Innocent butterfly (СИ)

Боже, кажется, она стала думать о нем слишком много, намного больше, чем просто о друге. Но ведь они друзья, сейчас они находятся на таком этапе, который определила сама Ева. Но ведь стать чем-то большим, чем просто друзьями стать намного проще, чем кажется, не так ли?

Но вот вопрос, который мучает Еву: стоит ли это делать? Стоит ли пытаться что-то построить, чтобы испортить хорошую дружбу, которая у них, возможно, может быть в дальнейшем.

Мало кто верит в дружбу между женщиной и мужчиной, но Ева из таких. Она верит, что можно довериться человеку, независимо от его пола. Можно рассказывать все свои секреты, просить советы, даже у парней.

Тихонько выдохнув, она закусывает свою нижнюю губу. Все эти вопросы жутко терзают ее голову, заставляя забыть о самом главном, что в построении отношений главнее – сердце, только оно точно знает, с кем человеку лучше быть.

Пройдя коридор второго этажа, она ступает на ступени, ведущие на третий. Она идет медленно и неуверенно, думая о своем. Она совсем забывает, что нужно быть аккуратной на лестнице.

Сделав шаг на предпоследнюю ступень, нога Евы выворачивается в сторону, она издает жалобный писк и падает на пол.

- Ауч, - она хватается руками за правую щиколотку, по которой распространилась жуткая боль. На ее лице искажается гримаса боли.

Кажется, что она не чувствует всю свою ногу. Ева не может даже шевельнут ступней.

- Черт, - она хмурится.

Она привыкла к боли, которую постоянно получает на тренировках, но сейчас она чувствует что-то невообразимое.

Сейчас в коридорах даже нет людей, они все на занятиях, ей даже некого позвать, чтобы помочь. Сама она точно не сможет даже просто подняться, слишком сильная боль. Наверное, это растяжение или вывих. Как бы то ни было, но ни то, ни другое ей точно нельзя получать, потому что тогда ей придется на какое количество времени забыть о тренировках, чего делать Еве точно нельзя.

Просидев так еще пару минут, она понимает, что в ближайший час, может, чуть меньше, здесь точно никто не появится, а сидеть здесь просто так и умирать от боли – тоже не вариант.

Поставив руки на стену, она медленно пытается встать, поднимая свое тело дюйм за дюймом. Это выходит у нее очень медленно и трудно.

Поднявшись с пола, Ева облегченно выдыхает. Какая-то часть ее тела мысленно радуется, что часть дела уже выполнена, осталось только дойти до комнаты, что, наверное, будет труднее всего.

Поправив сумочку на плече, что порядком сползла, Ричардсон перепрыгивает на одной ноге через последнюю ступень, как можно крепче держась за стену.

«Еще немного, осталось еще совсем немного, - Ева мысленно подбадривает себя, делая медленные прыжки на одной ноге»

Ведь могло быть все намного хуже, если бы она поломала ногу, но с ней, к счастью, это не случилось, чему она искренне рада.

Кое-как, но Ричардсон добирается до своей комнаты. Она победно улыбается и берется за ручку двери, пытаясь открыть. И она оказывается незапертой, что означает, что Никки уже в комнате. Только ее сейчас не хватало, чтобы окончательно испортить Еве настроение.

Медленными прыжками, стараясь не сильно шуметь, она проходит коридор, ведущий в их комнату. Сердце начинает стучать быстрее, чем было ранее, дыхание ускоряется. Ева не понимает, почему это происходит, но волнение подкатывает комом к горлу.

Когда она доходит до конца коридора, то едва ли не охает от шока. Никки лежит на кровати, что-то быстро печатая в ноутбуке. Она делает это, как ни в чем не бывало. Будто бы это не она отсутствовала всю ночь и утро.

Ева быстро допрыгивает на одной ноге до своей кровати и с облегчением ложится на нее.

- Ева, - Никки испуганно оглядывается в ее сторону, замечая, что с ней что-то не так. – Что случилось? Что с твоей ногой, почему ты хромаешь?

- Отвали, пожалуйста, от меня, - Ричардсон кладет голову на подушку, закрывая глаза. На мягкой постели ее тело мгновенно расслабляется, напряжение почти уходит.

- Малышка, - Никки встает со своей кровати, подходя к Евиной, но та выставляет руку вперед, преграждая путь.

