Коснуться небес (ЛП)

Возможно, он считает, что я стану одной из тех тупых девочек. Что съежусь от взгляда его глубоких серых глаз и вида зачесанных с каким-то вонючим гелем светлых волос. В свои двадцать восемь лет он перепачкан элитаризмом Голливуда и самодовольством. Когда я впервые говорила с ним, он бросался именами актеров, продюсеров и режиссеров, ждущих меня с распростертыми объятиями, пребывая в полнейшем восторге.

- Я знаю, что и как. Я делала проект с позабытыми знаменитостями.

Тогда моему парню пришлось выхватить у меня из рук телефон, прежде чем я начала проклинать администрацию Голливуда, изливая на них все накопившееся во мне раздражение.

Наконец мужчина говорит.

- У тебя есть контракты? - его стул скрипит, когда он откидывается на спинку.

Я достаю стопку бумаг из сумочки.

- Подай их сюда, - он подзывает меня двумя пальцами.

- Ты мог бы присесть рядом со мной, - отвечаю я, вставая, обутая в свои туфли на платформе с латунными пуговицами и камуфляжной расцветкой из новой коллекции Кэллоуэй Кутюр.

- Но не стал, - говорит он так просто. - Подойди сюда.

Мои каблуки цокают о твердую древесину, и я иду, словно по узкому мостику, к Скотту ван Райту.

Закидывая ногу на ногу и опуская палец себе на щеку, он без капли стеснения внимательно изучает мое тело. Его взгляд следует вдоль моих стройных ног к подолу черного плиссированного платья с прямыми на три четверти рукавами и высоким воротом, обхватывающим мою тонкую шею. Он обращает внимание на мои накрашенные темной помадой губы, залитые румянцем щеки, при этом обходя десятой дорогой мой разгневанный взгляд. Скотт опускает глаза и сосредотачивается на мой груди.

Останавливаясь прямо возле него, я бросаю контракты на стол. Бумаги соскальзывают с полированной поверхности и приземляются на его коленях. Одна стопка, скрепленная скобой, падает на пол. Я улыбаюсь, представляя, что ему нужно будет неуклюже нагнуться, чтоб поднять ее.

- Подними, - говорит он мне.

И моя улыбка растворяется.

- Но они под столом.

Он наклоняет голову, посылая мне еще один долгий взгляд.

- И именно ты уронила их туда.

Он ведь не серьезно. Я скрещиваю руки на груди, не реагируя на его просьбу. А он просто сидит и ждет, что я подчинюсь.

Это проверка.

Я привыкла к ним. Иногда я даже создаю их самостоятельно, но эта, кажись, не приведет меня ни к чему хорошему.

Если я наклонюсь, он установит надо мной эту странную власть. У него будет возможность управлять мной таким же образом, как Коннор Кобальт, простыми словами заставляя людей танцевать под свою дудку.

Это дар манипулятора.

И я даже и близко не наделена им. Думаю, я слишком эмоциональна, чтобы уметь воздействовать на других людей.

- Поднимите это, - говорит он, его взгляд снова останавливается на моей груди.

Внутренне я понимаю, зачем мне нужен Скотт, и почему я хочу получить эту кучу камер и задокументировать каждый свой шаг. Я вдыхаю. Ладно. Ты должна это сделать, Роуз. Все, что потребуется. Меня передергивает, и я опускаюсь на колени. В платье. Это работа персонального ассистента, а не клиента.

Я слышу, как он щелкает своей ручкой, пока я поднимаю бумаги. На мне не одет топ с глубоким вырезом, чтобы было на что смотреть. Я не обладатель огромных грудей, чтобы заслужить вожделенные взгляды окружающих. По большей части, все, что он может сделать, так это шлепнуть меня по заднице и попытаться задрать платье, при этом непристойно оголяя мои бедра.

Когда я встаю и опускаю бумаги на стол, его губы изгибаются в улыбке.

Скотт ван Райт (мудак) 1 - Роуз Кэллоуэй (ничтожество) 0.

Я сажусь на ближайший стул, пока Скотт засовывает контракты в свой портфель.

Мой парень уговаривал меня взять с собой на встречу юриста, но мне не хотелось, чтобы Скотт подумал, будто я не в состоянии самостоятельно справиться с ситуацией. У меня не будет юриста во время съемок, потому уже сейчас следует все взять в свои руки.

