Самый серьезный шаг

— Не надо…

— А потом ко мне в комнату пришла Джоан… — безжалостно повторил он, заметив, что она поморщилась. — Дорогая, для меня это тоже болезненное воспоминание, но я должен рассказать тебе. Это часть прошлого, которую нужно отбросить, но для того, чтобы поступить так, ты должна знать все или это вечно будет разделять нас.

Она молча кивнула и стиснула кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

— В эту ночь мне вовсе не хотелось заниматься любовью с Джоан — по причинам, слишком сложным и болезненным, чтобы я мог признаться в них даже самому себе. С другой стороны, я был эмоционально взбудоражен чувствами, которые испытывал и которые считал невозможными по отношению к столь юной девушке, как ты.

Люк прочитал в ее глазах вопрос и нехотя кивнул.

— Да, в ту ночь я все же занимался с Джоан любовью, — откровенно признался он. — Что такого, ведь мы были любовниками уже несколько месяцев. Но да простит меня Бог, Мэгги, я делал это мечтая о тебе, только о тебе одной.

— Но ведь ты сказал, что не… — вырвался у нее болезненный крик.

— Что не любил ее? — деликатно переспросил он и покачал головой. — Так оно и было. Но причин для занятия сексом гораздо больше, чем для любви, Мэгги. Иногда это делается для удобства, иногда — в ознаменование прощания, как в ту ночь. — Люк помолчал. — Так, во всяком случае я думал, — закончил он почти яростно.

Мэгги смотрела на него непонимающе.

— Что ты хочешь этим сказать? — прошептала она.

— То, что мне пришлось за это заплатить.

— Какую цену?

Он улыбнулся безжизненной улыбкой.

— Джоан не привыкла к тому, чтобы мужчины бросали ее, в ее намерения не входил разрыв наших отношений. Поэтому в ту ночь она не приняла свои таблетки.

— Ты хочешь сказать…

— Да, намеренно. Она забеременела и не стала прерывать беременность. Так ей хотелось выйти за меня замуж.

— А ты этого не хотел?

— Конечно, не хотел. Я не любил ее. Я любил тебя, хотя никак не мог признаваться себе в этом. Поэтому сказал Джоан, что останусь с ней и поддержу ее морально и материально, но никогда не женюсь на ней. Поняв, что эмоциональный шантаж не удался, Джоан заявила, что не хочет считаться матерью-одиночкой и что, если я соглашусь жениться на ней и позволю ее рекламному агентству объявить о нашем браке, тогда после рождения ребенка мы быстро разведемся и она позволит мне оставить младенца у себя… — На его скулах заиграли желваки. — Так мы стали жить вместе, точнее, каждый по-своему под одной крышей и ни разу больше не спали вместе. Я боялся, что после рождения ребенка Джоан изменит свое решение. Но, слава Богу, она этого не сделала.

После родов Джоан даже не захотела видеть малютку, просто передала ее мне и тут же записалась на занятия гимнастикой, чтобы восстановить фигуру к следующему турне. Вскоре она завела интрижку с тренером, а потом, месяцем позже, как ты знаешь, погибла в автокатастрофе.

— Бедная Джоан, — неожиданно вырвалось у Мэгги. Она так сильно хотела заполучить Люка, что ей пришлось намеренно забеременеть и даже родить нежеланного ребенка.

Мэгги подняла руку и с любопытством коснулась волос Люка, как будто увидела их в первый раз.

— Тогда, со мной, ты предохранялся именно потому? — неуверенно спросила она. — Потому что боялся, как бы я не заманила тебя в такую же ловушку, как и Джоан?

Он смотрел ей в глаза.

— Дорогая, — мягко сказал он, — для меня это был самый трудный поступок в жизни. Если говорить откровенно, мне очень не хотелось воздвигать между нами какие-либо барьеры и я был бы рад сделать тебя беременной, но не хотел, чтобы в ловушку попала ты. — И наклонив голову, он вновь поцеловал ее.

Спустя несколько минут Мэгги задумчиво произнесла:

— Но это было не очень умное решение. Я имею в виду поселить меня в своей квартире, чтобы следить за моими занятиями?

