Дом сна

Истратив сумму, на которую могла бы ужинать неделю, Сара доехала до дому на такси и всю вторую половину дня провела в постели, но оцепенение так и не рассосалось.

ПСИХОАНАЛИТИК: Что в этой игре вас больше всего тревожило?

ПАЦИЕНТ: Не знаю, насколько уместно слово «игра».

ПСИХОАНАЛИТИК: Вы сами выбрали его минуту назад.

ПАЦИЕНТ: Да. Просто я не знаю, насколько оно уместно. Наверное, речь шла о…

ПСИХОАНАЛИТИК: Это пока не важно. Он вам причинял физическую боль?

ПАЦИЕНТ: Нет. Нет, больно он мне не делал.

ПСИХОАНАЛИТИК: Но вы считали, что он способен причинить физическую боль?

ПАЦИЕНТ: Наверное… Где-то в глубине души.

ПСИХОАНАЛИТИК: А он знал об этом? Он знал, что вы считаете, будто когда-нибудь он причинит вам боль? Не в этом ли заключался весь смысл игры?

ПАЦИЕНТ: Да, возможно так оно и было.

ПСИХОАНАЛИТИК: Для него? Или для вас обоих?

Когда Грегори вернулся с вечеринки, Сара опять лежала в постели. В сумерках она ненадолго встала, надела халат и сползла по лестнице в кухню, но даже там ее продолжало колотить от внезапных приступов страха. На кухне была пусто, из гостиной в конце коридора доносились отзвуки какого-то американского сериала – то ли «Далласа», то ли «Нотс-Лэндинг» [2]. Думая, что она одна, Сара открыла банку с грибным супом и вылила его в кастрюлю. Потом зажгла плиту, прятавшуюся в нише за углом Г-образного помещения. Она медленно мешала суп тяжелой деревянной ложкой – это занятие почему-то успокаивало. Три раза по часовой стрелке, три раза против часовой стрелки… Сара смотрела, как в вязкой жиже появляются и исчезают завитки. Целиком уйдя в это занятие, она вздрогнула, услышав мужской голос:

– А где здесь держат кофе?

Сара резко дернулась и коротко вскрикнула.

Человек, появившийся из-за угла, отступил назад.

– Простите. Я думал, вы слышали мои шаги.

– Нет, не слышала.

– Я не хотел вас пугать.

У него было доброе лицо – это первое, на что Сара обратила внимание. А второе: похоже, он плакал – и плакал совсем недавно. Налив себе кофе, человек устроился за столом, она села напротив – с тарелкой супа. Пододвигая стул, Сара мельком глянула на него: могла бы поклясться, что по его щеке скатилась слеза.

– С вами все в порядке? – спросила она. Первокурсники в Эшдауне были редкостью, но, может, он из их числа и тоскует по дому.

Она ошиблась. Он учился на третьем курсе – изучал современные языки – и лишь вчера переехал в Эшдаун. А расстроился потому, что несколько часов назад мать по телефону сообщила: нынче утром погибла их домашняя любимица, кошка Мюриэл – на дорожке к дому ее переехал молоковоз. Человек явно стыдился показывать свои чувства, но именно этим и понравился Саре. Однако чтобы не смущать его еще сильнее, она поспешила сменить тему, сказав, что и у нее сегодня выдался нелегкий день.

– А с вами что случилось? – спросил он.

Лишь позже Саре пришло в голову, сколь необычна подобная откровенность с незнакомцем, имени которого она даже не удосужилась выяснить. Тем не менее, Сара подробно рассказала о странной встрече на улице с каким-то совершенно неизвестным ей человеком, который свирепо посмотрел на нее и без всякой на то причины обозвал сукой. Новый жилец пил кофе и внимательно слушал. Сара говорила и думала: какой идеальный баланс между участием (казалось, он понимает, как сильно задел ее случай на улице) и добродушной беззаботностью (он посоветовал посмеяться над яростью того жалкого чудака). Она пересказала и спор, подслушанный в кафе «Валладон»: как разговор свернул на женоненавистничество, и она вдруг ощутила потребность вмешаться в него.

– Животрепещущая тема, – согласился новый знакомый. – Здесь полно противников феминизма.

И добавил, что какие-то вандалы недавно проникли на недавно образованную кафедру феминизма: взломали дверь и аэрозольными красками испоганили стены огромными надписями: «Смерть сестрам».

