Сводный брат монстр (ЛП)

После того, как он насладился моей грудью, Оливер развел мои ноги в стороны, предоставляя себе прекрасный вид. Иисус. Черт. Как он улыбнулся, когда посмотрел на мою влажную киску, заставляя ее сжиматься еще сильнее, и я была готова молить его об этом. 

— Оливер, — простонала я, закрыв свои глаза, чтобы не видеть его лица и эту шикарно накачанную грудь. 

— Это самая прекрасная киска, которую я только видел. Иисус, я так долго ждал этого, — выдохнул он, жаль, что я так и не смогла посмотреть в эти глаза, наполненные желанием. 

Он начал целовать внутреннюю часть моих бедер, подводя меня к краю. Моя нужда в нем становилась еще больше. Боже, я ненавидела то, как чертовски нуждалась в нем. 

Затем он начал лизать мою киску. Мои ноги дрожали, поэтому мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы удержать их. Его язычок кружил вокруг моего клитора с таким изяществом, что моя спина перестала прикасаться к матрасу, а я выкрикивала его имя. 

Теперь я понимала, почему все эти девчонки так изнывали по нему. Оливер был хорош в ласках с женщинами. Мне больше не хотелось видеть его, когда он вылизывает другую киску. Я хотела, чтобы это всегда была только моя киска.

Мягко усмехнувшись, он прижался поближе ко мне, так что его твердый член теперь упирался мне в живот. Я быстро распахнула свои глаза, наблюдая за тем, как этот красавчик пульсировал, не выдержав, я прикоснулась к нему. 

Трахни уже меня! Умоляю, пожалуйста, трахни меня! Мне хотелось кричать, но я просто лежала не в силах вымолвить ни слова, с широко раскрытыми глазами, я облизала свои губы, вспоминая его вкус. Оливер Кинг мог трахать меня целый день. Такими способами, которые бы только пожелал, где бы пожелал. И мне бы всегда было мало. 

Мне нужен он внутри. 

Нужен сам Оливер. 

Я закрыла глаза, сильно сжав их, стыд, вот что я чувствовала за свое желание к нему, и это причиняло мне боль. Мое запретное желание, пылало во мне словно лесной пожар, и я не могла ничего с этим поделать, чтобы остановить его. Да мне даже и не хотелось его останавливать. 

Звуки биения моего сердца были слышны в ушах, я просто была уверенна, что могу взорваться в любой момент. 

Он немного отстранился, а затем медленно погрузил свой член в меня так, словно я могла сломаться. Если честно, то я не ожидала такой нежности от своего сводного брата. Никогда не думала, что он может быть таким чертовски нежным. Не думаю, что когда то вообще смогу его полностью понять. 

— Открой свои глазки, маленькая пчелка, я хочу видеть тебя, когда ты кончишь. 

Видеть меня? Я столько лет думала, что была ненавистна ему, а теперь он говорит, что хочет видеть меня — каждую частичку меня, фактически видеть мою душу, пока его член будет скользить глубоко внутри меня. Он смотрел на меня, так нежно, уверенно, никто и никогда еще не смотрел на меня так. Я не хочу, чтобы какой-либо другой мужчина смотрел на меня так. Чтобы другой так касался или трахал меня так, как это делает Оливер. 

Да, я была шлюхой моего сводного брата. И это был единственный выход, чтобы быть с ним рядом. 

Прямо сейчас.

Глава 26

 Оливер 

Боль всегда будет связывать нас. 

Это была не ее вина. Ведь эта ярость и раньше выворачивала все наизнанку внутри меня еще до появления Маи. Тем не менее, все это не останавливала меня от желания хотеть, чтобы она страдала, чтобы чувствовала туже боль, что и я. 

Любовь есть только в сказках, глупых кино и в безумцах. Увидев, как сильно облажались мои родители, и как запутался я сам, мне хотелось быть всего лишь прохожим во всем этом, но я оказался частью этого дерьма. Все это не принесло ничего кроме страданий и вечных сомнений в себе. Я мог бы жить и без этого дерьма. 

Я никогда не питал иллюзий, почему беспокоилась Мая. Она была не более чем простым временным отвлечением, мною просто двигала темная навязчивая идея и похоть. С этими эмоциями я прекрасно справлялся. 

Запутанность, доверие, обязательство и верность не были записаны в мой словарь, если только они не были связаны с врожденным стремлением к контролю. Также, я даже не рассчитывал испытывать все это с кем-то вроде Маи, но я ожидал, нет – требовал этих вещей от Маи. 

