Теплый пепел надежд

«…А оно нам надо?» — подумала Тамара. Абсолютно не надо, вдруг трезво заключила она. Дело это, если посмотреть вблизи, почти семейное. Девка-уродка влюбилась в красавчика-парня, она ему, естественно, до лампочки. От ревности и злости взяла и резанула его, мол, тогда никому не достанешься…

А она, Тамара, в милицию! Ну, посадят Соньку… А слава какая по городу? Сонька в тюрьме, и рядом эта несчастная Капитолина…

Макс-то выжил! И неизвестно еще, так ли он изуродован, что уж там могла натворить девчонка? Резанула разок, да и убежала со страху!

Тамара глянула на часы — половина пятого. Новая интересная мыслишка заворочалась в голове… Так-так… Дело семейное, по-семейному и решать надо. И делать это будет Тамара. За прокурора, судью и присяжных.

И никому чужому ни словечка.

А сейчас, пока все в доме спят, надо идти к Капитолине и все ей сказать, ничего, переживет, не помрет.

А девку пусть найдет и сюда привезет… Может, и Тамаре с ней махнуть? Она с радостью куда-нибудь бы смоталась.

Эта история как-то всколыхнула ее. Последнее время она вдруг почувствовала себя старой и никому не нужной… Ну, разве только Валерке, и то на очень короткое время в спальне.

Тамара не стала переодеваться, только причесалась и, прихватив коньяк, пошла.

Они сели друг против друга, в стаканчики налили коньяк…

У Капитолины несчастное лицо, ее трясет мелкой дрожью: она понимает, что Тамара ей скажет такое… Выпила коньяку, закурила и постаралась унять дрожь.

Уже четыре ночи она не спит с тех пор, как пропала Сонечка. Может, она в Каракорах?.. Но уж позвонила бы оттуда. Капитолина дала себе еще один день на ожидание, а потом — поедет туда.

Она ждала, что скажет соседка, видела по ней — знает та о Сонечке!

Тамара долго думать не стала, только предупредила Капитолину: «Без рыданий, я ничего плохого делать не собираюсь, поняла?»

Капитолина задрожала еще сильнее, но тут же промелькнула мысль: жива!.. Иначе Тамара бы по-другому говорила! А то она какая-то бойкая.

Капитолина послушно закивала.

— Девка твоя делов натворила… — начала Тамара, выпивая и закуривая, ей очень нравилась ее роль и вся эта тайна… Она даже подзабыла, что Макс все-таки в больнице… — Понимаешь, это она Макса порезала. Молчи! Дай сказать! — закричала она на Капитолину, увидев, что та вскочила и готова вцепиться ей в волосы. — Очумела, дура-баба? Хочешь, чтобы мы в милицию пошли? Давай! Сию минуту можем! Доказательств навалом! А я к тебе пришла! Посмотри, сколько времени? В пять утра брехать приходят?..

Капитолина села, аргументация Тамары, особенно насчет времени, ей кое о чем сказала, и она решила сначала выслушать. А уж она сумеет защитить свою дочечку!

— Ну так слушай…

Тамара стала рассказывать, начиная с маскарада (конечно, не забывая выгораживать себя. Сама-то она считала, что виной всему злополучный маскарад, костюм и ее прямо фатальное вмешательство в жизнь тихой некрасивой девчонки). Закончила тем, что им надо посмотреть у Сони в комнате — есть ли там костюм и, вообще, какие вещи остались?..

— Ты смотрела? — спросила она Капитолину, та покачала головой.

Все, что выслушала Капитолина, не укладывалось в ее бедной голове. Соня напала? А может, это Макс избил или убил Сонечку?.. Хотя если бы убил, то Соня не могла бы исчезнуть… А если его дружки утащили ее и выбросили?

— Он там был не один, позвал дружков, и они Сонечку мою уби-или-и-и… — надрывно проревела Капитолина.

Тамара, глядя на нее, ругала себя: ну зачем было тащиться к такой дуре? Что, Тамара не знала, насколько тупа эта баба?

И что теперь делать? Ведь Капка может сама понести по городу и пойти в милицию, заявив, что ее дочь убили… Она решила: Валерка пусть все, что надо в таких случаях, предпринимает, если Капка по-хорошему не хочет.

Тамара встала.

— Я ухожу. Слушать твои причитания я не буду. Врачами все доказано. Ты что, совсем дура? Мне было бы легче наплевать на твои чувства и пойти в милицию. У всех ребят из общежития — алиби, ты это, конечно, не понимаешь… Значит, никого не подозревают… Все были вместе, а Макс — один.