Саре нравилось беседовать с этим человеком, но усталость брала свое. С ней уже случалось такое: усталость – чрезмерная для кого угодно – наваливалась столь внезапно, что пару раз Сара засыпала прямо посреди разговора. А сейчас это было особенно ни к чему: Саре хотелось произвести впечатление.

– Пожалуй, пойду прилягу, – сказала она, споласкивая тарелку под холодной водой. – Было приятно познакомиться. Я рада, что вы поселились здесь. Думаю, мы подружимся.

– Надеюсь.

– Кстати, меня зовут Сара.

– А меня Роберт.

Они улыбнулись друг другу. Сара запустила руку в волосы, ухватила прядь и легонько потянула. Роберт заметил и запомнил этот жест.

Сара поднялась к себе и снова заснула, на час или два – пока не вернулся Грегори и не разбудил ее, включив верхний свет. Щурясь, она взглянула на будильник. Времени прошло не так много: часы показывали четверть одиннадцатого.

– Уже вернулся?

Стоя к ней спиной, Грегори что-то засовывал в ящик комода.

– Похоже на то, – проворчал он.

– Я думала, ты придешь совсем поздно. Все-таки ваш последний вечер. Думала, вы как следует повеселитесь.

Начинался осенний семестр, и Грегори приехал из родного Данди лишь для того, чтобы упаковать вещи, повидать старых друзей и провести напоследок несколько дней с Сарой. В июле оба закончили первую университетскую ступень. В конце недели Грегори уезжал в Лондон, где собирался изучать психиатрию. Сара еще на год оставалась в университете, чтобы получить диплом учителя начальных классов.

– Завтра тяжелый день, – сказал Грегори, присаживаясь на край кровати и стаскивая ботинок. – Надо пораньше встать. – Тут он впервые бросил на Сару взгляд. – Ты выглядишь изнуренной.

Она рассказала о прохожем, оскорбившем ее на улице.

– Бессмыслица какая-то, – тотчас отреагировал Грегори. – С какой стати кому-то тебя обзывать?

– Я женщина, – ответила Сара, – и этого достаточно.

– Ты уверена, что он обращался к тебе?

– Вокруг никого не было. – Грегори сосредоточился на запутавшемся шнурке, и Сара подсказала:

– Я так расстроилась.

– Нельзя, чтобы такие вещи тебя задевали. – Грегори наконец развязал шнурок и через простыню стиснул Сарину лодыжку. – Я думал, мы уже выше этого. Ты ведь большая девочка. – Он нахмурился. – Это правда случилось?

– Думаю, да.

– Да… но ты не уверена. Может, стоит на всякий случай записать?

Грегори сел за туалетный столик и достал из верхнего ящика тетрадь. Написал несколько слов, откинулся на спинку стула и принялся перелистывать страницы. Его лицо в зеркале расплылось довольной улыбкой.

– Знаешь, мне очень повезло, что я познакомился с тобой. Смотри, сколько материала я получил. Ну то есть, конечно, это не единственная причина, но… у меня теперь есть преимущество.

– Не слишком ли рано об этом думать? – спросила Сара.

– Чепуха. Начинать никогда не рано, если действительно хочешь добиться успеха.

– Но это же не гонка.

– В человеческой гонке, как и в любой другой, есть победители и проигравшие. – Грегори уже убрал тетрадь и теперь снимал рубашку. – Сколько раз я тебе об этом говорил?

К своему удивлению Сара отнеслась к вопросу серьезно.

– Раз пятнадцать или двадцать.

– Вот видишь, – Грегори был явно доволен статистикой. – И мои слова применимы ко всему – даже к умению подыскивать себе жилье. Ты не поверишь, но Фрэнк через неделю уезжает в Лондон, а еще не нашел квартиру. – Он недоуменно рассмеялся. – Как объяснить такое поведение?

– Ну, – отозвалась Сара, – возможно, ему не повезло, и у него нет отца, который купил бы ему квартиру в Виктории.

– В Пимлико, а не в Виктории.

– Какая разница?

– Во-первых, разница в двадцать тысяч фунтов. Мы очень тщательно выбирали район. Чтобы удобно было добираться до больницы. И чтобы соседи были добропорядочные. – Почувствовав невысказанное презрение Сары, Грегори добавил: