Воздушные замки

– Поверь мне, за это больше всего!

Прошло еще несколько дней, наполненных самыми обычными заботами и делами. И вот, обедая в огромной столовой с друзьями Карстена, приехавшими навестить молодоженов в доме на Хиркенхольме, он вкратце рассказал им историю поисков сестрички Салли. И завершил свой рассказ словами:

– Узнав о письмах, которые Присцилла писала выдуманной сестре, я понял, что найду ее обязательно, поскольку она существует. Моя любовь сотворила чудо! И, обратите внимание, – даже имена сошлись! Бесконечные обращения к десяткам свидетелей, случайным знакомым дали свой результат. А жена теперь по-прежнему будет писать сестричке письма и не прятать их в стол, а отправлять по почте! Присцилла, я тебя люблю сейчас, и любил уже тогда, когда только услышал твой рассказ! Не жалость, а любовь поселилась навек в моем сердце. Господа, я пью за здоровье очаровательных сестер, Присциллы и Салли! А завтра мы с женой отправляемся в свадебное путешествие, зимние шторма нас не пугают!

– Куда это вы отправляетесь? – проворчала Гертруда. – На «Присцилле» обновляют рангоут, там работы до весны хватит!

– А кто сказал, что мы собираемся выходить в море? На яхте хорошо и в гавани. Кстати, к обеду и ужину будем регулярно возвращаться в дом. Замечательное получится путешествие!

– Зная, что весь мир теперь доступен мне, и я могу выбрать самое изумительное по красоте, климату и развлечениям место в любом уголке земли, я… Я предпочла бы провести медовый месяц в лодочном сарае, на старом паровом боте, – сказала с улыбкой Присцилла и поежилась: – Но только в машинном отделении, при разведенном в топке огне!

Эпилог

Карстен частенько повторял свой рассказ о поисках Салли и потом, после венчания и свадебного путешествия, но проведенного не в лодочном сарае, где собиралась получать удовольствия от жизни неприхотливая миллиардерша, а на судостроительных заводах Швеции и Финляндии, как этого требовали дела.

После окончания медового месяца, спустя и год, и два, и три, всегда его самыми благодарными слушателями были прежде всего Присцилла, Салли и Гертруда.

Вскоре слушателей прибавилось.

Сыновья Карстена и Присциллы тоже любили загадочные истории, но мало что понимали. Имена их называть не обязательно, так как количество имен все равно год от года увеличивалось. И с тех пор всегда в огромном доме на острове Хирке, или, как его называют местные жители, на Хиркенхольме, звучали детские голоса и раздавался озорной смех.

Браки по расчету очень часто приводят к рождению желанных детей, говорят хозяева острова и внимательно поглядывают на своих отпрысков.

«Милая Салли! Давно не писала тебе писем, прости. Семья растет, а сил не прибавляется. Ты же знаешь, я люблю все делать сама. Но мне уже не уследить за порядком в лодочном сарае, мои обязанности давно взяли на себя старшие сыновья. Харальд, кстати, занял первое место на регате в Ставангере, а Кнут вовсю управляется с «Присциллой», правда, под присмотром отца. Но какой это присмотр, одни слезы.

Я поругалась с Карстеном, поссорилась с чиновниками из Морского регистра, – ну не хочу я, чтобы яхта носила мое имя! Представляешь, прошлым августом в газетах писали невероятные вещи, это как раз после легкой аварии с лодкой на рейде Бергена. Вот, цитирую тебе несколько фраз из «Спортивного курьера Норвегии»:

«Непоротливый корпус «Присциллы», тяжелой на подъем, задел изящную «Мечту», в результате чего хозяевам «Мечты» пришлось вызывать на помощь портовый катер. А «Присцилле» хоть бы что, ее и так давно нужно красить!»…

За что? Опозорили меня на все побережье! Меня пора красить?! Я тяжела на подъем?! Хочешь, мы назовем яхту в твою честь? Соглашайся! «Салли» пришла первой!» или «Салли» прекрасно выглядит после ремонта!»

Дети спят, Карстен варит мне кофе, Гертруда совсем стала слабая, гуляет только по парку, уже не выбирается вместе с нами в Берген, на могилу к брату. Жизнь берет свое. Я счастлива, что у меня есть муж, дети и ты. Милая Салли, бесконечно дорогая моя сестренка, мы и все жители Хиркенхольма ждем тебя в гости! Приезжай, родная! Навеки твоя, Присцилла».