Охота на Вульфа

Почти рыча, он спросил:

— Вы утром приехали на машине?

— Нет, я взяла такси.

— Тогда ждите меня перед входом в шесть.

— Идет, — быстро произнесла она.

Вульф развернулся и вышел из комнаты.

Спустя несколько секунд Шторм сняла ноги со стола и встала. Она подошла к двери и спокойно ее закрыла. Прислонившись к ней, девушка уставилась в пространство, пока ее не внимание не привлек звуковой сигнал от компьютерного терминала. Возвращаясь к своему стулу, она достала дискету из дисковода и заменила другой, которую взяла из картотеки рядом с клавиатурой. Шторм напечатала короткую команду, и компьютер снова мягко загудел.

Она двигалась совершенно необдуманно, будто на полном автомате, при этом постоянно поглядывала на дверь.

Затем, она, наконец, откинулась на спинку стула и посмотрела под стол.

— Почему ты не вышел и немного не отвлек нас? — спросила она с упреком, — возможно, это спасло бы меня от результатов моего помешательства.

— МууурррМаааяяяу… — ее компаньон ответил таким тихим голосом, что это едва было похоже на шепот, и вышел из-под стола, чтобы затем прыгнуть на стол.

Кот был почти сверхъестественной кошачьей копией самой Шторм. Он был очень маленьким и казался утонченным; его густая и довольно-таки волнистая шерстка была того же оттенка бледного золота, что и ее волосы, а глаза сияли ярко-зеленым цветом. Даже маленькая мордочка выражала ту самую живость, что была в лице Шторм.

Один выпивший и немного суеверный мужчина однажды действительно поверил, что Шторм превратилась в кошку. Этот краткий момент ужаса, вызванный алкоголем, дал ей столь необходимую возможность спастись.

Отбросив эти мысли, Шторм с упреком посмотрела на кота.

— Не говори мне, что испугался его.

Кот с деланным равнодушием стал вылизывать светлую переднюю лапку.

— Ну, конечно, — сказала Шторм, — Мишка, ты почти такой же хороший врунишка, как я.

Она слегка нахмурилась.

— Он — волк, ты — медведь, а я — шторм. Если появятся еще дикие имена, я еду домой. Это точно не будет хорошим предзнаменованием.

— Ммуууррр… — ответил Мишка на это звуком, к которому специально прибегал, чтобы походить на очень маленького и очень кроткого котенка, а не на взрослого кота, которому только недавно исполнилось пять лет.

Поскольку работа Шторм протекала в течение многих часов в маленьких и тихих помещениях, где было только оборудование, у нее часто возникали долгие перерывы, во время которых ей было нечего делать, кроме как ждать, пока компьютер обработает введенную информацию, у нее появилась привычка разговаривать с котом. Мишка был ее постоянным спутником с тех пор, как появился на пороге ее дома в одну дождливую ночь пять лет назад, промокший, несчастный, полуголодный котенок, такой крошечный, что мог легко свернуться на ее ладони.

Он с тех пор вырос. Не сильно, но все же.

— Ты мог бы остановить меня, — сказала она маленькому золотистому коту. — Отвлечь его, как я просила. А ты? Нет. Ты просто позволил мне оказаться в безвыходном положении.

Мишка наклонил голову и мягко промурлыкал нечто невразумительное с вопросительной интонацией.

Шторм поставила локти на стол и вздохнула:

— Я не знаю, почему я сделала это. Может быть, я просто хотела заманить его в ловушку, такую очевидную, чтобы он побежал в любом направлении, но только не в нее. И если бы я на этом остановилась, то точно держала бы его под контролем.

Мишка весело промурлыкал, все еще подвергая это сомнению.

— Ну, потому что… — протянула Шторм. Она действительно не хотела произносить это вслух, даже своему преданному спутнику. Девушка не желала признаваться в том, что началось просто как хитрость, чтобы удержать наблюдательного мужчину настолько далеко от нее, насколько это возможно, а превратилось в нечто иное, нечто, что оставило у нее чувство тревоги.

Смешивать бизнес с удовольствием… Этот вопрос был более уместный, чем он думал. Она к этому не привыкла, по большей части потому (а в ее деле особенно) что это было чрезвычайно глупо. А Шторм могла быть какой угодно, но только не глупой.

