Лучше, чем друзья (ЛП)

– Кто приходит на свадьбу в джинсах? – спросила тогда мама шепотом.

Я пожала плечами. Тогда мне было всего десять, так что у меня не было должного ответа.

Прошло шесть лет, и у меня все еще не было ответа на многие вещи.

Леви пошел к своим друзьям по команде. И тогда я заметила Эмили. Я была предельно уверена, что мама Леви не пригласила бы ее. Я просканировала свою память, чтобы понять, говорила ли я отцу официально, что мы уже не были друзьями.

Она очень давно не была у нас дома.

Эмили слегка помахала мне рукой и осторожно подошла.

– С днем рождения, Макеллан.

– Спасибо, – сказала я, когда мы неудобно обнялись.

– Крутая вечеринка! – сказала она, осмотрев комнату.

– Ага, – Эта вечеринка и правда была крутой.

– Я знаю, что мы давно не общались, но сегодня важный день, так что я тебе принесла кое–что, – Эмили протянула мне маленькую упакованную коробочку.

– О, не стоило, – запротестовала я. Она пожала плечами в ответ. Я не знала, нужно ли мне ждать, чтобы открыть подарки, но так как я не знала, что намечалась вечеринка, то подумала, что меня не станут обвинять в нарушении протокола.

Я медленно развернула упаковку и увидела в коробочке серебряную цепочку с изящным цветком на подвеске.

– Это должно подойти почти ко всему, – предположила Эмили.

– Спасибо большое, – Эмили знала, что я ужасно подбирала аксессуары. Этот ген передался по наследству. Я открыла замочек и поднесла цепочку к своей шее.

– Давай я помогу, – Я подняла волосы, и Эмили застегнула цепочку. Подвеска упала прямо в глубокое декольте моей рубашки.

– Идеально! – объявила она.

Я одарила Эмили благодарной улыбкой. Она заботилась о моем «женском благополучии», хотя мы уже не были так близки.

Мы посмотрели друг на друга, и никто из нас не знал, что теперь делать. Было так странно стоять напротив той, что была моей лучшей подругой почти десяток лет, и все–таки не знать о чем с ней поговорить. Я не переставала думать, случится ли то же самое со мной и Леви. Мы уже не разговаривали друг с другом.

Я посмотрела в сторону и увидела, как он смеется со своими друзьями. Я злилась на Леви не потому, что у него были друзья. Он затуманил мою голову мыслями о любви, потом забрал это у меня. Я пыталась оградить себя от боли – это был автоматический рефлекс. Но я впустила Леви как друга, затем как лучшего друга. К тому времени, как я приземлилась в Чикаго, я была готова полностью открыть ему свое сердце. Любить его также, как он любил меня.

И тогда он нашел ее. Несколько дней назад для меня было пыткой находиться рядом с ним.

Мое внимание снова обратилось на вечеринку, когда наши родители просили всеобщего внимания. Ужас наполнял меня, потому что я знала, что–то очень смущающее.

– Ладно, привет всем, – папа стучал вилкой по стакану. Дядя Адам громко свистнул, и в помещении стало тихо.

– Спасибо большое за то, что пришли сегодня. И за то, что сохранили наш секрет, – Кто–то из присутствующих засмеялся, – Могут ли именинники подойти сюда?

Мы с Леви подошли с разных концов комнаты. И нас поприветствовали вежливыми аплодисментами.

Миссис Роджерс выглядела такой счастливой.

– Должна сказать, я была убеждена, что Леви меня раскусил, он везде совал свой нос и задавал так много вопросов.

– Что всегда должно быть поводом для беспокойства, – вмешался доктор Роджерс, приобняв Леви за плечи. Видеть Леви и его отца стоящими рядом заставило меня понять, как же они были похожи, за исключением темных волос отца.

Леви стоял неподвижно и не выглядел больно веселым. Но затем небольшая улыбка начала расплываться по его лицу, и отец слегка встряхнул его.

Миссис Роджерс снова притянула внимание к себе:

– Мы с Брюсом не можем даже выразить, как много Макеллан значит для нас, а также Билл и Адам. Они были так добры, когда мы только переехали в Милуоки, – Она подошла и схватила меня за руку, – Я так благодарна тебе за то, что у Леви есть такой щедрый, заботливый лучший друг.

