Не нужно слов

Обстановка была роскошной, в старомодном стиле, с маленьким кирпичным камином и дорогим ворсистым ковром. Сзади щелкнула дверь, и в тишине громко прозвучали поворот ключа и металлический звон, когда ключ упал на стол. У Кэтрин перехватило дыхание.

– Фредерик!..

– Нет! Я буду говорить первым. – Он подошел к ней и пристально посмотрел на нее. – По моим правилам, понимаешь?

– Да. – Кэтрин вздернула подбородок. Она легонько потирала те места на руках, где пальцы Фредерика только что в них впивались. – Да, я поняла. Что ж, говори.

– Правило первое, больше не будет «немножко» и «постепенно». Я не хочу, чтобы ты по-прежнему скрывала от меня часть своей жизни и своего я. – Они словно два врага стояли друг против друга. Теперь, когда первый испуг прошел, Кэтрин заметила следы усталости на его лице и выражение страшной напряженности. Он так быстро сыпал словами, что ей не удавалось прервать его. – Ты проделала тот же фокус, что и шесть лет назад, но тогда мы не были любовниками. Ты всегда была неоткровенна и не хотела мне доверять.

– Нет. – Кэтрин пыталась прорваться сквозь поток его слов, чтобы защититься. – Нет, это неправда.

– Это правда! – продолжал он и снова схватил ее за плечи. – Разве ты рассказала мне шесть лет назад о своей матери? Или о том, что пережила? Разве ты поделилась со мной своими невзгодами, чтобы я был в состоянии помочь тебе или по крайней мере утешить тебя?

В его словах не было ничего обидного. Кэтрин только прижала пальцы к вискам и покачала головой.

– Это не означало, что я не доверяю тебе. Это другое. Тебе не понять.

– Но ты не захотела со мной поделиться, что было до крайности оскорбительно для меня. – Он вытащил сигарету, но не зажег ее. – На этот раз, Кэт, ты расскажешь мне обо всем, если только слова, вырвавшиеся у тебя той грозовой ночью, не были результатом приснившегося кошмара или страха перед разбушевавшейся стихией.

Фредерик, так и не закурив, выбросил сигарету и шагнул к бару.

– Ты мое проклятье, Кэтрин Джонер! – Он налил себе виски и выпил. – Может быть, я не должен был снова появляться? – Он перешел на спокойный тон. – Ты уже один раз выбросила меня из своей жизни, помнишь?

– Я выбросила тебя? – возмутилась Кэтрин. – Это ты наплевал на меня. Ты покинул мой дом, потому что я не согласилась стать твоей любовницей. Ты ушел из моего дома и из моей жизни. И хоть бы слово я услышала от тебя! Я узнавала о тебе из газет. Я долго не мешала тебе найти другую женщину... сколько угодно других женщин!

– Я нашел их, так много, сколько хотел, – зло подтвердил Фредерик и опять выпил. – И так быстро, как смог. У меня были женщины, я пил, играл в карты, делал всякие глупости... пытался исчезнуть из твоего поля зрения. – Он поставил рюмку и взглянул на Кэтрин. – Кто знает, почему я был так терпелив с тобой!

Кэтрин все еще не могла справиться с чувством обиды.

– Не говори мне о том, что прошло.

– Как раз об этом я и говорю. – Фредерик снова схватил ее за запястья, зажав в узком пространстве между собой и баром. – Ты была одна, помнишь? Марианна уехала на несколько дней.

Кэтрин посмотрела ему в глаза.

– Прекрасно помню.

– Так вот, – его тон и взгляд снова стали холодными, – тогда могло произойти то, что, возможно, изменило бы твою жизнь, нашу жизнь. Я пришел тем вечером в твой дом, собираясь просить тебя выйти за меня замуж!

Кэтрин была потрясена до глубины души этими словами. Она изумленно смотрела на Фредерика.

– Не ожидала? – Он отпустил ее и снова полез в карман за сигаретами. – Вероятно, у нас были различные планы на тот вечер. Я любил тебя. – Этими словами он обвинял ее! И Кэтрин, пораженная, словно лишилась дара слова. – Господи, те недели, что мы были вместе, я был предан тебе. Я ни разу не дотронулся до другой женщины. – Он зажег сигарету и вдруг совсем тихо произнес: – Я был близок к сумасшествию...

