Последний вздох (ЛП)

— Есть одна часть моего тела, испытывающая боль, куколка, и ты бы смогла помочь.

— Действительно, Дениэл? Ты просто должен всё испортить?

Да, детка, должен. Потому что у нас нет времени на это странное напряжение между нами. Выдавив для неё напряженную улыбку, я спускаюсь с холма. Она, как хороший солдат, следует за мной. Учитывая всё дерьмо, что выпало на её долю, Рэйган делает всё, что я ей говорю, без лишних вопросов. Никто не остановил нас по пути вниз на Холме Обезьян. Может, распространились слухи о нашей перестрелке, а возможно, мы выглядим угрожающе. Пыльные, грязные, в крови, и похожи на двух людей, которые только что вышли из битвы и сметут любого, кто встанет у них на пути. По крайней мере, я надеюсь, что это так, потому что на самом деле, мы с Рэйган ослабли, как котята. Нам нужна еда, душ и сон. Именно в такой последовательности. У границы фавела я оглядываюсь, чтобы найти транспорт. Нам надо оказаться подальше от Холма Обезьян. Иманема, Луис и наши бумаги примерно в часе езды на юго-восток. И между нами море фавел, холмов и лесов.

Слева я вижу старенький фиат, а фланелина нигде не видно. Я дергаю Рэйган за руку:

— Погнали.

— Ты собираешься угнать её?

— Нет, одолжить.

Я бью прикладом пистолета по водительскому стеклу, и, наклонившись, открываю замок.

— Залезай.

Покачав головой, она забирается внутрь.

— Уверяю тебя, кому-то эта машина не очень-то и нужна. Иначе бы он заплатил фланелину за пригляд.

— Кому?

— Охранник машины. Платишь ему, чтобы он присмотрел за твоей машиной, чтобы преступник не угнал её. Таких людей называют «фланелин», дословно «тряпочка», «фланель», потому что они держат в руках тряпки, делая вид, что чистят машины.

— Мило.

— Такое происходит и в некоторых частях нашей великой Северной Америки. Некоторые районы полностью оккупированы бандитами.

Я соединяю пару проводов, и машина кашляет.

— К тому же, ты хочешь пройти сорок километров или поедешь?

— Лучше ехать.

Послав ей улыбку, я завожу машину и отдаю Рэйган свой телефон.

— Найди в Ипанеме гостиницу с самым говняным рейтингом.

Через пятьдесят минут мы регистрируемся в отеле Риал Аорпорто.

Рэйган читает мне отзыв, пока мы проезжаем по узким холмистым улочкам:

— Ковры грязные. Мне было страшно даже лечь на простыни, поэтому я спал в одежде, а когда проснулся, песка в комнате было больше, чем на пляже.

— Звучит идеально.

— Не то, чтобы я жалуюсь, ведь я не плачу за это, но почему мы ищем настолько ужасное место?

— Потому что мы не можем прийти в гостиницу типа Копакабана Палас в таком виде, будто сражались с бандой наркоманов на Обезьяньем Холме. А в этом месте с удовольствием возьмут наши деньги и не зададут лишних вопросов.

— Не могла и подумать, что существует такое чёртово место, — говорит Рэйган, когда мы входим в номер отеля.

В коридоре воняет, будто повсюду раскиданы рыбьи кишки. В комнате пахнет копотью, и нет свежего воздуха. Я кладу наши сумки на шаткий стол и проверяю ванную. Там два тоненьких полотенца, и ещё два дополнительных на кроватях. Повсюду мухи.

— Возможно, мне стоило попросить тебя найти второй худший отель в Рио.

— Да уж, гений.

Я бросаю одно из полотенец на пол.

— Вставай на него, пока моешься. Оно явно чище всего здесь. Я принесу тебе другое платье, чтобы переодеться.

В сумке Рэйган я нахожу купальник, туалетные принадлежности и косметику. Продавец в торговом центре позаботился обо всем.

Я беру всё это в руки и иду ванную, но слышу визг.

— Боже, Дениэл, — говорит Рэйган, — можно уединиться.

— Прости, — бормочу я.

Положив одежду и туалетные принадлежности на закрытую крышку унитаза, я пытаюсь выйти и не подглядывать. Но тихий вскрик останавливает меня. Я беру пистолет в руку, и, откинув шторку, вижу Рэйган, сжавшуюся в углу душа. Сердце колотится, и я ищу опасность. Волосатые тонкие ноги, торчащие из толстого черного тела, цепляются за душевую лейку. Проклятие, я тоже не люблю пауков. Взглянув через плечо, вижу, что Рэйган будет счастлива, если я застрелю это насекомое. Запихиваю пистолет за пояс джинс, хватаю кучу туалетной бумаги и снимаю эту чёртову штуку.

— Я не могу продолжать мыться, — жалобно говорит она.

— Конечно, можешь.

— Нет, я ведь не могу закрыть глаза. Мне надо следить за появлением пауков.

— Ты можешь мыться с открытыми глазами.

— Нет, не могу. Мне же надо помыть волосы. Ты бы...? — она не заканчивает вопрос, но я вижу её откровенный взгляд. — Пожалуйста, Дениэл.

Я не могу отказать ей, хотя и знаю, что это превратится для меня в пытку. Положив пистолет на край раковины, стягиваю рубашку через голову, но остаюсь в штанах, иначе мне не сдержать свой член от нападения на неё.

— Действуй, куколка.

Девушка моется, дрожа под горячей водой.

— Знаю, что поступаю неразумно, но мне плевать.

Я выдавливаю немного шампуня из сумки Рэйган в руку.

— Наклони голову, — командую я ей.

Она это делает, и тут я понимаю, что мой член находится в паре дюймов от её обнаженного тела. И хотя я пытаюсь отводить глаза, правда состоит в том, что её фигура убивает мои нервные клетки. Фантазии о ней в моём воображении никогда не выходят наружу, а сейчас я добавляю к ним вкус и запах. Интересно, смогу ли я когда-нибудь думать о другой женщине.

Мои пальцы зарываются в её волосы и прижимаются к голове. Когда Рэйган стонет, я чувствую, как вибрация подчиняет мой член. Он поднимается и пытается разорвать молнию на джинсах, чтобы добраться до неё. Девушка не перестает стонать, и это так разрывает меня изнутри, что я едва могу стоять на месте.

— Ты не могла бы заткнуться, Рэйган, — жёстко кричу я, но, чёрт возьми, не может же живой человек так страдать.

— Прости, — говорит она между стонами, — но я не могу. Это так приятно.

Я мог бы снова испортить момент каким-нибудь глупым сексуальным комментарием, что она могла бы наклонится, и я дал бы ей почувствовать то, чего девушка не испытывала до этого, но почему-то не могу. Наоборот, позволяю ей ещё крепче прижаться ко мне, что заставляет меня почувствовать боль от раны. Но это сладкая боль, ведь это значит, что она может прикасаться ко мне.

— Шампунь готов, дорогая, — хрипло говорю я ей.

Я поворачиваю её так, чтобы груди с розовыми сосками вывалились прямо передо мной. Мне нужно держать свои руки в её волосах, а не следить за причудливыми узорами мыла и воды на поверхности её кожи.

Девушка откидывается, пологая, я удержу её в вертикальном положении, что я и делаю. Одной рукой я придерживаю её на затылке и шее, а другой смываю чистой водой пену с волос, чтобы ни одна прядь не попала ей на лицо. Снова и снова я позволяю воде омывать нас, несмотря на то, что мои мокрые джинсы весят тысячу фунтов и висят на моём торчащем члене, а вода уже давно смыла последнюю пену. Кажется, мы можем простоять так часами, пока не остынет вода.

— Хорошо, детка, с тобой закончили, — мягко говорю я.

Рэйган выплывает на поверхность из своих мыслей и хлопает глазами. Я вижу в них желание и нужду, и мне хочется помочь ей. Дай мне знак, детка. Но она молчит. В конце концов, я вытаскиваю её из ванны, оборачиваю в полотенце и выталкиваю за дверь.

Закрыв дверь, я быстро снимаю с себя джинсы, нижнее белье и берусь за пульсирующий член. Он действительно хочет Рэйган, что я могу сказать, но моя ладонь – единственное облегчение, которое он может получить прямо сейчас. Ступив под холодные струи душа, я упираюсь одной рукой о плитку, а другой справляюсь с членом.

Это не займет много времени. Холодная вода не стирает ни образ её тела, ни наслаждение, написанное на красивом лице, когда она опрокидывается под поток воды. В моей фантазии она опускается ниже, расстёгивает ширинку и разглаживает мокрую ткань. Её нежные руки достают мой член, и, издав звук удовольствия, как гул желания, говорит мне:

— Ты такой большой.