Мод навсегда

Он уже собрался было подозвать официанта, чтобы заплатить за вино, но тут заметил ее. Представив узкие стенки ее влагалища, он мысленно сравнил их с дряблой плотью зрелых женщин. «Интересно, почему пластические хирурги не занимаются подтяжкой влагалищ? – подумал он, – Ведь эта ниша могла бы оказаться весьма сочной». Он улыбнулся своему каламбуру и нарисовал в воображении пухлые половые губы из силикона. Картина подействовала на него угнетающе. Он снова посмотрел на девушку, и ему захотелось ощутить под пальцами упругость ее юной плоти. Он устроился на диванчике поудобнее и улыбнулся ей.

Она заказала себе второе пиво – для солидности и чтобы потянуть время. Она не знала, что лучше: поощрить незнакомца взглядом или принять равнодушный вид. Но тогда он может уйти. А он был таким красивым. Загадочный брюнет. «На что мне свобода, если я все время одна? – подумала она. – Мне уже двадцать два года, а рядом – никого». Она вспомнила парней, с которыми занималась любовью… Заниматься любовью… Какое странное выражение! Почему нельзя сказать – дарить любовь! Или дарить удовольствие, это было бы вернее… Любовь – это чувство, а чувством нельзя «заниматься», его можно только дарить.

Увидев, что мужчина встает, она поспешила поднять стакан, чтобы скрыть за матовостью стекла свой разочарованный взгляд. Вдруг она услышала его голос:

– Разрешите составить вам компанию?

– Если хотите…

– У вас такой грустный вид…

«Мужчины его возраста наверняка знают о женщинах все! Он, наверное, совсем не похож на моих ровесников!»

Она подвинулась, освобождая ему место. Их плечи соприкоснулись. Они заказали еще пива. Сделав глоток, она почувствовала легкое опьянение. Он нежно стер пену с ее губ. Переполненная желанием, она откинулась на спинку диванчика. Посмотрев на мужчину, она улыбнулась: теперь она не сомневалась в том, что он подарит ей удовольствие.

Ему нравились молоденькие нимфетки. А у этой все горело так, что впору было прямо здесь вынимать огнетушитель? Жаль, что они сидят в кафе.

Он откинул прядь ее волос Щека девушки напряглась.

– Ты красивая…

Его голос обжигал. Она чуть было не сказала «спасибо», но вовремя спохватилась:

– Ты тоже ничего…

«Я хочу увидеть тебя обнаженным», – подумала она и покраснела, испугавшись, что чуть не выпалила это вслух.

– Может, пойдем куда-нибудь?

– Хорошо…

Он жил неподалеку. На улице он взял ее за руку. Они шли быстрым шагом и молчали.

Она ничего не имела против табака, которым была пропитана его квартира.

Она проследовала за ним в спальню.

Он снял с нее пиджак и расстегнул блузку.

Она стянула брюки и трусики.

Она была уже совершенно голой, когда заметила, что он не разделся. Он задернул шторы.

– Тебе холодно?

– Нет…

– У тебя мурашки, – сказал он, укладывая ее на кровать.

Она скрестила руки, чтобы прикрыть грудь. Сердце лихорадочно колотилось.

– У тебя испуганный вид…

– Почему ты не раздеваешься?

– Позже…

Он знал, что она боится. Это его возбуждало. Он приподнял ее и прижал к себе.

Ошущать кожу куртки было приятно. Страх отступил. Мужчина подложил ей под бедра подушку. Спина прогнулась, и бедра слегка разошлись, приоткрывая плоть. Она была как плод, готовый упасть в его руки.

– Великолепно… – пробормотал он, осторожно раздвигая ей ноги.

Никто прежде не смотрел на нее так в этой ярко освещенной комнате ее обнаженная плоть была открыта взгляду мужчины. Настоящего мужчины. Как в зеркале она вдруг увидела то, что видел он, и ее окатила волна наслаждения, хотя руки мужчины еще даже не коснулись ее кожи.

Он видел, как ее губы сокращаются от удовольствия, он слышал ее стон. Когда спазмы начали затихать, он приблизил к ней лицо. Она закрыла глаза. Он посмотрел на ее округлые упругие груди и провел языком по набухшему соску. В этот момент он понял, что обретает над ней безграничную власть.

Пошатываясь, Франсуа прошел в коридор и открыл шкаф жены. До него долетел легкий аромат ее духов. «Стоит только улетучиться этим эфемерным субстанциям, не останется ничего, что бы напомнило о ней, живой», – с тоской подумал он, дотрагиваясь до одежды.

Внезапно сквозь аромат духов он различил ее запах. Горячая волна обдала тело: его жена была здесь, перед ним. Складки платья струились вниз, тонкая ткань подчеркивала линию бедер. Он погладил сквозь материю обнаженные ягодицы. Шелк вклинился между полушариями, повторяя линию больших половых губ.

Франсуа встал на колени, расстелил платье на ковре и лег на живот, спустив брюки. Трение о синтетический ворс было болезненным, его распухший член горел. Медленные ритмичные движения он сопровождал нежными словами. Он не переставал нашептывать их, изливая семя на шелковую ткань.

Запачканное спермой платье приклеилось к лобку. Он содрогнулся, внезапно осознав всю глубину своего одиночества. Стены комнаты были единственными свидетелями его жалкого оргазма Он почувствовал себя униженным. Жена покинула его.

Франсуа хотел подняться, но спущенные брюки стесняли движение. В крайнем раздражении он кое-как добрался до постели. Сняв ботинки, он швырнул их о стену. Затем высвободил из брючин ноги и в бессилии растянулся на кровати.

Он провел в постели весь остаток дня. Несмотря на рубашку и пиджак, он никак не мог согреться, его знобило.

Она ушла от него в три часа ночи. Они не занимались любовью. Он просто смотрел на ее лоно и ласкал грудь языком. Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать у нее оргазм. Впервые в жизни он дарил удовольствие женщине, ничего не получая взамен. Но он не жалел об этом. Он интуитивно чувствовал, что это только начало. Он заснул, испытывая необъяснимое удовлетворение.

Она осторожно притворила за собой тяжелую дверь подъезда. Ей показалось, что путь от улицы Принцессы до дома занял всего несколько минут. Бульвар Сен-Жермен был пуст. Влажный асфальт расстилался перед ней, как ковер. Она шла, подпрыгивая, подобно школьнице на перемене. Не хватало только дружеской руки, опершись на которую можно было бы промурлыкать: хочешь поиграть со мной? Город принадлежал ей. В животе пульсировало.

Она с легкостью взбежала по черной лестнице на седьмой этаж, в свою жалкую комнатушку в доме номер три по улице Лилля. Расшвыряв по комнате одежду, она сделала несколько танцевальных па. Затем взобралась на стул, чтобы рассмотреть себяниже пояса в маленьком зеркальце над раковиной. Качнув бедрами взад-вперед, она спрыгнула состула на кровать. Лежа на спине, она подняла ноги, развела их и застыла так на несколько мгновений. Она вспомнила лицо мужчины, когда он смотрел на ее плоть. «Мне было хорошо! – прошептала она. – Завтра все повторится. Теперь я принадлежу тебе. Я хочу, чтобы ты играл со мной, как с игрушкой… А что, если ты меня сломаешь, как это делают злые мальчишки? – Она сделала вид, что задумалась, и продолжила: – Что же, пусть так! У меня наконец есть мужчина – и это здорово!»

Вернувшись с работы, Франсуа поджарил себе бифштекс и открыл бутылку бордоского. В девять вечера он уже сидел за компьютером.

Патрисия очень настойчиво приглашала его к себе. Но они слишком часто виделись в последнее время. Он сторонился женщин, которые начинали заявлять свои права на него. Потом он подумал о вчерашней малышке, о том, что сегодня с удовольствием вторгся бы в ее чрево.

Услышав звонок в дверь, он улыбнулся.

– Добрый вечер.

– Привет, – ответил он, пропуская ее.

– Я вам не мешаю?

– Нет.

– Я сначала зашла в кафе. Но вас там не было.

– Нет, я работал.

– Я не знала, можно ли… Но потом…

– Вы правильно сделали.

Она прошла в гостиную. Ей понравились и большие тяжелые кресла, обитые коричневым плющ, и книги, и письменный стол красного дерева. Она не знала имени мужчины. Она сняла пальто и села – Хотите вина?