Can You Hold Me? Часть 2 (СИ)

— Ах ты сука! — он бросается на нее с кулаками.

Это не стало неожиданностью, поэтому Николь на рефлексе уворачивается, проворно оказываясь позади парня. Заламывает ему руку в болевом приеме, валя на дорогущий пол отеля. Охранник, подоспевший, видимо, из-за вызова из соседних номеров, немного застыл на месте. Рыжая подняла руки, отодвигаясь.

— Будь добр, Харди, оставайся на своем месте. Не стоит меня злить. — шипит Николь ему в самое ухо, чтобы точно уж услышал. отталкивает парня и движется в сторону лестницы.

— Сука, мы еще не закончили! — Харди не на шутку разошелся, но охранник вовремя придержал его за плечо, тем самым вызвав потом нелестной речи в свой адрес.

Николь хмыкнула. Так, она хотела разузнать обстановку. И пока ей эта обстановка не очень нравится. Они с "регбийной" школой" школой в одном отеле....

Господи, дай им всем сил сдержать себя. Иначе тут уж точно прольется чья-то кровь.

========== Глава пятнадцатая ==========

Вечер был угрюмым. От прекрасного настроения и радостного волнения не осталось и следа, хотя рыжая пыталась отвлечься от произошедшей стычки с Харди.

Собственно, почему она вообще сдержалась? Этот гнусный тип так и требовал действительно всыпать ему по первое число, чтобы шило в заднице не давало так сильно о себе знать. Но почему же она ограничилась только этими язвами и остротами? Сама Николь тоже не могла понять.

Что ее остановило?

Почему она вообще не поступила так, как всегда действовала, если человек это заслужил?

Может, ее сдержали любимые карие глаза, чей взор мгновенно успокаивал даже самую жесткую и сильную бурю? Или эта просьба Лео, их дружеская привязанность? Николь не знала. Да и как тут понять?

Самого себя понять, наверное, сложнее всего. Понять, чего ты хочешь, к чему стремишься. Николь стремилась к возмездию. Но она не могла сказать, что желает ему смерти. По крайней мере, от собственных рук уж точно.

Судьба преподала Николь очень жесткий урок: часто жизнь человека может для кого-то ровным счетом ничего не значить. И тогда кто-то даже может покуситься на самое дорогое, что вообще может быть у человека: его жизнь, близких. К несчастью, Николь прекрасно усвоила этот урок.

Сама Николь никогда не смогла бы сделать нечто подобное, насколько бы сильна ее ненависть не была. Она просто не могла даже спокойно подумать о том, что можно вот так просто позариться на чужую жизнь. И сам факт того, что от рук Чемпа и того загадочного исполнителя снова могут пострадать ее близкие приводил Николь ярость, хотя, казалось, сильнее она уже не может чувствовать ее.

О, это едва контролируемое сильнейшее чувство было Николь прекрасно знакомо. Когда ты едва можешь держать себя в руках, ведь эти самые руки так и тянуться придушить объект раздражения.

Это было страшно. Когда ты словно впадаешь в некий транс, сам ты словно в воде двигаешься, как тебе кажется, но руки бьют и бьют: до первой крови, синяков и сломанных костей. А сам ты просто не можешь остановиться ровно до тех пор, пока внутри не останется самая настоящая пустота, а руки уже будут измазаны в крови.

Хот не кривила душой, говоря, что ей страшно. Это было бы самоуверенно говорить, что она не боится Чемпа. Она боится, действительно испытывает перед ним страх, ведь она сама стала жертвой его безрассудства и просто его гордости. Николь прекрасно знает, на что он способен.

И от этого внутри все застывало в ужасе, ведь Чемп наверняка будет действовать так, чтобы его нельзя было обвинить. Другой исполнитель, другие методы, но сам он ничего не сделает. А это значит, что опасность будет ждать везде, ведь не узнаешь, кто будет исполнять очередную прихоть избалованного подростка и что вообще их может ожидать. Николь просто не могла себе представить, что же может быть дальше, и от этого было страшнее, ведь оставшись безнаказанным, он снова что-то сделает. Это также был один из жестоких и жестких уроков судьбы.

Николь в мрачных раздумьях вернулась в номер где-то через пару часов. В коридорах было странно пусто, как-то одиноко... Хотя, может, это сама она не замечала проходящих мимо нее людей... Рыжей хотелось вернуться в номер все сильнее, выносить этого давления она больше не могла. В номере все уже спали, и было достаточно тихо, чтобы Николь могла слышать, как на улице люди веселятся во всю. Город просыпался.

— Так, возьми себя в руки, тряпка. — тихо шипит рыжая. Почему-то, чем дольше она думала обо всем этом, тем больше становилась вероятность того, что Чемп не угомониться и сделает еще какую-то пакость. Нет уж, первого раза им всем хватит на всю жизнь.

Николь тихонько закрыла дверь на замок для перестраховки, и тихо прошла в свою комнату. Вейверли лишь перевернулась с одного бока на другой. Видимо, достаточно крепко заснула. Рыжая облегченно вздохнула. Вот и хорошо, так даже лучше.

Поэтому, быстренько переодевшись в что-то домашнее, Николь юркнула под теплое и мягкое одеяло. Без какого-либо пошлого контекста обняв Вейверли со спины, Николь тихо и глубоко вдыхает, чувствуя приятный запах яблочного шампуня. Ее маленькая девочка все-таки вставала?

— Кто этот бессмертный, который пытался тебя угробить? — Николь даже не вздрогнула, когда услышала чуть сонный голос любимой.

Сама Вейверли перевернулась на спину, чтобы было удобнее смотреть на Николь. Она пыталась понять, кто же был этим "бессмертным", ведь звукоизоляция тут была прекрасная. Даже грубый или звонкий голос распознать трудно из-за этого заглушения.

— Будто ты не знаешь, кто. — рыжая чуть фыркнула. Черт, это вообще нормально испытывать такое скачки настроения: то хочешь убить, а стоит увидеть и обнять любимого, как сразу же расплываешься милой податливой лужицей?

Видимо, это нормально.

— Харди? — голос Эрп чуть дрогнул.

Хоть она и не показывала Николь этого, но все внутри действительно застывало в страхе только от одного звучания его имени. Нет, разумом она понимала, что никто не даст ее в обиду, да и постоять за себя она сама может, - спасибо Николь за это - но все равно. Невольно вспоминалось, как он резко валит ее на пол, как сильно-сильно сжимает запястья, до онемения.... И все, то, чему ее учила Николь просто забывается, выветривается из головы словно какая-то ненужная пыль.

Что, если они с Чемпом снова каким-то невероятным образом останутся одни? Даже думать об этом не хотелось. Это было просто.... мерзко. Жутко. Больно. И повторения этого не хотелось.

Николь сжимает Вейверли в объятьях, словно чувствуя, как сердце той пугливо сжимается и бьется словно птичка в клетке. Так сильно, что становилось больно. И вдруг страх пропадает: больше нет этого холодного "скользкого" ужаса внутри, нет того отвратительного чувства напряжения и тревоги. Они все словно испугались тепла этих объятий, уступив место спокойствию и умиротворенности.

— Ты же знаешь, что я скорее отгрызу ему руку, чем дам к тебе приблизиться? — Николь шепчет в самое ушко Вейверли. Тихий ласковый шепот, что разносит по всему телу приятные мурашки и тепло, которое согревает изнутри. Но вместе с тем эта сталь в голосе и твердость дает уверенность.

— Охотно верю...— Эрп еще раз переворачивается, на этот раз лицом к девушке, нежно улыбаясь.

Собственно, Вейверли не нужно включать свет в комнате, чтобы видеть, что Николь улыбается точно также. Мягко скользит кончиками пальцев по руке девушки, выше к плечу, после к шее.... Тонкие руки ласково обнимают, висок Вейверли прислоняется к теплой щеке...

— Люблю обнимашки... — Николь фыркнула. Вейверли шире улыбнулась этой попытке Николь разрядит обстановку.

— Я тоже. Поэтому ты никак не отвертишься. — тихонько посмеивается шатенка.

Сейчас очень часто вспоминались те моменты зачатия их дружбы, приведшие их обеих к более глубокому и сильному чувству. Собственно, тогда ведь Николь сначала ведь вообще не выносила всех этих нежностей : объятий, поцелуев в щеку, а это ведь они тогда только дружили! А сейчас вон, даже не убегает... Видимо, смирилась. Вейверли тихо посмеивается от этой мысли.