- Вернись на свое место, - она открывает глаза, переворачиваясь на спину. – Сейчас я не настроена ни на какой разговор, особенно с тобой. Так что, пожалуйста, сделай вид, что меня здесь нет и продолжай заниматься своими делами.

- О чем ты говоришь? – Никки непонимающе сводит брови на переносице. – Что с тобой случилось, черт возьми?

- Давай, мы пока не будем лезть ко мне, пока не разберемся с тем, где ты была такое долгое количество времени.

- Я…, - Никки запинается. – ну, я…

- Понятно, - Ева усмехается. – Мне все понятно. Ты променяла подругу на член.

- Что? – глаза Джонс широко распахиваются. – Зачем ты такое говоришь, если это неправда.

- Еще как правда, - Ева презрительно поджимает губы. – Можешь идти дальше трахаться со своими парнями.

- Но…

- Никаких «но», - она качает головой, отворачиваясь к стенке. – Просто оставь меня в покое, я не хочу сейчас ни о чем говорить, я устала.

- Хорошо, - Никки кивает, наверное, даже самой себе, а не Еве. – Я понимаю, - она замолкает на пару долгих секунд. – Но я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя, малышка. Чтобы ты не думала, я смогу тебе все объяснить, когда ты захочешь меня слушать.

Подождав какое-то количество времени, Никки разворачивается и уходит обратно на свою кровать.

Ева крепко зажмуривает глаза, чтобы снова не расплакаться. Слишком много откровений для одного дня. Она не готова столько всего перенести.

- Только скажи, что у тебя с ногой? – голос Никки звучит неуверенно и тихо, но она все же надеется, что Ева ответит ей.

- Вывих или растяжение, я так думаю.

- Ты так думаешь? – Никки скептически приподнимает бровь.

- Я не была еще у врача.

- Понятно, - Никки закусывает свою нижнюю губу, не зная, что еще сказать.

Ева тихонько выдыхает, плотно закрывая глаза. Она чувствует тепло кардигана и этот сумасводящий запах духов Тайлера, который одурманивает, но в тоже время успокаивает, погружая в сладкий и такой долгожданный для Евы сон.

***

Чья-то рука касается плеча Евы, слегка тряся, вырывая из сладкого сна. Она неохотно приоткрывает сначала один свой глаза, затем второй. Прямо перед ее лицом оказывается улыбающаяся Никки.

- Доброе утро, точнее почти ночь, - Джонс слегка ухмыляется.

- Боже, сколько я спала? – Ева кладет руки на свое лицо, проводя верх и вниз.

Она ощущает, как пульсирует в висках, ощущает сильную головную боль. Это все следствие того, что она поспала днем.

- Около трех часов. Не так уж много, - Никки пожимает плечами.

- Наверное, но теперь я точно не усну и буду всю ночь сидеть здесь, не зная, чем заняться.

Ева приподнимается, садясь на кровати. Во всем ее теле мгновенно распространяется легкая боль, но она ничто по сравнению с той, что она ощущает в правой ноге. Кажется, будто бы все кости выворачивает.

Ричардсон стискивает зубы, чтобы не закричать. Она трогает свою голень, затем щиколотку, слегка разминая. Только сейчас она начинает понимать, насколько серьезные у нее повреждения.

- Сильно больно? – Никки взволнованно следит за ее действиями.

- Все нормально, - Ева спускает ноги с кровати, слегка становясь ими на пол. Она кусает свою нижнюю губу, хмурясь от боли.

- Тебе надо срочно к врачу.

- Да ладно? – Ева наигранно приподнимает брови вверх, широко распахивая глаза. – Будто бы я сама этого не знаю.

- Зачем ты так, Ева? Я ведь всего лишь хочу тебе помочь, - Никки обиженно поджимает губы, опуская взгляд в пол.

- Как-нибудь разберусь без твоей помощи. Сначала научись быть честной со своей лучшей подругой, а потом лезь к ней с помощью, - Ричардсон произносит это намного грубее, чем сама ожидает того. Может, она не испытывает сильной злости к Никки, но сейчас ей так хочется выговориться. Сказать то, что она думает, не притворяясь кем-то.

- Я всегда была честна с тобой, ты же знаешь, - Джонс беспомощно приподнимает руки вверх, будто бы пытаясь достучаться Евы.