Лучшие друзья (СИ)

Острый нос, длинные, чёрные до плеч волосы, не лишённые жидкости, однако глаза... Они были отнюдь не обычными, хотя бы по той причине, что разного цвета. Один был яркого, даже кислотно-зелёного цвета, а второй – словно простынёй закрыт, что давало понять знающим людям, что он слепой на один глаз.

– Мне нет до вас дела, – прошипел от злости, как змея, Кукольник, который смотрел в землю прожигающим взглядом, после чего вытащил из-под плаща ту миниатюру куклы, которая сдерживала Лайсерга, после чего даузер даже не успел ничего крикнуть, как его друзья оказались в таких же камерах.

Однако клетка даузера почему-то растворилась в воздухе, а большая кукла со своими нитями переместилась над Рио и Йо, которые были заключены в разные, отдельные тюрьмы. Похоже, тем самым Кукольник хотел сказать, что пришла пора Дитела сражаться и умереть за своих друзей, которые смогут лишь наблюдать за этим.

– Наконец-то, – откинувшись на спинку своего удобного сиденья, произнёс с удовлетворением Генрих, видя, что настал момент веселья и потехи для него. – Теперь будет крутиться совершенно иное кино, – с самодовольной и предвкушённой улыбкой приподнял одну бровь Шварц, покачивая головой. – Не хватает только попкорна, – выдал такую рассмешившую всех его приспешников шутку парень, однако его холодный взгляд, повёрнутый в их сторону, заставил их подавиться смехом и умереть на месте от следующих слов. – Я серьёзно. Принесите мне попкорн.

Пока пара сбитых с толку приближённых в растерянности встали со своих мест и отправились выполнять приказ, Генрих снова посмотрел на смотрящих друг другу в глаза с лютой ненавистью Лайсерга и Кукольника, однако во взгляде даузера он мог видеть уже тысячу вычислений и грандиозных планов, что заставило его улыбнуться и оставить свои мысли при себе:

«Давай, Дител, докажи, что стражи закона способны на что-то ещё, кроме предательства».

====== 88. Эффектно, логично, целенаправленно. ======

Подобно жанрам кинофильма атмосфера поменялась с драмы на экшн и эпичность момента, когда два острых и ненавидящих друг друга взгляда встретились на одной прямой.

Но если ярость и злость малахитового взора была оправдана, ведь на его глазах страдали лучшие друзья, то надменный и желающий его убить взгляд одного видящего глаза Кукольника был обусловлен лишь приказом человека, который сейчас следил за развитием ещё не начавшегося боя, затаив дыхание.

– Не давай ему думать, – словно пытаясь с затылка внушить свои советы мужчине, шёпотом и сквозь зубы прошипел Генрих, на слова которого Анна, сидящая подле него, покосилась и увидела в его глазах лютую ненависть к даузеру.

Ещё ни к одному его противнику Анна не видела в Шварце столько ненависти и злобы, которая не могла оставаться на затворках маски спокойствия. Это потрясало блондинку, которая не могла понять, в чём причина такой лютой ярости и желания даузеру смерти, но, поняв то, что сейчас совсем не место и не время для выяснения того, что же сподвигает Генриха на такое отношение, она перевела взгляд на Дитела и мысленно обратилась к нему:

«Не дай себя убить», – конечно, эти слова не могли дойти до адресата, однако бесконечная вера чувствовалась за версту, что придавало малахитовому принцу сил и разумности мысли.

Как же ему хотелось забыть про турнир и просто пристрелить этого ублюдка, который мало того, что покушался на его друзей, причинил им столько многоликой боли, но и ещё совершенно не ценил своих товарищей по команде. Но Лайсерг за пять лет сумел настолько себя разрушить и буквально заново собрать, воспитав в себе расчётливость и трезвость мысли в какой бы то ни было ситуации, что сейчас он смог без проблем погасить огонь в своей крови и оставить месть на заднем плане.

Тишина стала стучащей, как минутная стрелка часов, отмеряющая время до столкновения, которое почему-то не начиналось. Оба противника лишь стояли и смотрели друг на друга, словно пытались найти друг в друге слабое место.

