Долг по наследству (ЛП)

Мои пальцы дрожали, когда я печатала ответ.

Иголочка с ниточкой: Я, конечно, стеснительная, но ношу определенно что-то поинтереснее одежды скучного покроя и черно-белого цвета.

Не представляю, что заставило меня ответить. Я никогда не была такой смелой, а он, очевидно, был. Он общался с девушками.

Кайт007: Ох, знаешь... ты не можешь говорить такое незнакомцу, случайно написавшему горячей монашке, которая не одевается в наряд, который выбрал Бог. Расскажи мне.

Иголочка с ниточкой: Рассказать, что?

Кайт007: Во что ты одета?

И вот тут-то я взбесилась. Он мог быть девяностолетним извращенцем, который нашел мой номер на одном из моих показов мод, чтобы следить за мной.

Не говоря уже о том, что мой отец убьет его, кем бы он ни был. Мой безумно любимый и дорогой папочка определенно не был терпеливым.

Иголочка с ниточкой: Надеюсь ты найдешь того человека, с которым пытался связаться. Наслаждайся своей ночью сексуальных мучений. Пока.

Я закрыла телефон и сделала именно то, о чем говорила. Шоколадный пудинг в микроволновой печи и горячую ванну. И тут пришло сообщение.

И еще одно.

И еще.

Я потеряла счет тому, сколько сообщений получила. Мне удавалось игнорировать его целых пять часов, но потом моя невинная душа превратилась в безнравственного человека, которого я никогда не встречала.

— Что ты говоришь? — Вон скривил губы, подчеркивая его правильной формы челюсти и округлые скулы.

Я моргнула, сбрасывая воспоминания о жарком флирте, и вновь очутилась в душном месте проведения показов.

— А?

— Сегодня. Ты. Я. Бутылка текилы и несколько неправильный решений, — мой брат закатил глаза. — Я не собираюсь вытаскивать тебя из гостиничного номера, по крайней мере, не после такого шоу, — голос Вона упрашивал, а его выражение лица — смесь молодого лица херувима и мужчины с разбитым сердцем –— умоляло.

Я никогда не могла отказать ему. Точно так же, как и бесчисленное количество женщин. Не помогало и то, что он был наследником текстильного бизнеса, которым наша семья занималась с пятнадцатого века, и завидным женихом.

У нас была родословная.

История.

Связь между прошлым и настоящим. Мечты и потребности. Свобода и обязанности. У нас было много всего, и вес этого все глубже и глубже вдавливал меня в землю.

— Никакой текилы. Никаких ночных клубов. Позволь мне отдохнуть в тишине. Я нуждаюсь в этом, после такого беспокойного дня.

— Тем более надо развлечься на танцполе, — Вон схватил меня за локоть, пытаясь развернуть в каком-то сложно танцевальном движении.

Я споткнулась.

— Убери от меня свои грязные руки, Ви, — Вон был единственным, кому не досталось прозвище, связанное с текстильной промышленностью, которая поглотила не только нашу жизнь, но и жизни наших предков.

— Так нельзя разговаривать с собственным братом, Ниточка.

— И что тут у нас? Мои отпрыски ругаются?

Я закатила глаза, когда благородный силуэт моего отца появился из толпы покупателей, дизайнеров и звезд кино, которые пришли посмотреть на открытие нового сезона в Милане. Его темно-карие глаза излучали веселье, когда он улыбнулся:

— Поздравляю, дорогая Нила.

Вон отпустил меня, оставив свое братское объятие для такого же отеческого. Я обняла папу. Арчибальд Уивер все еще обладал отличительным знаком Уиверов — густыми черными волосами, прямой осанкой, острым умом и очень красивым лицом. С годами он стал только привлекательнее.

— Эй, я не думала, что ты успеешь вовремя, — я отстранилась, и вдохнула его терпкий одеколон. Мне было жаль, что мамы не было с нами, чтобы увидеть, как он эволюционировал от безумного родителя до фантастической системы поддержки. Я никогда не понимала, почему мы не были близки, когда я была ребенком. Он был мрачным, сварливым и... потерянным. Но он никогда не вываливал на нас с Воном то, что его волнует. Он оставался строгим отцом-одиночкой, который воспитывал нас с одиннадцати лет.

