Слишком поздно (ЛП)

Задержав дыхание, я сделала несколько шагов вперед. Кто-то — или что-то, что когда-то было кем-то, валялся на диванных подушках, его голова притулилась на подлокотнике, как будто он просто спал. Я прищурилась.

Ему выстрелили прямо в рот. Пол и то, что осталось от его лица, было усыпано мелкими осколками зубов. Даже Джозеф Гудмен, звёздный стоматолог, не смог бы уже ему помочь.

— Его зубы, — прошептал Майкл.

А потом его вырвало на ноги мертвого парня.

Я старалась сохранить чувство собственного достоинства. Меня не вырвет. Я не сделала этого даже в репетиционном зале.

— Должен быть ещё один. Где он? — прошептала я, игнорируя запахи.

Майкл покачал головой и обтер губы тыльной стороной ладони. Я осмотрела комнату. Всё, за исключением дивана, было чистым.

Кроме…

Капельки крови тянулись в сторону лестницы. Не думаю, что они принадлежат мертвому парню. После такого выстрела он не мог двигаться. Я указала на них подбородком. Майкл нехотя кивнул, мельком посмотрев на пистолет в моей руке. Я знала, что ему это не нравится, но других вариантов у него не было.

И он доверял мне.

Мы пошли по следам крови. Двигаться пришлось медленно. Он, возможно, и ранен, но не обязательно смертельно.

Я была рада тёплой, крепко держащей меня за руку, ладони Майкла.

Наверху было также чисто, как и внизу. На первый взгляд, помещение выглядело современным, но теперь это бесконечное пространство начало раздражать меня. Следы крови продолжали тянуться по полу. Я чувствовала себя, как Гензель и Гретель³⁸, следуя за «готическим» вариантом хлебных крошек, которые, в конце концов, привели нас к закрытой двери в конце коридора.

Должно быть, это спальня. Я стиснула руку Майкла, а он — мою. Это придало мне сил. Расправив плечи, я сжала пистолет покрепче и пнула дверь ногой.

За ней нас дожидался второй парень. Я опустила пистолет. В его теперешнем состоянии, он нам не угроза. Он лежал поперек кровати, раскинув руки на одеяле и свесив ноги на пол. В его груди зияла дыра. Думаю, когда он был внизу, его ранили в плечо, — вероятно, целились в грудь, но промазали, — а позже прострелили колено. Ну а закончил стрелок аккуратным выстрелом в грудь. Майкл отпустил мою руку, его опять стало рвать. Моей ладони сразу же стало холодно. Я прислушалась, но не услышала ничего, что говорило бы о присутствии стрелка.

Стрелка. Да кого я обманываю? Моего брата. Ничто не говорило о том, что мой брат всё ещё здесь.

Я вошла в комнату, надеясь что-нибудь найти. Не уверена что, но оно должно было быть где-то здесь.

Я обнаружила её с другой стороны кровати. Фотография. Такая же, что лежит в моей сумке.

Интересно, как он её получил. Хотя, найти её не так уж и сложно. Когда-то это была фотография профиля Джулии Ванн. Я на ней хорошо получилась.

Почему он её здесь оставил? Мой рот наполнился слюной. Я свернула снимок в несколько раз и запихала в свой карман.

Позади меня раздались шаги. Майкл.

— Что это было? — хрипло спросил он.

— Ничего, — сглотнув, ответила я. — Думала, что там что-то есть, но мне просто показалось.

***

Путь к машине прошел как в тумане. Каким-то образом, нам с Майклом удалось выйти из той комнаты, спуститься по лестнице, пересечь гостиную и выйти на улицу. Входную дверь мы оставили открытой.

К тому моменту, как мы подошли к машине, Майкл уже достал свой мобильный, но был слишком ошеломлен, чтобы говорить. Я положила ладонь на держащую телефон руку.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Не звони в полицию.

Он посмотрел на меня как на сумасшедшую. Ха. Не впервой.

— Конечно же мы должны позвонить в полицию, — медленно произнес он.

Движения его губ ужасно раздражали меня.

— Те люди мертвы. Они были... убиты. И есть опасность, что... — он запнулся, поймав мой взгляд. — Прости.