Капитолина слушала, не понимая, с чего бы Тамарка пришла к ней? Значит, рыльце в пушку!.. Разгадать бы ее хитрость… Но куда Капитолине с ее умишком против Тамарки!..

— Давай-ка посмотрим, что твоя дочь взяла, — предложила Тамара, видя, что Капка в невменяемом состоянии.

Они вместе прошли в Сонину комнату, куда мать только раз заглянула: страшно ей было отчего-то входить.

— Раскрой шкаф, — приказала Тамара.

Шкаф был почти пуст. Не было летних маек, джинсов и нигде не было маскарадного костюма.

Капитолина, побелев, вдруг кинулась к тумбочке, которую Сонечка закрывала на замок…

Там было пусто.

Заглянув внутрь, Тамара увидела какую-то пластинку: это были накладные ногти зеленого цвета (Сонечка купила и зеленые. Хотела их налепить, но в последний момент передумала…).

Тамара усмехнулась: «Ну как, видела ты такое у дочери? Что теперь скажешь? Она их под костюм купила, но, видно, не понравились».

Капитолина с ужасом смотрела на длинные ногти. Оттого, что они зеленые, ей сделалось худо.

Тамара была начеку.

— Эй, не падать мне! Ишь какая нежная! — и она с силой хлопнула Капитолину по щеке.

Очнувшись, та бессмысленно посмотрела на Тамару.

— Зачем ей эта гадость, Тамар?.. Скажи ты мне, за-ради Бога!

Тамаре стало жаль дуру, и она пояснила:

— Для красоты, для моды. Думаешь, она такая, какой ты все ее представляешь? Станичная девушка? Да она сто очков столичным даст, я так думаю.

Увидев на столике томик Блока, Тамара удивилась (она поэзию не читала, но про Блока знала, что он — великий, как Пушкин).

Там были закладки. Она раскрыла одну, в глаза бросились подчеркнутые строки: «И веют древними поверьями ее упругие шелка, и шляпа с траурными перьями, и в кольцах узкая рука»…

…Ишь как красиво! И Сонька это подчеркнула… Значит, так и вырядилась… Может, изображала такую даму? А что? В маске…

Тамара вдруг поняла почти все и с жалостью посмотрела на Капитолину: что она, бедняга, поймет?.. Ничего.

Хотя и сама Тамара оказалась не умнее этой некрасивой девчонки!

Вон она какие стихи читает.

Тамара, пообещав Капитолине вернуть книжку, взяла ее с собой.

Капитолина вдруг заволновалась и вышла. Тамара последовала за ней — кто ее знает, что удумает?

У себя в комнате Капитолина достала из комодика деревянную шкатулку. Она оказалась пуста.

— Ой, обворовала она меня! Ой, все денежки, что я копила ей же, забрала! Ой, Тамарочка, ты родненькая моя! Да что же это! О-о-ой!

— Перестань, ну-ка! Сейчас же! Что ты воешь, как пес подзаборный? Хочешь, чтобы весь дом знал?

Капитолина, замолчав, продолжала всхлипывать.

Тамара в кухне почти насильно влила в нее рюмку коньяку.

— Ну как? Теперь веришь? Думай, милочка моя, куда она могла смыться? Я Валерке ничего не сказала. Гуле тоже. Макс не знает, Валерка у него был, и тот сказал, что ему сразу же в лицо фукнули и он ничего не помнит. И они вдвоем решили, что был кто-то пришлый. Это хорошо для тебя и для Соньки… — успокаивала соседку Тамара.

Капитолина слабо откликнулась: а может, правда, кто пришлый…

— Опять двадцать пять! — уже зло сказала Тамара. — Тебе хоть кол на голове теши! Дура!

Капитолина глазами, полными слез, смотрела на Тамару.

— Дочь ведь она мне! До-очь! Как я могу такое думать! Тихая она…

— В тихом омуте черти водятся! — раздраженно отозвалась Тамара. — Ты должна поехать в Каракоры! Привезти ее оттуда, и мы вместе — ты, я, она — решим, как быть. Может, ей полечиться надо, может, ее куда-нибудь отправить, ну, в санаторий, например… Может, вам уехать?.. Не знаю. Знаю только, что в тюрьму ее засаживать не хочу, хотя она и виновата. Очень.

Капитолина вдруг, опять вскочив, полезла в висячий шкафчик. Достав коробку из-под чая, она облегченно сказала:

— Слава Богу, хоть общие не взяла. Есть на что поехать.