Между небом и тобой

Короче! Что-то они там с Эбби замутили — с переодеваниями, налетами на квартиру, посещениями бандитских сходок и катаниями на пароходе — а в результате Рокко оказался полицейским инспектором, работавшим под прикрытием, а Эбби — Эбби вышла за него замуж.

На все про все у них ушло две недели, и за это время у меня развился комплекс неполноценности.

Видите ли, натуральной блондинкой быть и легко, и сложно одновременно. С одной стороны, вас мало кто воспринимает всерьез, с другой — от вас настолько не ждут ничего серьезного, что каждое ваше умное слово воспринимается едва ли не как откровение. Я больше чем уверена: отличную оценку моего диплома стоит отнести в основном к моему экстерьеру, хотя, по совести сказать, диплом был и по содержанию вполне приличный. Просто… мой научный куратор вряд ли его читал. Большую часть проведенного вместе времени он пялился на мой бюст.

Зато блондинкам проще завязывать знакомства. Собственно, стоит просто куда-нибудь прийти и немножечко подождать. Для ускорения процесса можно уронить что-нибудь малозначительное типа салфетки на пол и потрепыхать ресницами. А если несчастным и тоненьким голоском проблеять: «Простите, я совсем запуталась, не подскажете ли…», или открыть капот машины и замереть возле него с беспомощным видом — о, тогда вам обеспечены знакомства на три года вперед!

Согласитесь, такая свобода выбора здорово расслабляет, и потому я, узнав о свадьбе Эбби, почувствовала нечто вроде удара под дых. Потому как мне за все мои тридцать лет никто замуж выйти не предлагал. Ни разу!

Свадьба — или то, что итальянцы называют свадьбой, а на самом деле это чистой воды карнавал и конец света, — облегчения не принесла. Вокруг меня сразу образовалась некая мертвая зона: вокруг флиртовали, заигрывали, кокетничали, целовались, даже, кажется, сексом в кустах занимались, — но я была одна. Нет, мужики подливали мне вина, женщины улыбались, дети угощали конфетами, но я оставалась ОДНА, понимаете?

Потом-то до меня дошло: я была подругой невесты Рокко Сальваторе — и потому никто не смел нанести мне оскорбление. Все присутствующие дружно и не сговариваясь берегли и блюли мою невинность так неистово, как я сама ее в жизни не берегла и не блюла. Подозреваю, что и букет я поймала не случайно. Просто все эти милые девушки вокруг меня спрятали руки за спину.

Букетиком мне прилетело отлично! Поначалу даже потемнело в глазах, голова закружилась, и я наверняка грянулась бы оземь, но меня продолжали беречь, холить и лелеять, обращаться со мной, как с тухлым яйцом, и потому препроводили в беседочку, увитую розами и плющом. Именно здесь и случилось мне видение…

Я не очень хорошо его рассмотрела, в этом все дело. Высок — да, несомненно. Широкие плечи, смуглая кожа, но не такая, как у большинства присутствующих. Я бы сказала, сильный и давний загар. Темные волосы слегка вьются, длинные, ниже плеч, забраны в хвост, но не пошлой резинкой, а какой-то металлической штучкой, не исключено что серебряной. И еще незнакомец двигался так… странно! Словно танцевал. Или дрался. Или шел по палубе корабля.

Вспыхнули в вечернем воздухе призрачные силуэты старинных фрегатов и корветов, затрепыхались обожженные и дырявые паруса, взметнулись черные флаги на грот-мачтах…

Он очень напоминал пирата, этот парень, или, на худой конец, Горца Маклауда из старинного сериала, если кто помнит. Я-то помню, потому что под маской цинизма скрываю ранимую и романтическую душу и сериал этот пересматриваю в минуты отчаяния, а они, минуты эти, ближе к тридцати случаются все чаще…

Короче, со спины он был вылитый Эдриан Пол, и я забыла обо всем и полезла прямо через загородку, завороженно уставившись на широкую спину и мечтая только об одном: пусть личико тоже соответствует!

Это осталось тайной, ибо пират салютовал Рокко и Эбби бокалом шампанского и куда-то смылся, а я застряла в проклятых розочках, прижав к груди несчастный невестин букет и проклиная все на свете.

