Новогодняя сказка (СИ)

   Поначалу я ее боялась до ужаса. А потом, распив с ней водочку, закусив огурчиком, и выслушав маты из ее красивых уст в адрес соседа, стала просто уважать. С кем нужно, она могла быть высокомерной стервой, а с простыми людьми общалась просто. И все считали ее своей и гордились до ужаса тем, что знакомы с самой Людмилой Николаевной. Хотя, по мне, так ей больше подошло бы имя... ну, не знаю, Элеонора Рингольдовна, например...

   Поэтому известие о том, что у нее сегодня свидание, меня вовсе не удивило. Мы шли к Любе. Она вышагивала, как солдат-новобранец, размахивая рукавами своего плаща.

   - Погодь! - рявкнула она. - Пошли в магазин!

   Мы снова зашли в алкомаркет.

   - Люб, у меня кошелька-то нет с собой, я ж так расстроилась, даже про сумку забыла...

   Я стала рыться в карманах пуховика, даже в дыру через подкладку руку сунула, наскребла там рубль десятикопеечными монетами. В другом кармане, как это ни странно целом, нащупала бумажки, оказалось двести рублей. Итого, двести один рублей, шестьдесят копеек.

   - Успокойся, а?

   На этой грозной ноте в голосе подруги, мы зашли в магазин, где был приобретен коньяк для Любы, мохито для меня, закусь для нас обеих. Груженные пакетами, мы зашли в квартиру. Андрюшка уже мирно спал. В коридор вышла Татьяна Викторовна, свекровь Любы, хорошая тетька.

   - Я уж потеряла вас! Звонить собралась!

   - Да мы в магазин по пути зашли, - пояснила Люба.

   - Здравствуйте, - кивнула я, стягивая сапоги.

   - Добрый вечер, Вася, - улыбнулась она мне. Я шмыгнула носом. Настроение сегодня было дурацкое, да и упоминание имени моего не могло его улучшить. Родители назвали меня Василиса. Понятия не имею, как к моему отчеству Петровна, пришло в голову папе имя Василиса. Сказок что ли насмотрелся? Папы уже нет. Он погиб, когда я еще в школе училась. А мама замуж так и не вышла. И была я у нее одна. И даже на Новый год не приеду.

   Опять накатила волна слез, я шмыгнула носом и пошла в ванную умываться. Татьяна Викторовна засобиралась домой к мужу. Махнув ей рукой, я усердно обливала лицо холодной водой, чтобы смыть красноту с носа и глаз. Будто это поможет. У Любы зазвонил мобильник.

   - Да, ма, давай приезжай! Тут твоя помощь нужна! Экстренная причем... психологическая... Да Васька с ума сходит, ревет, как корова... Ну...

   Не знаю, что там ответила Людмила Николаевна, но Люба мне объявила, что мама скоро будет. Вообще у них были хорошие отношения, хотя довольно странные. Людмила Николаевна замужем была четыре раза. И Любу, конечно, любила. Но когда она ее представляла знакомым, я готова была в обморок упасть от смеха. Дело в том, что Люба дочь от второго брака, мужем Людмилы Николаевны тогда был деревенский парень Сергей. Как ее угораздило выйти за него - вообще не понимаю. Не понимаю и того, как он, колхоз "Заря социализма", осмелился подойти к ней... и не просто так, а еще и жениться умудрился. Брак, как это ни странно обещал быть долгим, но муж погиб. А Людмила Николаевна, как я уже сказала выше, представляя дочь новым знакомым, говорила: "дочь от валенка Сергея, сама валенок!". У Любы есть брат - Дима. Он вроде бы от третьего брака, а может и от четвертого, не помню. Хороший парень, учится и живет сейчас в Москве.

   Я печально уселась за кухонный стол. Люба приперла ноут и воткнула туда высушенную флешку. Когда она открылась и я увидела стройные ряда экселевских файлов, у меня аж дыхание от счастья сперло. Люба быстро все скопировала на свою флешку и протянула мне обе.

   - Держи, а то вдруг твоя заржавеет и перестанет фурыкать, так все на моей сохранено.

   Я с воплем счастья ринулась на подругу и повисла на ее шее. В дверь позвонили.

   - Иди, открой, заполошная, - сказала Люба. Я вот все думаю, откуда она слова-то такие знает? Поддерживает свой статус валенка, что ли?

