Так бывает (СИ)

Она не собиралась больше убегать от проблем, она собиралась их решать. И, в первую очередь, переодевшись после душа, вышла к своим мужчинам.

Саныч был очень угрюм, выглядел постаревшим, что в очередной раз резануло ей по нервам, да так, что сердце дернулось.

Олег просто сидел за столом и пил горькую, ни на кого внимания не обращая, но стоило ей зайти в кухню, как он оторвался от созерцания столешницы бара и так глянул... обеспокоенно и в то же время очень разочарованно, казалось он готов с досады сплюнуть и три раза о дерево постучать. А Кирилл...

Кирилл по-прежнему смотрел глазами побитого щенка, выброшенного на мусорку, за ненадобностью еще одной скотины в доме,- и это было хуже всего. Этого она не выдержала. Потяжелело в груди, узел еще туже затянулся, сдавливая горло кольцом, мешая произнести так необходимые сейчас слова.

Но, сказать что-то так и не получалось, она просто стояла и смотрела на Кирилла, и взглядом пыталась выразить как ей жаль, что не поняла ничего раньше.

Он сам смотрел ей прямо в глаза, ждал, что она скажет, что сделает.

И ничего другого, кроме как броситься к нему и обнять, что есть силы, Таня не придумала. Стиснула его как сумела, прижала к себе, и тихим, срывающимся голосом шептала:

- Прости меня! Прости! Я у тебя глупая такая, очень глупая. Ты только меня прости, - отстранилась и заглянула в ошарашенные глаза, - Прости! Ты мне очень дорог, очень! И я тебя не брошу никогда, а если что опять не так... ты скажи, ладно?! Просто скажи?!

- Ма... Тань, - он прокашлялся, - Все хорошо, правда, хорошо. Ты нас всех очень испугала. Меня очень испугала.

- Больше не буду, не буду! - замотала головой и снова прижала его к себе, сил не было смотреть в глаза. Кирилл тоже в ответ стиснул ее, прижал к себе так, что косточки затрещали, но обоим было все равно.

- Мне очень хочется сказать «мама», но, если ты против... - начал он робко.

- Если ты хочешь, я не против! - ладонями обняла его лицо и заставила снова заглянуть в глаза, - Если ты считаешь, что я достойна быть матерью такого потрясающего сына, как ты, то я буду полной дурой, если откажусь. Только пойми правильно, пожалуйста то, что я тебе расскажу и после, если ты все еще будешь этого хотеть, я не буду против.

Саныч прислушивался к нашему разговору, но лишь кивнул, показывая, что тоже хочет услышать, а Олег,- вот если бы все было не так грустно она бы рассмеялась, видя, как друг застыл с занесенной рюмкой и приоткрытом ртом. Точнее, они бы все ржали как кони, но ситуация не располагала, поэтому Олег замер на несколько секунд, отставил рюмку и уставился на нее, всем своим видом демонстрируя нешуточное внимание к ее персоне.

- Никому из вас нет нужды рассказывать, в какой семья я росла, хотя, оправданием моих ошибок, как я полагала, все это служит слабо. До сегодняшнего дня я не понимала или, скорей не хотела понимать, что убегаю от одной проблемы к другой. Так было с мамой, когда она пыталась покончить с собой. Я испугалась и рванула отсюда подальше. Я не хотела брать за нее ответственность в очередной раз, хотя надо было сдать ее в психушку и самой лечь в соседнюю палату.

- Таня, что такое несешь? - Саныч было ринулся к ней, но натолкнулся на предупреждающий взгляд Олега и сел обратно.

- Я говорю вам правду, рассказываю то, что давно нужно было сделать. - глубоко вдохнула и продолжила, - Мое психическое здоровье далеко от нормы, и именно поэтому я буду посещать Леонида столько, сколько он посчитает нужным.

- Почему? Этого недостаточно для таких экстремальных мер, - Олег таки выпил наполненную рюмку и, по новой ее наполнил.

- Моему приезду сюда, моему возвращению предшествовали несколько событий. Очень долгое время мы с Димой жили счастливо и никогда не заводили речи о детях, - Кирилл, чувствуя мою напряженность, попытался было меня обнять, но я отстранилась, - Подожди, Кирилл, не надо. Так вот... В тот вечер, когда Дима мне изменил, он предложил нам завести ребенка, а я отказалась. Мы поругались, слово за слово, и он, взбешённый ушел из дома.