Потом я пыталась найти Рокко и узнать у него имя пирата, чтобы пойти и немедленно ему отдаться, но новобрачные к тому времени уже собрали вещички и отбыли в свадебное путешествие. Молчаливый гигант, оказавшийся старшим братом Рокко по имени Луиджи, транспортировал мое безвольное и готовое на все тело до моей квартиры. Нет, не ждите ничего скабрезного: Луиджи помогала маленькая и глубоко беременная женщина с некрасивым, но очень жизнерадостным личиком — его законная и любимая (судя по пяти маленьким пацанятам-погодкам) супруга. Вдвоем они внесли меня в мою квартиру, уложили на диван, поставили на столик рядом бутылку минералки, подсунули пачку аспирина и уехали.

Я лежала в приятной полутьме, прижимала к груди полурастерзанный букет Эбби и думала о Сексе с большой буквы «С»…

Невинность я потеряла довольно поздно — в девятнадцать лет. И вполне классически — на заднем сиденье автомобиля. Клайв Истерн, самый симпатичный мальчик в колледже, соизволил обратить на меня внимание, а когда дошло до дела, и сам уж был не рад — но положение секс-символа обязывало. В поту, смущении и муках мы распрощались с моим девичеством, а еще через пару дней я распрощалась с Клайвом и уехала в университет.

К двадцати двум годам я выяснила, что секс — это довольно прикольно, приятно, полезно и необременительно. Главное — не переводить его в иную плоскость — туда, где знакомство с мамой, первые подарки на Рождество в виде галстука и запонок с твоей стороны и сексуального белья с его…

Девяносто девять процентов пар идут именно по этому пути, в результате через год-два после свадьбы мужчины тихо и робко сетуют друг дружке на ухо: куда делась та веселая и отвязная девчонка, с которой мы кувыркались на любой горизонтальной — если повезет, конечно, — поверхности, и откуда взялась эта зануда, вечно недовольная всем на свете и постоянно страдающая то месячными, то головной болью?

Я принадлежала к оставшемуся одному проценту — я никогда не хотела серьезных отношений. Меня вполне устраивали мои скоротечные романы и прекрасные отношения с партнерами даже после расставания. Без ложной скромности скажу: ни один парень меня не бросил. Я всегда уходила первая. Как кошка, которая гуляет сама по себе.

А потом со мной случился Он…

Мне двадцать три, ему двадцать девять, он красив, хуже того — он обаятелен, и у нас абсолютно одинаковые характеры. Как и я, он ненавидит обременительные и долгие отношения, видит в сексе только радость бытия и презирает тех девчонок, которые уже после второго свидания начинают называть своих парней «зайчик» и «милый».

У него щетина на щеках, у него горячие черные глаза, у него сильные, спокойные руки, он заводит так, что ты кончаешь на третьей минуте…

Короче, я влюбилась. Насмерть. Навсегда.

И, как и все влюбленные на свете, не желала понимать простой вещи: именно в тот момент, когда он узнает о моей любви, он меня и бросит. Потому что — смотри выше.

Разумеется, он меня бросил.

И мне стало все равно. Кто-то появлялся, был рядом, куда-то водил меня, что-то делал со мной по ночам — мне было все равно. Я помнила только одни руки и одно тело. Одни губы, один запах, одну улыбку — все остальное было несущественно.

Я раскладывала свое прошлое на секунды и мгновения счастья, я ковырялась в гноящихся ранах своего сердца, я снова и снова видела его во сне — и просыпалась в холодном поту, точно зная, что никакого повторения не будет…

Пять лет назад я встретила его в одной компании — и чуть не потеряла сознание от ужаса и тоски.

Лысенький мужичок с пивным круглым брюшком самодовольно прижимал к боку худую обесцвеченную блондинку со злым и тревожным лицом. Болтал что-то об акциях и о том, что на будущую весну они купят трейлер и стиральную машину… Обесцвеченная бдительно рыскала взглядом вокруг — ни дать ни взять маяк на мысе Спируога. Не покушается ли кто на наши рубежи?! Вот мы им!

Я смотрела на мою единственную любовь и медленно умирала от тоски и стыда. Золотые башни и изумрудные сады моей души, хрустальные дворцы и небесные песни моей любви — кому вы все были посвящены?! Вот этому маленькому, тщедушному мужичонке?