Я забрал ее девственность, но мне ведь никогда не бывает достаточно, всегда нужно больше. Чем больше она давала мне, тем большее мне хотелось. Безжалостность всегда была моим приоритетом, но я не имел никакого гребаного понятия, как все это выглядело со стороны. 

Если потеряю зону контроля, то подвергну себя риску. 

Но-я-хотел-гребаного-удовлетворения. 

Пока я не сломал ее. 

Только после этого я смогу найти покой в своей душе. 

Почему я так нуждался во всем этом гребаном дерьме от нее, я не знал ответа, но блядь, если я не прекращу все это анализировать, то просто взорвусь. 

— На колени, малыш, — скомандовал я, — сегодняшней ночью я хочу взять твою попку. 

Дело в том, что мы принимали душ вместе, а ее губки были все еще опухшими от сосания моего члена. Я схватил полотенце и укутал ее в него, а затем отвел ее в спальню, бережно усадив ее на подушки, которые лежали на полу. 

— Оливер, я… Я не уверена, что смогу вынести это, — ответила она, краснея. 

Я поднял бровь.

— Ну, раз такое дело, то вынужден буду позвонить Бьянке. Мой член нуждается сегодня в хорошенькой попке. 

Она всосала воздух. 

— Ты жесток, — прошептала она. — У тебя, что нет гребаного сердца? 

— Малыш, или ты мне предоставляешь свою попку, или я вынужден найти кого-то другого. Я серьезно, — она проверяет меня. Каждый раз, когда я что-то чертовски от нее хотел, она просто брала и противилась мне. Мое терпение ведь не железное. — И отвечая на твой вопрос: нет. Я вроде как родился с сердцем. Но на самом деле оно не помеха. Ну, знаешь те, кто живут и просто потеряли людей на войне или какой-то прочей фигне, там стихийные бедствия, например, потому что некие идиоты пытались исследовать их гребаные сердца. 

Мая прищурила глаза и посмотрела на меня.

— Ага, считай, что я тебе поверила. Ты бессердечный монстр. Неспособен чувствовать, хотя нет постой, ты ведь чувствуешь своим членом. Как ты можешь жить с этим, Оливер? Как ты можешь смотреться в зеркало на себя? 

Я ухмыльнулся.

— Почему, черт возьми, я должен делать это? Почему я должен смотреть на себя в зеркало и испытывать стыд за что-то? Только слабаки испытывают какие-то чувства к кискам, — я снял с нее полотенце, и перед моим взглядом предстала ее нагота и эта смачная задница. — Так что? Ты встанешь на колени и сдашься, или я должен позвонить Бьянке и показать тебе, как настоящая женщина принимает мой член в ее задний проход? 

— Звони Бьянке. Ты можешь делать с ней все, что захочешь, меня это больше не волнует, — она гордо подняла свой подбородок, в знак неповиновения. 

Боже. Мой член снова затвердел. Маленькая пчелка знала, как завести меня. Это заставило меня хотеть ее еще больше, когда она не повиновалась мне. 

Что-то во мне сломалось. 

— Нет. Я имел Бьянку в задницу уже много раз. Сегодня ночью это будешь ты. Я беру то, что хочу, и ты должна это принять как должное. 

— Ну, так возьми, — пошептала она. — У тебя просто нет ни совести, ни вежливости, ты просто добиваешься всего от меня через шантаж. 

— В этом заключается удовольствие, моя дорогая. Чем больше ты борешься со мной, тем больше я хочу тебя, и ты просто нарываешься вместе со своей милой попкой. 

Время разговоров подошло концу. Намотав ее волосы на руку, я толкнул ее вперед, таким образом, она уперлась руками в ковер на полу, чтобы не упасть окончательно. 

Открыв свою тумбочку, я вытащил флогер, который купил недавно, и пробежался по нему пальцами. Как же я любил запах новенькой кожи. Что-то в этом мне напоминало, как люди трахаются. Кожа вдобавок с соками потекшей киски, просто загляденье. 

Глаза Маи расширились, когда она увидела, что я взял флогер цвета шоколада. Как же мне нравилось загонять ее в рамки. Она смотрела на меня из-под опущенных ресниц, ее рот был немножко приоткрыт от удивления. Маленькая шлюшка завелась, несмотря на ее протесты. Ее соски стали твердыми, и я мог уловить запах ее возбуждения. Эта девчонка чертовски потекла, и я пока еще не мог прикасаться к ней.