- Сука! - гаркнул Саныч и впечатал кулак в столешницу, - Надо было ему сразу морду бить, знал же.

- Измену его я таковой уже не считаю, и простила давно.

- Ты дура, Таня, влюбленная дура!

- Не будешь слушать, катись тогда, а нет, закрой рот и выслушай! Вы самые дорогие мне люди, не считая Маришки и Димы, она все знает, Дима тоже, остались вы, и боюсь, если сейчас не закончу, никогда больше не наберусь смелости для разговора об этом, - все трое настороженно молчали, - Мы,- ни я, ни Дима тогда не знали... но спустя две недели я пошла делать аборт. Не ему назло, не подумайте, а потому что испугалась, что угроблю этому ребенку жизнь так же, как и моя мать мне. Я сделала аборт и уехала сюда, Диме ни о чем рассказывать не стала. И, наверное, не рассказала бы никогда, если бы он не приехал сюда за мной.

- Ты ему вчера все сказала?

- Да, сказала, и его реакция на мои слова...,- снова вздохнула, облизнула пересохшие губы, - Он отреагировал так, как и должен был. Я виновата, и не отрицаю этого. Сделанного не вернуть, и не могу сказать, что я сильно жалею.

- В каком смысле: не сильно жалеешь? - вкрадчиво спросил Олег.

- Диме мне изменил, сделал мне очень больно и боюсь, если бы я родила, несмотря на все мои страхи, мы угробили бы жизни не только себе, но и ребенку. Я смогла Диму простить только тут, рядом с вами, одна. У меня было время подумать, проанализировать и решить... а будь у нас ребенок... я... я не уверена, что все было бы так.

- Вы, бабы, очень странный народ! - Олег снова выпил - Очень странный! Я тебя не осуждаю, но не думаю, что ты поступила правильно, но, что сделано, то сделано. Тебе с этим жить. Только, Таня, в следующий раз, когда решишься с мужем говорить на важные темы, предупреди, ладно? Я чуть не полысел, когда он мне позвонил и начал кричать в трубку, что ты в таком состоянии ушла непонятно куда! - он гаркнул эти слова так, что мы с Кириллом одновременно вздрогнули.

- Прости!

- «Прости», - скривился Олег, - А у меня есть другие варианты? Ты ж мне за сестру стала, нервы мотаешь уж точно, как она самая.

Я молчала, не зная, что еще ему сказать, да, и кажется больше слов каких-то от меня он и не ждал.

Кирилл недоверчиво смотрел на меня. Он был грустным и обиженным, но все равно подошел ко мне и обнял, шепнув:

- Я люблю тебя, мам!

Это его «мам» ... Простое слово, сказанное тихим мальчишеским голосом,- и мир в очередной раз перевернулся с ног на голову. И боль снова обрушилась на нее, но, при этом, она смешалась с таким количеством счастья от простых слов, смешалась с эйфорией и стала практически незаметной на какие-то минуты, она просто отошла на второй план.

Кажется, у меня на глаза снова навернулись слезы и Саныч, подойдя к нам, обнял обоих, приговаривая:

- Поплачь, девонька моя, поплачь, легче станет. - и теплой, чуть шершавой ладонью он гладил меня по голове, как уже не делал никто очень много лет.

Теплой волной от его ладони пробежались искры по коже головы, перешли на шею и вдоль позвоночника промчались теплые передергивающие мурашки.

Так невыразимо приятно было ощущать теплые объятия Кирилла и Саныча, так спокойно было в надежных их руках, что на краткий миг, на дуновение теплого ветерка, забылись все проблемы. И слезы текли по щекам, падая на светлую футболку Кирилла, оставляя на ткани темные разводы от туши и слез.

Сколько они так простояли, Таня сказать не могла,- не то часы, не то минуты,- но Олегу на телефон пришла смс-ка, и ее звук выдернул из состояния какой-то спокойной неги.

- Так, други мои, и, - смеющийся взгляд в сторону Кирилла, - и дети, моих другов! Предлагаю, после столь душещипательного момента, разбредаться всем по койкам, у нас впереди много дел и много работы, так что все идут в люльку!

- Давно пора! - Саныч как раз смачно зевнул, что нас всех очень повеселило, и все ухватились за эту возможность разрядить обстановку, рассмеялись зевку, как приличному анекдоту.