Но, судя по всему, в этот раз она плохо соображала. Поскольку, вместо того, чтобы проявить навязчивый интерес и заставить Вульфа Найкерсона сбежать, как любого другого мужчину с инстинктом самосохранения, она намеренно подстрекала и провоцировала его, пока он не принял ее вызов.

Вопрос… почему она сделала это?

Мишка издал тот самый мягкий звук, какой он использовал, когда был полон решимости заманить неосторожную птицу, и это привлекло внимание Шторм.

Она строго посмотрела на кота:

— Держу пари, он думает, что я — самая бесстыдная девица к западу от Миссисипи. И не похоже, что я могу обвинить его в этом. Я, конечно, однозначно дала понять, что жажду его крови, не так ли?

— Мммаяяууу, — согласился Мишка.

Шторм прикусила губу.

— Ладно… Но это не обязательно означает, что что-то произойдет, правда? Я разозлила его, но, как только он остынет, он вспомнит, что я действительно не его тип — хотя и блондинка. Фактически, он, вероятно, убедит себя, что я крашенная блондинка. И… он уйдет из моей жизни. Так?

Мишка мигнул.

— Ты соглашаешься только потому, чтобы я почувствовала себя лучше. — Шторм искоса посмотрела на кота. Маленький питомец остался безучастным, она вздохнула и, загнув рукав свитера, взглянула на большие мужские часы на запястье. Это были одни из тех часов, которые идут-везде-даже-на-дне-океана, в каждом временном поясе мира.

Она проверила два часовых пояса, произвела краткое вычисление в уме и пробормотала:

— Смена часовых поясов.

Это, конечно, объяснило бы ее необычное безрассудство, решила она. Она просто устала, вот и все. Прилетев в Сан-Франциско прошлой ночью довольно поздно, девушка практически не спала, поэтому ее внутренние часы все еще шли по Парижскому времени.

Компьютер снова подал сигнал, и она автоматически поменяла дискету; они были пронумерованы в файле, от одного до тридцати, и она только что вставила десятую. Держа дискету, которую достала, она медленно положила ее в коробку и вернула обратно в картотеку, наклонив вперед так, чтобы не забыть, что данные с нее уже загружены в машину.

Шторм потянулась, чтобы включить монитор компьютера, и когда экран зажегся, она стала изучать данные, бегущие по дисплею. Другой компьютерный техник, возможно, не заметил бы двух различий в этих данных. Первое: на жесткий диск должным образом загружалась основная операционная система, и второе: в программном обеспечении, отвечающее за защиту информации, было несколько команд, которых не должно было быть.

Вульф, возможно, заметил это, если бы взглянул на экран. Шторм была совершенно уверена в этом. Он не являлся компьютерным экспертом, но имел дело с безопасностью, и она была почти уверена, что он поработал со многими компьютеризированными системами безопасности, чтобы определить дыры и другие незащищенные точки доступа, даже скрытые в загадочных математических формулах.

Шторм не нравилось думать о том, что бы он сделал, если бы увидел. Она подумала, что его реакция привела бы к тому, что она оказалась запертой на доброе количество лет.

А может и нет, подумала она, утешая себя. В конце концов, она ничего не сделала. Ничего не было украдено. И если она будет уверена, что в надежно защищенной, по общему мнению, системе имеется лазейка, в этом нет ничего по-настоящему противозаконного, так ведь? Существовало своего рода неписанное правило среди программистов: тот, кто написал программу, имеет право использовать ее в последствии, неважно, сколько кодов доступа и блокировок было установлено. А программа, которую она собиралась устанавливать, была ее; она написала с полдюжины защитных программ за последние десять лет, по крайней мере, половина из них были превосходны для крупных предприятий, таких как музеи.

Музей — а так же Макс Баннистер и его выставка — получат новейшую систему безопасности, которая никогда еще никому в мире не предлагалась, и у которой не существовало графической схемы — кроме как у Шторм в голове. Это значило, что она была настолько защищена от внешнего воздействия, как только возможно для компьютерной системы. Шторм также модифицировала операционную систему. Она была довольно стандартной и предназначалась для управления оборудованием, но теперь могла выполнять несколько ловких приемов, которые никогда не предусматривались ее проектировщиками.