Не то чтобы я отлично справлялась с этой задачей.

Если бы я приказала Скотту что-либо сделать, он бы просто рассмеялся надо мной. Но с другой стороны, я посещала несколько курсов по праву во время обучения в Принстоне. Мне известны мои права.

- Просто чтобы прояснить ситуацию, напомню, ты работаешь на меня, - говорю я. - Я наняла тебя продюсировать шоу.

- Это мило. Но после того как ты подписала тот контракт, ты официально стала моим сотрудником. Ты эквивалентна актрисе, Роуз.

Нет.

- Я могу уволить тебя. А ты не можешь уволить меня. Это не делает меня твоим подчиненным, Скотт. Это делает меня твоим начальником.

Я ожидаю, что он признает свое поражение, но он качает головой так, словно это я неправа. Но я-то знаю, что права... верно?

- У моей продакшн компании есть право собственности на любое видео, снятое сестрами Кэллоуэй для сетевого телевиденья. Если ты уволишь меня, то из этого выйдет просто прецедент, а ты так и не сможешь перейти к другому продюсеру. Я твой единственный шанс снять реалити-шоу, Роуз.

Я помню этот пункт в контракте, но почему-то никогда не задумывалась, что он станет проблемой. Я думала, что столкнусь с Скоттом максимум дважды за все время съемок. Но когда он зашел в конференц-зал, его первыми словами было:

- Мы будем видеться друг с другом часто.

Прекрасно.

Мои глаза пощипывает. И на этом я должна уступить. Он выиграл. Почему-то. Ненавижу это.

- Итак, хорошо, что мы это прояснили, - говорит он, медленно пододвигаясь ко мне вместе со своим креслом, - его колени почти ударяются о мои. Я полностью деревенею. - А теперь давайй проясним еще несколько моментов в контракте, возможно, ты их тоже неправильно истолковала.

- У меня нет проблем с ошибочным пониманием написанного.

- Ну, очевидно ты задействовала не ту часть мозга, раз не поняла, что в данной ситуации работаешь на меня. И мы потратили на это... - он смотрит на свои часы, - ... пять минут моего времени, - он одаривает меня насмешливой улыбкой, словно я маленькая девочка.

- Я не идиотка, - отвечаю я. - Я окончила колледж с высокими отметками...

- Меня не волнует твоя чертова степень, - говорит он резко. - Сейчас ты в реальном мире, Роуз Кэллоуэй. Никакой университет не способен научить, как выруливать в этой области.

У меня возникает сомнение. Я не очень сведуща в реальном телевидении, но была погружена в медиа сферу достаточно долго, чтобы знать, что точно также как ТВ может помочь кому-то, так же оно способно и сломить человека.

А мне нужна именно помощь.

Я понимаю досконально, почему в сети возник интерес к продуктам Физзли. Бренд моего отца частично занимается продажами Физзли в течение последних пары лет, он работает, стремясь популяризировать содовую Физзли в южных штатах страны. Мы должны оставаться анонимными настолько же, как люди, стоящие за созданием Кока-колы, но с тех пор наша семья стала публичной, мы находимся под пристальным вниманием общественности, и все это из-за скандала, связанного с моей младшей сестрой.

Мой бренд должен был бы взорваться во всех средствах массовой информации, но вместо этого Кэллоуэй Кутюр связали с грязными тайнами Лили. И то, что когда-то было успешной коллекцией в H&M, теперь сложено в коробки и складировано в моей Нью-Йоркской конторе.

Сегодня я нуждаюсь в хорошем экспонировании, которое бы вызвало желание у женщин купить единственное в своем роде пальто или уникальную пару сапог, доступную, но такую шикарную сумочку. И Скотт ван Райт предлагает мне реалити-шоу в прайм-тайм, которое склонит зрителей к покупке моих вещиц.

Так что вот почему я соглашаюсь на это.

Я хочу спасти свою мечту.

Скотт говорит:

- В твоей гостиной и кухне камера будет находиться постоянно, даже после того, как трое из операторов уйдут. Ты единственная, в чьей спальне и ванной будет хоть какая-то уединенность.

- Я помню это.

- Хорошо, - Скотт щелкает своей ручкой. - Тогда, возможно, ты помнишь и о том, что каждую неделю я ожидаю тебя на интервью с участниками, включая трех твоих сестер...