Я взглянула на Леви, но его глаза были уставлены в пол. Может быть, это было от того, что мы действительно должны были вернуть все обратно, как это было раньше. Все, что она говорила, было правдой (особенно обо мне про щедрость и заботу; она пропустила скромность).

Я держалась на расстоянии с тех пор как вернулась, по большей части, чтобы попытаться привыкнуть к новой реальности, которая меня ожидала. Затем Леви бросил в мою сторону эти болезненные слова и обвинения в тот день на моей кухне. Я была уверена, что он вернется, чтобы извиниться. Но он ушел.

Я хотела назад своего старого Леви.

Даже если просто как друга.

То, как он набросился на меня, заставило меня понять, насколько слабыми были наши отношения. Но он был слишком важен для меня, был такой огромной частью моей жизни, я бы отдала ему всем, что у меня есть. Конечно, между нами всегда будет нечто невысказанное. Но стоит ли из–за этого пожертвовать нашей дружбой?

Нет. Нам лучше быть друзьями.

Я ждала всю ночь. Ждала во время поздравлений и подачи горячих блюд, во время песен и торта, во время танцев и подарков. Я с достоинством выжидала, пока Леви подойдет ко мне и сделает все как надо.

Но я ждала извинений, которые никогда не получу. Я не знаю, что подтолкнуло меня пойти на последний футбольный мяч в сезоне. Дядя Адам был более чем счастлив присоединиться ко мне на трибунах. Он был на каждой игре в старшей школе, гордо одетый в свой оранжевый и голубой. Моей отговоркой в тот вечер было то, что я пришла поболеть за Даниэль и инструментальный ансамбль (?). Я даже махнула Эмили несколько раз, от чего она повеселела.

Это было моей отговоркой. Если честно, я хотела там быть на случай если Леви наконец–то получил шанс сыграть. Не то что бы он был плох в этом, просто все принимающие игроки были на последнем курсе и очень, очень хорошо играли.

Я не знала, сколько еще продлится моя преданность Леви. Мы почти не говорили после вечеринки. Мы проходили мимо друг друга в коридорах, и он делал подбородком этот жест, который показывает человеку, что его узнали, но не более того. Никакого нормального "привет". Я пыталась не позволять этому задеть меня, но становилось больнее с каждым днем. Иногда я думала, что лучше это все отпустить и идти дальше. Я уже пережила развал одной близкой дружбы. Я пережила нечто более ужасное, чем потерю друга.

Но часть меня все еще надеялась.

– Давайте, парни! – Закричал Адам, когда другая команда забила еще один гол. Счет стал 7:10. Оставалось меньше двух минут до конца игры. Я знала, что Леви не получит игровое время с таким счетом. Мы наблюдали за тем, как быстро истекает время на табло. Осталось 30 секунд. Я начала складывать плед, который лежал у меня на коленях, готовясь направиться к выходу.

Мое внимание снова обратилось на поле, когда раздались свистки. Развернулась какая–то возня, всюду летели флаги.

– Что происходит? – спросила я.

Адам осмотрел поле.

– Вмешательство или кто–то пострадал.

Когда тела начали медленно расходиться, остался один игрок. Он лежал на спине, схватившись за колено.

Повсюду было тихо. Пока судья и тренер команды подбежали, чтобы оценить ситуацию. Игроки обступили пострадавшего, переживая за него и команду, они были встревожены напоминанием о том, как хрупок может быть наш организм.

Толпа начала аплодировать, когда игрок встал и, хромая, покинул поле.

– Эй, это был Кайл Янковски, – сказал Адам, хлопая громче.

«Бедный Кайл», подумала я.

Я поймала взгляд миссис Рождерс. Не знаю, было ли уместно в такой ситуации радоваться, что Леви скорее всего выпустят на поле.

Леви побежал на поле.

– ВПЕРЕД, ЛЕВИ! – громко выкрикнул Адам и похлопал меня по спине.

Я почувствовала, как мое сердцебиение участилось. Но я была уверена, что это было ничем по сравнению с тем, через что проходил Леви.

Команда выровнялась, и мяч полетел к Джейкобу Томасу, квотербеку. Он немного отбежал и осмотрел приближающихся игроков. У Джейкоба всегда было больше времени, чем у большинства защитников, потому что Кит всегда был слева для защиты. Нет, определенно у соперников не было шанса подобраться в нему, когда там блокирует Кит.