Под созвездием отца (сборник)

До института оставалось не больше трехсот метров, как вдруг сверкнула молния, и после оглушительного раската грома хлынул дождь. За несколько секунд Ян полностью вымок и, появившись в таком виде, произвел на членов комиссии не самое благоприятное впечатление. Но несмотря на это, Ян блестяще защитил свою дипломную работу.

Весь вечер он бродил по городу в поисках Нины, посещал те места, где они любили бывать, но девушка словно растворилась в таинственной белой ночи Петербурга. Около полуночи Ян решил вновь вернуться к дому невесты…

Окна квартиры, в которой жила Нина, были безжизненно темными. Ян, высоко подняв голову, долго всматривался в их непроницаемые стекла, как вдруг услышал за спиной рокот приближающегося автомобиля…

Машина остановилась около подъезда. Полированная дверь черного «Мерседеса» распахнулась, и из нее вышел молодой мужчина в темно-сером костюме. Он обошел машину, открыл заднюю дверцу и протянул руку девушке, выходившей из салона.

Ян видел, как Нина, весело смеясь, прощалась с галантным поклонником. Как, забыв в салоне цветы, вновь подбежала к автомобилю и, подарив прощальный поцелуй уже сидевшему за рулем мужчине, скрылась за тяжелой дверью подъезда…На следующий день Ян собрал вещи и уехал в Москву.

Глухой удар закрывшейся двери заставил Кристину проснуться. «Дежурство…» – мгновенно вспомнила она и, вскочив с постели, подбежала к окну. Предрассветное небо было затянуто облаками. На крышах машин лежал иней, в тусклом свете фонарей он переливался хрустальным блеском. Вскоре из подъезда вышел высокий мужчина и, подняв воротник, быстро зашагал к автомобилю, припаркованному во дворе.

– Ян… – шепотом произнесла Кристина. Девочка стояла около окна в светлой ночной рубашке. Раскаленная батарея обжигала ее колени, а паркет под босыми ногами казался холодным. Прижавшись к стеклу, она жадно всматривалась в удаляющуюся фигуру. Ее горячее дыхание ложилось на оконное стекло матовым бликом… Неожиданно мужчина обернулся.

Ян Давидович сразу заметил светлый силуэт девочки, стоявшей в проеме темного окна. Он улыбнулся, вспомнив, как ребенком также провожал родителей, уходивших на работу еще затемно.

Кристина замерла, не в силах отступить в глубину темной комнаты. Любовь – томящаяся и не вполне осознанная – овладела в этот момент сердцем девочки. Искра вожделения, зародившаяся в ее теле, вспыхнула теперь обжигающим пламенем желания… Кристина была не в силах сдержать его и, приподняв ночную рубашку, прикоснулась к небольшой груди, мягкому, нежному животу…

«Боже! Какой грех!» – пронеслось в голове Кристины. Но остановиться она уже не могла… Эротические образы овладели ее сознанием, и вскоре Кристина опустилась на холодный пол в конвульсиях первого оргазма…

Габаритные огни черного «Фольксвагена» загорелись, и, выехав на дорогу, автомобиль пропал, растворившись в потоке машин…

Кристина поняла, что с появлением Яна Давидовича ее детство закончилось, и, стремительно повзрослев, она превратилась в женщину.Ровно через час встало солнце.

– Кристина, детка! Помоги мне… – раздался голос медсестры. Тамара Владимировна, как обычно, пришла в этот день, опоздав на сорок минут. Она вышла на пенсию двадцать лет назад, но работы с тех пор в ее жизни меньше не стало. Возвращаясь домой, только чтобы переночевать, она целыми днями ухаживала за больными. Невысокая, с темными проницательными глазами и небольшим накладным шиньоном, молодившим ее, она всегда поражала Кристину своим хладнокровием и профессиональной сдержанностью.

– Да, Тамара Владимировна… – Кристина вошла в комнату и остановилась в ожидании приказа.

– Надо поменять простыни после процедур. Помоги мне, одна я не справлюсь…

Кристина с готовностью принесла белье, и вдвоем они быстро сделали все необходимое.

– Хорошо, – сказала Тамара Владимировна, одобрительно посмотрев на Антонину, а затем, взглянув на Кристину, неожиданно спросила:

– Сама-то ты как? Папка не обижает?

