Мое имя-Вендетта!

к холодильнику.

С невозмутимым выражением лица, я достала из холодильника хлеб с маслом и сыром, и принялась сооружать бутерброд. Парни искоса на меня поглядывали, Вик же уперся глазами в стол, будто нашел там интерес всей своей жизни. Я, в конец обнаглев, сварила себе кофе в турке, и, пододвинув одного из парней, уселась к ним за стол. В конце концов, я же на самом деле не имею к работе Яна никакого отношения, и бояться по этому поводу не собираюсь.

-Ну и насвиничали вы тут,– проговорила я, глядя на стол и попивая кофе.

-Послушай, Синицына,– не выдержал парень рядом со мной, кажется, его звали Деном,– Я лично ничего не имею, против тебя, да и Викина ты реально спасла. Но я своими собственными глазами видел, как на тебя смотрел майор. Как на свою.

-А как я на него смотрела?– спокойно задала я вопрос, пожевав бутерброд.

-Да не разводи ты меня!– всполошился Ден,– Вы бабы те еще актрисы, так сыграете, что кто угодно поверит.

-Я не буду оправдываться, Ден,– устало проговорила я,– Скажу только одно: Стрелкова я знаю лет десять, познакомилась, когда он успешно играл роль бандита, если ты, конечно, знаешь эту историю, потом с мужем уехала во Францию. Все. У майора личная неприязнь к моему мужу, и он намерено подставляет меня.

-Может, ты и правду говоришь,– задумчиво произнес Ден,– Мент та еще сука. Но просто учти на будущее: не все тебе поверят, и как только Митяй перестанет тебя прикрывать… Дальше, я думаю, поняла.

-Дурдом какой-то,– пробормотала я.

-Сидим, кофе пьем?– на пороге кухни появилась Оксанка,– А у тебя сын, между прочим, в бега подался. Вещи собирает.

Из кухни я выскочила с Викингом одновременно, правда на лестнице он меня обогнал. Зато успели мы аккурат вовремя – Кирилл выходил из своей комнаты наперевес с рюкзаком. На минуту мы все трое застыли, первой очнулась я.

-И куда это ты собрался?

-Тебе есть разница?

От возмущения я даже рот открыла.

-Ты мой сын! Я имею право знать, и не смей так со мной разговаривать!

-Я не думаю, что ты заслуживаешь большего,– бросил он в запале.

Вик отреагировал мгновенно – он подошел к нему и с силой встряхнул, взяв за грудки.

-Очнись, парень! Она твоя мать, поверь, ближе человека у тебя не будет!

-Вик, отпусти его!– крикнула я, с беспокойством наблюдая за ситуацией.

-Отпущу, как только он извиниться перед тобой.

-Не буду я перед ней извиняться, повторяю, она этого не заслужила!– огрызнулся Кирка, а у меня сердце кровью обливалось от его злости.

-Викинг, отпусти его.

Я резко обернулась и столкнулась с серыми, ледяными глазами мужа. Вик отпустил Кирилла и тот уставился на отца.

-Антон…– я не знала, какими словами объяснять ему сложившуюся ситуацию.

-Я слышал,– холодно обронил он, даже не глядя на меня, смотря прямо в глаза сына,– Я стою тут уже минут пять. Викинг, ты свободен.

Слава, не глядя ни на одного из нас, ушел в другой конец коридора. Кирилл смотрел на отца как-то недоверчиво, с болью. У меня же глаза были на мокром месте. Не от того, что Кирка так со мной разговаривал – как раз это понять можно, то, что он узнал, перевернуло его мир с ног на голову, а как подросток может себя еще защищать, если не агрессией? Антон был для Кирилла не просто отцом, другом, который по всему выходит его предал. А я просто оказалась с ним заодно.

-Пойдем, поговорим,– кивнул Антон на дверь его комнаты. Сын нехотя подчинился.

Я стояла около закрытой двери, слушала и беззвучно плакала. Кирилл многое, что сказал отцу в запале, со злости, со всей своей юношеской непосредственностью. Антон возражал на многое, но самый весомый аргумент он привел все-таки в мою защиту, а не в свою – он рассказал про свое детство, про свою мать, приводя такие примеры, что даже у меня волосы дыбом вставали.

-А теперь, скажи мне, сын, заслужила твоя мама прощения или она до сих пор плохая? Ты знаешь, ты можешь винить меня, во всем, и будешь прав, по– своему. Но не ее. Она делала все, чтобы изменить нашу жизнь. Только одного она понять так и не смогла – меня невозможно изменить.