— Это было самой безумной затеей в мире, — согласился он. — Удивительно, до какой степени может обманываться влюбленный человек; я сумел уговорить самого себя, что поступаю наилучшим для всех образом. Ведь я прибыл в Англию только для того, чтобы убедиться — моя влюбленность в тебя всего лишь иллюзия. Но стоило побыть рядом с тобой пару секунд, как все стало ясно. И когда появилась возможность завлечь тебя в свою лондонскую квартиру, я сказал себе, что действую только в твоих интересах. Разумеется, это было чистым самообманом. Но я твердо решил, что, пока ты находишься под моим покровительством, наши отношения будут чисто платоническими. Фактически же я обрек себя на множество бессонных ночей и множество холодных душей. — Он помолчал, и его глаза потемнели. — Вплоть до ночи нашей любви. — Люк вздохнул и, наклонив голову, поцеловал ее в плечо. — Я честно придерживался договоренности с самим собой до той ночи, когда, несмотря на свою невинность, ты сумела показать себя в эротическом плане лучше, чем самая известная в мире куртизанка.

Ее глаза сверкнули.

— Ты хочешь сказать, что я оказалась хороша в постели?

Он рассмеялся.

— Ты была просто великолепна. Даже слишком, потому что тогда я понял, что если останусь возле тебя, то не пройдет и месяца, как мы поженимся. А я должен был быть уверен, что тебе это тоже нужно. Я хотел, чтобы у тебя было время расправить крылья, немного пожить своей жизнью, показать, на что ты способна. Муж и ребенок — нелегкая ноша. Ты, правда, хочешь этого, дорогая?

Мэгги довольно улыбнулась.

— Ты прекрасно знаешь, что да, — прошептала она.

Его рука скользнула ей на грудь, заставив вздрогнуть от наслаждения.

— Может быть, закроем дверь? — еле слышно произнес он. — Потому что есть вещи, которыми я занялся бы с гораздо большим удовольствием, чем разговорами.

— Нет, — ответила Мэгги, решительно отводя его руку. — Мы еще не договорились о будущем. А если я скажу тебе, что так люблю свою работу, что никогда не смогу отказаться от нее?

— Ну и прекрасно, — невозмутимо ответил он.

Мэгги задумалась, и неожиданно ей пришло в голову нечто, что, несомненно, шокировало бы его!

— Или что ненавижу ее и хочу, чтобы ты держал меня на кухне, простоволосую, босую и вечно беременную?

В его глазах загорелся ответный огонек.

— И это тоже прекрасно, дорогая. Ты будешь делать то, что захочешь…

При этих словах взгляд его затуманился, и он начал расстегивать жакет Мэгги, пока не добрался до узенького кружевного бюстгальтера, еле прикрывающего ее соблазнительные груди.

— Так что, — хрипло спросил он, — будем мы заниматься любовью?

— Не торопись, Люк Ричмонд. Разве так обращаются с порядочными женщинами?

Люк скорчил гримасу:

— О Боже, — простонал он в притворном отчаянии. — Неужели мне придется ждать до нашей свадьбы?

Губы Мэгги тронула легкая улыбка.

— Ну если ты в это поверишь, то будешь еще большим дураком, чем я думала!

— Но в том-то вся и беда, — горестно признался он. — Я действительно дурак во всем, что касается тебя. Ты делаешь со мной все, что захочешь, — так, во всяком случае, заявили наши с тобой матери, когда вчера вечером узнали, что я собираюсь жениться на тебе.

— Ты им сказал? — возмущенно воскликнула Мэгги. — Даже не спросив сначала меня? Откуда ты мог знать, что я не дала обещания кому-нибудь другому?

Он хитро улыбнулся:

— Я пристально следил за каждым твоим шагом — в твоей жизни нет другого мужчины.

— А если бы был?

— Я прилетел бы первым же рейсом и предъявил на тебя права, — сказал он властным тоном и вновь поцеловал Мэгги.

— И наши матери рады этому? — спросила она немного погодя.

— Просто в восторге. Но нисколько не удивлены.

— А что, если бы я за это время разлюбила тебя?

Люк покачал головой:

— Я знал, что этого не может быть. Потому что если уж ты полюбишь, Мэгги, то навсегда. Так же, как и я. — Он приподнял аккуратно заплетенную на французский манер косу Мэгги и покрутил ее между пальцами. — Ты больше не носишь волосы распущенными?

— Только в постели.