Сердцебиение зрителей стало одним громким в унисон стуком, который зарождался из волнения от ожидания неизвестности. Йо посмотрел на Рио, который пытался заставить свои мысли обратиться в сторону своего протеже, однако боль от потери человека, который полюбился ему всем сердцем, не могла пройти быстро и бесследно, а посему Асакура был даже рад тому, что Умемия не будет сражаться. Чего не сказать о себе.

Он понимал, что в этой камере ему никак не помочь Лайсергу, однако мириться с этой мыслью Асакуре было невыносимо. Неужели ему придётся лишь смотреть? Неужели придётся побывать на месте даузера и понять его недавние мучения от беспомощности? По всей видимости, так оно и будет.

Внезапно, словно стрелка часов стала на двенадцать, означая начало неизбежного, Дител дёрнулся, выкинув из своего вместилища кулон поиска, пропитанный фурьёку, и тот полетел целенаправленным ударом в противника, словно стрела, выпущенная из лука.

Но на удивление даузера, который раскрыл в ошеломлении рот от такого действия, Кукольник лишь наклонил голову влево, тем самым пропуская кулон дальше и не дав ему задеть себя, словно это было для него такой незаметной и несерьёзной атакой, что даже не потребовала от него каких-либо действий.

Смотря на неудавшуюся попытку с непониманием, Дител пришёл в себя буквально через несколько секунд, когда его противник лениво вытащил из-под своего плаща вторую, порядком потрёпанную и марионеточную куклу, которая тоже была на верёвочках и представляла собой что-то похожее то ли на большую летучую мышь, то ли...

– Oh… my… God, – от шатнувшись назад с глазами полными ужаса, не смог сдержать страха Дител, растягивая слова и понимая, что сейчас может случиться, а Кукольник, заметив его испуг и то, как он в ту же секунду схватился за пистолет, усмехнулся и с ядовитостью прошипел:

– Гладиаторы, на арену.

В тот же миг кукла непонятного из-за своей старости и потрёпанности существа пропиталась фурьёку, словно получая приказ восстать из своей неживой оболочки и явиться в этот мир реальным существом.

За спиной мужчины начался целый водоворот энергии, который подобно торнадо начал вращаться, претворяя в жизнь желание своего хозяина, и буквально через секунду на всю деревню раздался мощный, просто оглушающий рёв... дракона.

Страшный и мощный, с чешуёй, как непробиваемая сталь, с крыльями, как у летучей мыши и окраской чёрного цвета – этот дракон был высотой в пять этажей, и, наверное, единственным плюсом (если их вообще можно найти в такой ситуации) было то, что он, похоже, не извергал пламени.

– О, духи... – с трясущимися от страха руками, которыми она прикрыла свой рот, чтобы не закричать от ужаса, едва сумела проговорить Сели, не понимая вместе с друзьями и зрителями, как Дител справится с таким огромным монстром.

Постояв в оцепенении ещё секунду с нестабильным взглядом страха, Йо очнулся так, словно его по голове ударили чем-то тяжёлым, после чего он что есть мочи закричал:

– Лайс! Уходи оттуда!

Вздрогнув всем телом, детектив увидел, как Кукольник указал на него указательным пальцем, давая приказ своему «питомцу», после чего, не медля, Дител ринулся назад, чтобы занять безопасное место, с которого можно было бы атаковать, однако...

– Лайсерг! – закричали Йо и Рио в один голос, перемешавшись с ужасом трибунных криков зрителей, которые, как и они сами, увидели своими глазами изрядную жестокость.

Дител не успел и несколько шагов пробежать, как этот дракон своей когтистой лапой в один удар откинул даузера, с силой ударившегося всем телом в барьер Патчей и упавшего на землю под звуки шаманских визгов и собственной физической боли.

– Упс, это, наверное, больно, – с пробивающим смехом, но всё же пытаясь сделать сожалеющее лицо, натянул губы Шварц, вздрогнув от мощности удара во время и после атаки. И, разумеется, его злорадную шутку оценили все его приближённые, поддержав её громким смехом. Но, похоже, только в этом, отведённом под vip-персоны, месте была атмосфера веселья и наслаждения зрелищем, исключая из своего общего потока Анну, холоднокровную, но в глубине души напуганную до предела.