– Ты никогда не говорил мне... – Ее голос дрожал, серые огромные глаза стали еще больше. – Ты никогда, ни разу не сказал мне, что любишь меня.

– Ты не давала мне такой возможности, – возразил он. – Знаю, ты была невинна и боялась. Думаешь, я не понимаю этого? – Он долго твердо смотрел на нее. – Почему ты не решилась довериться мне?

– Ох, Фред...

– Той ночью, – Фредерик начал расхаживать по комнате, – ты была такой теплой, желанной, а дом таким спокойным. Я чувствовал, как ты хочешь меня. А я... Я сходил с ума! Господи Боже, я пытался быть обходительным, терпеливым, в то время как потребность в тебе испепеляла меня. – Он взъерошил волосы. – И ты была такой нежной и позволяла ласкать и целовать тебя. А затем... вдруг принялась отбиваться, как капризный ребенок, отталкивать меня, словно я собирался причинить тебе вред. Говорила, чтобы я не притрагивался к тебе, что не вынесешь, если я до тебя еще раз дотронусь. – Он снова посмотрел на нее, его глаза не были уже холодными. – Ты единственная женщина, которая может вызвать у меня такую ярость, как сегодня.

– Фред. – Кэтрин закрыла глаза. – Мне было только двадцать лет, и так много обстоятельств...

– Да, теперь я знаю, но тогда не знал, – сказал он упавшим голосом. – Думаю, не так уж много изменилось с тех пор. – Кэтрин попыталась было продолжить, но он покачал головой. – Нет, пока еще нет. Я не закончил. Я уехал, чтобы дать тебе время, как говорил уже об этом. Я не видел другого способа. Мне было трудно оставаться рядом с тобой. Я решил ждать, когда ты приведешь в порядок свои мысли. Я не знал, надолго ли уеду, но в течение всех шести лет я все силы положил на карьеру. Так же поступила и ты. Я полагал, что все шло к лучшему. Тебе необходимо было утвердиться. Когда восторженные статьи о тебе стали появляться регулярно, я решил, что настало время вернуться. – Фредерик видел, что она пытается прервать его и как у нее горят глаза. – Не выходи из себя, как ты обычно делаешь, пока я не закончу. И не прерывай.

Кэтрин отвернулась, стараясь взять себя в руки.

– Хорошо, продолжай.

– Я приехал в Лондон, не имея никакого реального дела, только чтобы увидеть тебя. Отличная идея упала с неба – работа над мюзиклом, которую предложили мне, когда я был в Нью-Йорке. Я использовал эту идею, чтобы вернуть тебя, – сказал он просто, совсем не оправдываясь. – Когда я, стоя у кабины для записи, увидел тебя снова, то уже знал, что воспользуюсь всем чем угодно, но работа над партитурой показалась мне лучшим предлогом. – Он кончиками пальцев отодвинул пустую рюмку. – Я не возлагал больших надежд на совместную работу с тобой, зная твой характер и предвзятое ко мне отношение. Так что, возможно, ты была не так далека от истины, когда в тот день, у скал, высказала мне все. – Фредерик подошел к окну. – Вот видишь, у меня всегда были несколько другие намерения, а не просто лечь с тобой в постель.

Кэтрин чувствовала, как ком подступает к горлу.

– Фред, мне никогда в жизни не было так стыдно. Обиду трудно простить, но я надеялась... надеялась, что ты сможешь забыть...

Фредерик испытующе посмотрел на нее.

– Возможно, если бы ты не бросила меня во второй раз, мне легче было бы это сделать.

– Я должна была уехать. Я написала тебе в записке...

– В какой записке?!

– В записке... Я оставила ее на рояле рядом с нотами.

– Я не видел никакой записки. Я не видел вокруг вообще ничего. Я был так ошеломлен твоим внезапным исчезновением, – он издал глубокий вздох, – что просто сунул все ноты в папку не глядя.

– Марианна позвонила вскоре после того, как ты уехал на машине. Она сказала мне, что произошло несчастье.

– Какое несчастье? Кэтрин медлила с ответом.

– С твоей матерью? – прочитал он у нее в глазах.

– Да, с ней. Я должна была ехать немедленно.

– Почему ты не подождала меня? – Лицо Фредерика исказила гримаса страдания.

– Я хотела, но не могла. Доктор сказал, что ей осталось жить несколько часов... – Она отвернулась. – Но все равно я приехала слишком поздно.

– Прости меня, я не знал.