   За дверью стояла Людмила Николаевна в норковой шубке до попы, а рядом с ней ее закадычная подруга того же возраста и соратница во всех похождениях Ольга Львовна. И нашли ведь друг друга где-то...

   - Ну и что тут происходит? - спросила мама-психолог, снимая шубку, чуть поведя красивым плечом.

   Мне стало стыдно за свой шаромыжный вид и красный нос. Я шмыгнула на кухню и скорчилась возле холодильника.

   Дамы зашли, источая аромат дорогого парфюма, и достали из пакета бутылку коньяка и пару лимонов.

   Короче, спустя минут тридцать мы, наконец, уселись за стол. Люба организовала нарезку мясную, рыбную и пельмешки.

   Мне налили мой мохито, чтоб я, наконец, успокоилась. А Люба с тетеньками намахнули коньяку. Как только живительный и ароматный алкоголь провалился в желудок, я почувствовала голод и вспомнила, что ела последний раз в обед. Накинувшись на пельмени, я готова была даже тарелку из-под них умять.

   - Смотри-ка, уминает как, - жалостливо сказала супер-мама, как я называю Людмилу Николаевну.

   Как только выпили по второй, с меня потребовали рассказ. И я начала повествовать о событиях дня. И то ли уже все стало не так актуально, то ли от того, что я плотно поела и захмелела, но мне не казалось, что все не так уж плохо. Наоборот! Настроение улучшилось, и когда я рассказала о том, что снеговики танцевали со снежинками, нашитыми на пятна, за столом стоял дикий хохот. А ведь по сценарию они должны были меня жалеть, а не хохотать надо мной...

   Я приготовилась, что мне скажут, что-то типа не переживай, все будет хорошо. Но мне сначала сказали, что да, жизнь - полно г...о, но нельзя себя и свою нервную систему так убивать. Короче, сказали, что все от меня зависит! Людмила Николаевна вообще умудрилась найти плюсы в сегодняшнем дне. Начала она со снеговиков, сказав, что это смешно, и я буду об этом вспоминать со смехом, сказала, что они спасли нас от удара током, а нашу технику от поломки, от которой и ремонт бы не спас. Ткнув пальцем в мохито, сказала представить, что я пью то самое мохито, которое и купила, так еще и нахаляву ем пельмени и нарезку в компании обалденных подруг! Я уже улыбалась, но тут она решила еще улучшить мне настроение и спросила:

   - А что насчет Кирилла... Может ему секса не хватает в жизни? Как ты смотришь на то, чтоб спасти его от депрессии?

   Я сначала онемела, потом посмотрела на Любу, которая видела нашего клиента. И мы стали ржать в полный голос. Дело в том, что он был крупным дядькой. Вернее, толстым-претолстым. В очках, как Чумак... ну того, что воду заряжал перед телевизором. Или Кашпировский... не важно... Но очки были такие же! И с хвостом. Да-да, у него были густые кудрявые волосы, собранные в мощный конский хвост. Сказать, что это не мой типаж, ничего не сказать. Я вообще не знаю, кому такие мужчины могут понравиться?

   К концу бутылки я уже вообще забыла, по какой собственно причине, меня сюда пришли. А тот факт, что завтра полный рабочий день, даже сверхполный, вообще был отодвинут на задний план в моей голове.

   Мы перешли на обсуждение мужчин. Говорила в основном Людмила Николаевна, повествуя о своих любовных похождениях за границей. А отдыхала она там часто. Начала она с мужиков, а закончила тем, что нужно их использовать по полной. И поведала нам, что ее последний отдых в Египте обошелся почти бесплатно. Ибо ухажер, с которым она познакомилась там, оплатил ей все что можно и подарков накупил, и звонит до сих пор. Но она не хочет больше серьезных отношений.

   - Ма, - возразила Люба, - понимаешь, есть такие как ты, которым дано это!!! А вот ни мне, ни Ваське...

   - Ой, много ты понимаешь! - возмутилась захмелевшая, но элегантная мама подруги, - всех всему можно научить! И я ее научу, как нужно жить!

   Я заторможено двигала глазными яблоками, разглядывая макияж Людмилы Николаевны и взлохмаченную шевелюру Любы. Ольга Львовна улыбаясь, курила что-то тонкое с ментолом.

   - Ха! - хохотнула Люба. - Ма, и как ты это сделаешь? Это нереально! Во-первых... А во-вторых, она ночует на своей работе. У нее нет времени ездить в Египты...