указывал Гаспар. Миновав рощицу пальм, она увидела – когда ее глаза приспособились к темноте – две обнимающиеся фигуры.

Шелли слышала собственное участившееся дыхание – оно заглушало даже нежный плеск набегавших на берег волн.

– Мало ли кто это может быть, – храбро заявила она вопреки собственным мучительным сомнениям.

– Прошу вас! – Гаспар протянул ей бинокль.

«Что за дикость – во время медового месяца тайком подглядывать в бинокль за любимым человеком!» – в отчаянии подумала Шелли. Тем не менее, словно в полусне, она поднесла бинокль к глазам. Когда окружающий мир обрел резкость, она увидела огромные водные лыжи, затем пришвартованные к причалу катера, лениво покачивающиеся на волнах. Затем посмотрела влево и увидела своего красавца мужа, обнимавшего хрупкую красотку Коко.

Безутешное горе острым ножом полоснуло по сердцу. Она чуть покачнулась, как будто незримая рука. нанесла ей пощёчину, и выронила бинокль, словно он обжигал ей руки. По щеке скатилась слеза – Шелли ощутила на губах ее соленый вкус.

Гаспар сунул ей в руку свою визитную карточку. Похоже, он спланировал события сегодняшнего вчера с той же четкостью, с которой укладывал на лысом черепе три прядки «экономного» зачеса.

– Что вы недавно говорили о полном доверии? – рассмеялся полицейский.

Шелли резко сорвалась с места и бросилась прочь с пляжа, даже не думая о том, что делает. Вся жизнь представилась ей сорвавшимся в пике «Боингом-747», пилот которого – ее обожаемый муженек. Вернувшись в бар в самом скверном расположении духа, она заказала коктейль, хотя в эти минуты предпочла бы держать в руке не бокал, а бутыль с «коктейлем Молотова». Боже, этот загадочный авантюрист очаровал ее, буквально вскружил ей голову. Увы, в действительности он оказался самым настоящим ничтожеством, самовлюбленным подлецом вроде ее папаши. Чувство обиды обрушилось на Шелли, как головная боль. Она ощутила себя капитаном и одновременно единственным матросом линкора «Отверженный».

Что ж, значит, перемирие в Войне Полов закончилось. Кит изменил ей с дурой минетчицей и к тому же вынудил ее, Шелли, заплатить за эту девку залог. Перемирие? Нет, откровенные боевые действия!

Шелли попыталась утопить свое унижение в стаканчике «Джека Дэниэлса» (любимый напиток ее папаши – тот именовал виски не иначе как «рок-н-ролльным эликсиром для полоскания рта») и одним глотком осушила его почти наполовину.