Кристина растерянно посмотрела на нее.

– Ян Давидович мне не… – начала она решительно, но вовремя спохватившись, продолжила: – Нет, не обижает меня.

Тамара Владимировна пристально посмотрела в глаза девочки. Не выдержав ее проницательного взгляда, Кристина отошла к окну.

– Ну и хорошо, – произнесла медсестра, поправляя подушку. – А то знаешь, как бывает… Ребенка-то легко обидеть! Ты вон какая худенькая, травинка прямо…

Кристина неожиданно вздрогнула и, резко обернувшись, громко произнесла:

– Я не ребенок! Я взрослая! Слышите?! Взрослая!Тамара Владимировна внимательно посмотрела вслед девочке, стремительно выходившей из комнаты.

К концу зимних каникул снег в центре Москвы растаял. Неожиданная оттепель обрушилась на город холодным дождем. В школах возобновились занятия. Кристина вошла в класс в середине второго урока. Ее место было занято, и ей пришлось сесть за последнюю парту.

Училась Кристина всегда хорошо, но отличницей не была. После трагедии с мамой ее редко вызывали к доске. Неожиданно повзрослев, она почувствовала, что с одноклассниками ей теперь неинтересно, к тому же настоящих друзей среди них у Кристины никогда не было.

Преподавателей на уроках она теперь почти не слушала. Опустив голову, Кристина склонялась над тетрадкой, в которую предусмотрительно был вложен небольшой календарь. Красным цветом в нем были отмечены даты дневных дежурств Яна Давидовича, а синим – ночных.

Ян Давидович регулярно навещал Антонину и часто приносил Кристине что-нибудь сладкое. Всегда усталый и опустошенный, он не замечал, с какой нежностью девочка смотрит на него. А бодрящему кофе с тонким привкусом горького миндаля, которое Кристина научилась готовить для него, не придавал большого значения.

Прошло больше трех месяцев с момента страшной аварии… Рано утром Кристина отправилась в школу. В этот день у нее была контрольная по русскому языку. Написав диктант, Кристина попросила тут же проверить его и, узнав оценку, с радостью бросилась домой. Взлетев на четвертый этаж, девочка ворвалась в квартиру и неожиданно крикнула:

– Пятерка! Мама, я получила пятерку!

Дверь в комнату, где лежала Антонина, была приоткрыта, полоска тусклого света от настольной лампы проникала в коридор, часы пробили двенадцать. Неожиданно Кристина услышала голос матери:– Дочка! Моя умница… Где ты?..

Глава 7

Антонина очнулась и, сразу узнав комнату, в которой находилась, попросила воды. Несмотря на бледность, ее лицо не казалось изможденным. Благодаря заботам Кристины нежная кожа Антонины сохранила свою бархатистость. Бледно-розовые губы казались влажными. Густые черные волосы были тщательно расчесаны и красиво заплетены в косу. Только взгляд – усталый и растерянный – свидетельствовал о тяжелом состоянии, в котором она находилась долгое время. Кристина не отходила от матери ни на шаг. Вбежав в комнату, она бросилась к ней и, не в силах что-либо сказать, заплакала. Страх, копившийся в ней все это время, обрушился на девочку с новой опустошающей силой…

Узнав, сколько дней была без сознания, Антонина удивилась. Ей казалось, что болезнь, тягостный сон, овладевший ею, длился не больше недели. Взглянув на плотно задернутые шторы, она попросила раздвинуть их. Ранние сумерки медленно опускались на город, и сквозь падающий снег призрачные очертания домов были теперь почти неразличимы… Глядя в окно, Антонина пыталась осознать все, что с ней произошло. Перебирая фрагменты прошлого, словно выцветшие фотографии, она хотела воссоздать все, что с ней случилось… О произошедшей аварии Антонина вспомнила, только когда увидела Яна Давидовича.

Кристина позвонила в больницу и спустя несколько минут мучительного ожидания наконец услышала голос доктора.

– Мама! – закричала она, задыхаясь от счастья. – Мама очнулась! Ян Давидович, вы слышите?! Мама выздоровела… – не в силах больше сдерживаться, Кристина вновь зарыдала и уже сквозь слезы произнесла: – Я так счастлива… Ян Давидович, я так люблю вас…