— Ничего страшного, — ответила я. — Мой брат опасен. Но если мы позвоним в полицию прямо сейчас, они задержат нас для допроса. Они захотят узнать, что мы тут делали. Как мы тут оказались. Откуда мы знаем этих мужчин. И даже, если мы скажем, что не знаем их, ты уверен, что они нам поверят?

— Мой отец один из них, — сказал Майкл. Его кадык дергался вверх-вниз, вверх-вниз. Это оказывало на меня гипнотизирующее воздействие. — В полиции работают хорошие люди. Они не станут...

Я схватила его руку и сжала её, отчего он мгновенно замолчал.

— Как только твои родители узнают кто я и куда я тебя притащила сегодня, думаешь, они позволят нам быть вместе? — тихо спросила я. — Особенно, если твой отец — полицейский.

Вверх-вниз. Вверх-вниз.

— Мой отец никогда... — мне даже не пришлось сжимать его руку, он и сам замолчал.

— Вот именно. Поэтому мы никому ничего не скажет. Кто-нибудь в конце концов, и так поймет, что что-то произошло. — Например, милый доктор или его дружок. Думаю, они каждые день-два выходят на связь с теми парнями. — Если через несколько дней об этом не сообщат в новостях, то мы сделаем анонимный звонок из телефона-автомата.

— Хорошо, — сказал Майкл. — Я доверяю тебе.

Я снова сжала его руку.

— Ни о чем не переживай. Все будет в порядке.

Наверное, именно так и думали двое подростков, придавленные телом мистера Моржа. Они не могли двигаться. Они не могли бежать. Они были вынуждены лежать и мучиться — три минуты по словам журналистов, — пока кровь мистера Моржа просачивалась сквозь их одежду, а мой брат ворчал, пытаясь его перевернуть. В конце концов, ему это удалось. Их звали Софи Грант и Пенелопа Вонг. Они были первокурсницами и до того момента я общалась с ними всего лишь один раз.

А потом, пока кто-то умирал, а кто-то уже был мертв, мы с братом провели двенадцать минут наедине.

ИЗ ЗАПИСЕЙ ДОКТОРА АТЛАСА СПЕНСА

Пациент: Райан Ванн, 10 лет.

Райан Ванн больше не является моим пациентом. Это моя последняя запись.

После пожара мы, родители Райана и я, увеличили количество встреч до одного раза в неделю. Я встречался с ним дважды. И в оба раза я обратил внимание на то, что он заметно регрессировал. Он едва разговаривал, а когда я всё-таки давил на него, отвечал односложно.

Я был разочарован, если не сказать больше. Но, определенно, не был готов к тому, что произошло сегодня во второй половине дня.

Он просто не пришёл. Вместо него появилась мать.

— Доктор Спенсер, — сказала она. — Простите за то, что сообщаю об этом в последнюю минуту, но я хочу отменить прием.

— Жаль, — сказал он. — На какой день вы хотите его перенести?

— Вообще-то, мы собираемся посещать другого психолога, — скривив губы, сказала она. — Райан сказал, что ему было не по себе во время вашего последнего приёма.

Я прокрутил в голове нашу встречу. Не было ничего необычного: я спросил, как у него дела, об успехах в орфографии, не убивал ли он недавно каких-нибудь маленьких животных. Не отрывая взгляда от пола, Райан ответил: «Прекрасно, прекрасно, прекрасно, нет». Последние пятнадцать минут мы молчали: я ждал, что он заговорит, он же бросал мне вызов.

— Почему? — спросил я.

Она была явно расстроена.

— Послушайте, доктор. Я знаю, что Райан любит приврать и, скорее всего, это неправда, но он всё равно мой ребенок и я не могу...

— Что он вам сказал? — оборвал я её. — Ложь — отличительный признак кондуктивного расстройства³⁹. Если он сказал, что я вёл себя неподобающим образом, то могу заверить вас, что это неправда.

— Я знаю, что, скорее всего, так оно и есть, — печально ответила она. — Но я не могу... Он даже не смог рассказать об этом сам. Райан был слишком смущен. Он сказал сестре, а Джулия пришла ко мне. — Она покачала головой. — Когда твой ребенок говорит такое, вы не можете больше оставлять его наедине с этим человеком. Как мать, я просто не могу этого сделать. — Направляясь к двери, произнесла она.

— Мы можем проводить приемы под чьим-нибудь наблюдением, — предложил я, следуя за ней. — С нами может находиться помощница, если Райан не будет против.