— Мне удалось попасть на другой рейс. Не мог пропустить такой важный для тебя показ.

Яростно вибрируя, пришло еще одно сообщение, я задрожала и заблокировала все мысли об этом незнакомце, который пытается привлечь мое внимание.

— Я рада. Несмотря на то, что все, что ты увидишь — это, как твоя дочь идет по подиуму в тени потрясающих моделей, а потом под конец теряет сознание.

Мой отец засмеялся, его критический взгляд оценивал мой наряд.

— Корсет, тюль и новый материал цвета полуночной галактики — сомневаюсь, что кто-нибудь затмит тебя.

— Помоги убедить ее присоединиться ко мне сегодня вечером. Мы могли бы сходить куда-нибудь все вместе, — сказал Вон.

Прекрасно. Еще один вечер с двумя мужчинами, от которых я не могу сбежать, чтобы обзавестись реальными отношениями.

Частенько я ощущала себя котенком, которого воспитывают два тигра. Они никогда не позволяли мне повзрослеть. Никогда не позволяли сформироваться моим собственным когтям, или отточиться клыкам.

Мой отец кивнул.

— Твой брат прав. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мы собирались вместе. Давай сегодня сделаем это. Часть твоих лучших работ продемонстрирована. Я очень горжусь тобой, Нила, время отпраздновать это.

Я вздохнула. Взглянула поверх его плеча, и заметила последнюю модель, которая исчезла за кулисами, ее шлейф с серебряными звездами и органзой, выглядел, будто она упала с небес.

Это знак для меня.

— Прекрасно. Звучит супер. Я не могу сказать «нет» своим двум дорогим мужчинам. Дайте мне все закончить, и я расслаблюсь. Обещаю, — я потянулась и поцеловала его в щеку. — Скрестите пальцы, чтобы я не упала и не разрушила свою карьеру.

Отец широко улыбнулся, проскальзывая в любимую и хорошо известную персону Текса — сокращенное от Текстиль — прозвище, которое у него было всю жизнь.

— Тебе не нужна удача. Иди, срази их наповал, — его карие глаза поблекли. Меланхолия, которую я уже так привыкла в них видеть, поглотила его полностью, спрятала его веселое настроение. Это было его проклятье. Наше. Всех нас.

С тех пор, как мама развелась с ним и испарилась, мы изменились.

Вон чмокнул меня в щеку:

— Я помогу тебе пробиться через толпу.

Я улыбнулась двум самым важным мужчинам в моей жизни, прежде, чем начала пробираться через давку тел к маленькой лестнице, которая находилась сбоку от подиума.

Организатор с наушником, безумными светлыми кудряшками и записной книжкой с загнутыми уголками страничек, взвизгнула, когда ее глаза нашли меня:

— А! Я отправила человека, чтобы найти тебя. Твой выход. И уже прямо сейчас.

Вон захихикал:

— Подожду тебя здесь, — он исчез в живом организме, который был голодной толпой, оставив меня во власти Светлых Кудряшек.

Приподняв огромный шлейф своего платья, я поднялась по ступенькам, надеясь, что несмотря ни на что, не упаду в обморок.

— Да, знаю. Вот поэтому-то я здесь.

— Спасибо, Боже. Хорошо, иди сюда, — она потащила меня, пока я не встала там, где надо. — Через тридцать секунд я подам тебе знак.

Девочка была ненамного моложе меня. Я совсем недавно отметила свой двадцать четвертый день рождения, но после того, как в шестнадцать окончила школу, пошла по стопам своей семьи и совершенствовала свои навыки дизайнера. Я ощущала себя намного старше, сварливее, и у меня не было никакого желания кому-то понравиться.

Я люблю свою работу. Я люблю свою работу.

И это было правдой. Я любила свою работу. Я любила преобразовывать простые ткани, которые поставлял отец, в произведения искусства, с помощью аксессуаров, драгоценных камней, шелка и страз, которые привозил мне брат, когда не дефилировал по подиуму. У нас был по-настоящему семейный бизнес. Который я любила и ни на что не променяла бы.

Я ненавидела общественное внимание. Я всегда была домоседкой. Не по-своему желанию, а потому, что мой отец никогда не позволял мне ходить на свидания.