Я убежала. Не смола дальше слушать. В ушах звучали его последние слова. Бежала и ревела, чисто по-женски. Устала быть сильной, устала бояться за самых дорогих мне людей.

-Лена? Лена! Он что тебя обидел?

Слова Викинга, вставшего на моем пути, дошли до меня не сразу. Я подняла мокрые глаза на него и уставилась в немом вопросе. А потом я расхохоталась, горько и с надрывом, истерично. Пришла в себя только тогда, когда мою щеку что-то обожгло.

-Прости, прости,– прошептал Вик,– Я не знал, как тебя еще остановить, слов ты не слышала.

-Возвращаешь долги, Викинг?– от ледяного голоса мужа я вздрогнула и обернулась. Антон стоял в своей излюбленной позе – непринужденно и засунув руки в карманы брюк. – Моя жена спасла тебя, и ты теперь считаешь себя обязанным, понимаю. Но тебе не стоит забывать соблюдать дистанцию.

Викинг стоял и хмурился, Антон выдержал паузу и добил предполагаемого соперника:

-Она моя, Викинг.

Они стояли и стреляли друг в друга глазами. А я же, стоя ровно посередине, между ними, отчетливо понимала, что сейчас они делят ни женщину, а территорию. И так противно стало от этого, хоть волком вой.

Повернулась, чтобы уйти, но не тут-то было. Антон взял меня под руку.

-Я приехал, кода ты попросила, хотя это было почти невозможно, поэтому сейчас не надейся уйти от разговора.

Вик как-то недобро хмыкнул, и, посмотрев на него, я поняла, что он готов костьми лечь, чтобы я не пошла с Антоном. Глупо и страшно. Вику не нужно было моих слов, он все понял по моему лицу и просто ушел. Антон ухмылялся. Он выйграл, в очередной раз, и не скрывал свою победу. Кто я? Что я? Статуэтка? Главный приз? Кто я для него теперь? И как давно перестала быть просто любимой женщиной?

-Пойдем, – бросила я, направляясь в свою комнату в осточертевшем мне доме. Он пошел за мной, молча, ступая легким шагом.

Мы стояли друг напротив друга и молчали. Я не знаю, почему молчал он. Я же пыталась разглядеть в этом незнакомце своего мужа. Черт, ведь даже внешности не осталось!

-Знаешь, мне вдруг мысль пришла – если ты еще раз изменишь свой облик, я уже точно не узнаю тебя. Смешно.

-Не смешно,– серьезно ответил он.

-Отпусти меня.

-Я давно тебе говорю, езжай во Францию вместе с Киркой. Я приеду как смогу.

-Ты меня не понял,– сказала я, пристально глядя на него, – Отпусти меня совсем.

В ступоре он стоял секунд десять, потом быстро подойдя ко мне, прижал к стене всем телом и, взяв меня за подбородок, тихо произнес:

-Это ты меня не поняла, родная. Ты моя.

Целоваться он умел. Всегда умел, так что дух захватывало, а в животе бабочки порхали.

-Ты меня любишь? – почему-то услышать эти слова от него было просто необходимо.

-Тебе не кажется, что это глупый вопрос?– прохрипел он в перерыве меду поцелуями.

-Просто ответь.

-Да.

-Тогда останься со мной, Тошка не уезжай.

-Я не могу, ты же знаешь.

-Пожалуйста, ты мне нужен,– почти прошептала я, подсознательно уже понимая, что-то важное ускользает от нас.

-Я не могу.

Я оттолкнула его. Он прав, я никогда не смогу его изменить, только он не видит главного, что он изменился сам, играя в игры, приносящие страх и боль.

-Где твой подельник Митяй? Ох, извини, кажется, сейчас это называется партнер?

-Не начинай,– предупреждающе сказал он.

-Я знаю про акции, Тошка. Я знаю, что ты опять ведешь опасную и грязную игру. Только все понять не могу, зачем теперь тебе это?

Он молчал долго, я ждала, и уже не надеялась на ответ. Но он прозвучал.

-Я хочу остаться в России. Для этого нужны деньги.

-И власть,– подхватила я заученную до оскомины на зубах песенку.

-И власть,– подтвердил он.

-Чем тебе не нравиться Франция? Ты понимаешь, что твои слова это каприз маленького ребенка! «Я хочу остаться», « Меня не изменишь». Антон, я не тупая! – перешла я на крик, – Ты изменился в последнее время, стал угрюмым, злым. Как тогда, в девяностые. Но тогда, в самом начале ты меня не любил, почему же сейчас ты так жесток?