Врушечка

— Ни за что! — вслух сказала Настя, не заметив, как в приемную вошел босс.

— Что — ни за что? — удивленно спросил он, затормозив на полном ходу. — Вы с кем это разговариваете?

— Сама с собой, — ответила Настя сердито.

— Весьма драматические переживания. У вас все в порядке?

— У хороших помощниц всегда все в порядке, — ответила Настя.

— Чем дерзить, лучше вовремя попросить о помощи, — бросил Колесников. — Что у вас за дурацкая манера ощетиниваться? Не девушка, а какой-то злобный ежик.

Как только он скрылся в кабинете, позвонила Катька.

— Алло, — сказала она приглушенным голосом. В голосе ощущался скрытый восторг. — Настя, привет. Все получается! Прямо как ты сказала. У Васьки Пугачева просто крыша съехала. Он мне проходу не дает! Потратил половину зарплаты на цветы, представляешь?

Настя представляла. Если ты долгое время ощущаешь себя среди мужчин невидимкой, а в редкие моменты тебя называют не иначе, как «своим парнем», даже букетик ромашек может произвести на тебя неизгладимое впечатление.

— Вася Пугачев? Это такой маленький белобрысый парень? — рассеянно спросила она.

— Ну, не такой уж он и маленький, — горячо возразила Катька. — Он на три сантиметра выше меня.

— А как Шелестов? — быстро спросила Настя. Вася Пугачев интересовал ее не слишком сильно.

— Ну… Он, в общем, тоже стал внимание обращать. Иногда смотрит с таким интересом…

— Но он еще не говорил ничего определенного? — Настя чувствовала, как стремительно падает настроение.

— Я ему теперь помогаю, — торопливо объяснила Катька. — У нас сложный проект, и он решил, что именно я буду ему помогать, хотя я думала, что это будет Мишка Пахомов. И все так думали. А тут он вдруг неожиданно решил вопрос в мою пользу. Полагаю, это неспроста.

Настя тоже решила, что неспроста, и, с трудом доведя разговор до конца, едва не расплакалась. Стало так обидно! Уж если в тебя влюбляются, хочется, чтобы это было по-настоящему. Чтобы никакие симпатичные Катьки и никакие непредвиденные обстоятельства не влияли на это чувство. Чтобы тебя жаждали видеть, дорожили тобой… Даже если ты крутишь носом и совершаешь всякие глупости. Хочется, чтобы тебя прощали за эти глупости, наконец!

Настю редко охватывала столь всепоглощающая жалость к себе. Однако сегодня ну никак не получалось с ней справиться. И она решила после работы зайти в большой торговый центр недалеко от дома и съесть мороженое. Она представила себе прилавок со множеством металлических лотков, заполненных разноцветным лакомством — фисташковым, черничным, вишневым, шоколадным… Представила, как продавщица накладывает в хрустящий вафельный рожок подтаивающие шарики, и громко сглотнула. Пусть хотя бы мороженое станет для нее утешением.

Глава 7

Она заказала два шарика и заплатила деньги, стесняясь такой глупой траты. «Один раз можно, — уверяла она себя. — Я же не стану есть мороженое каждый день!» Есть мороженое каждый день казалось ей жутким расточительством. Даже когда они с Димкой были детьми, дома у них никогда в изобилии не водились сладости. Лишь сушки с маком и сухари с изюмом, да и те в качестве десерта: когда садилась чаевничать вся семья. Если Настю кто-нибудь угощал конфетами, мама неизменно говорила: «Побереги зубы, детка, а то они испортятся и доктор удалит их щипцами». Этот гипотетический доктор довольно долго был Настиным кошмаром, и сладкое не приносило ей того удовольствия, которое обычно получают дети, поедая шоколад и пряники. Однако вот именно мороженое разлюбить окончательно она так и не смогла.

Настя села на одну из длинных лавочек, которых в торговом центре было великое множество, и принялась с упоением поглощать лакомство. Самым вкусным оказался вафельный стаканчик — хрустящий, с темно-коричневым краем. Мороженое Настя смаковала долго, и оно, конечно, потекло. Бумажный платок прилип к пальцам, и пришлось искать туалет, чтобы привести себя в порядок.

Торговый центр был новым, очень большим и пока что не особо многолюдным. Продавцы бутиков и салонов с нетерпением ожидали, когда на первом этаже откроется продуктовый магазин — тогда народ хлынет, как по волшебству. Пока же тут все только обустраивались. Именно поэтому, завернув к туалетам, Настя оказалась в длинном коридоре одна. Ну, не совсем одна — впереди шли двое парней, а навстречу пробежала девчушка с двумя забавными «хвостиками».

Настя не ожидала ничего плохого. То есть совсем ничего. Но тут за ее спиной послышалось быстрое цоканье каблучков. Цоканье приближалось, ускорялось, и вот Настю обогнала какая-то девушка — в джинсах, бейсболке и темных очках. Ее фигура показалась Насте странно знакомой. Проскочив немного вперед, девушка обернулась… И вдруг, выхватив из сумки длинный серебристый флакон, сунула его Насте прямо в нос. Раздалось яростное шипение, и ей в лицо ударила струя краски.

Конечно, в тот момент Настя не поняла, что это именно краска. Просто ощутила резкую боль и почувствовала отвратительный запах. Она закрыла лицо руками и закричала. Потом завертелась на месте, согнувшись пополам и чувствуя, как от ужаса в груди у нее раздулся огромный шар, который не дает дышать. На нее напали! Если бы могла, Настя упала бы на пол и забилась в истерике, но она не знала, где пол, а где потолок, мгновенно потеряв ориентацию в пространстве.

В этот момент послышался топот, и взволнованные голоса заговорили наперебой. К ней кто-то подбежал, раздались восклицания, крики, ее взяли под локти, повели куда-то и усадили. Незнакомый бас требовал, чтобы она не терла глаза. Ее держали за руки, а она только жалобно скулила и повторяла:

— Позвоните Матвееву! Пожалуйста, позвоните Матвееву!

Наконец, кто-то услышал ее мольбы и набрал номер, который она продиктовала дрожащим голосом. Глаза щипало и жгло, и ужас леденил Настину душу. Вдруг она никогда больше не сможет видеть?! В голове теснились страшные истории о разгневанных женах, которые обливали соперниц кислотой, и те доживали свой век обезображенными и беспомощными. Если она тоже станет инвалидом, кто будет заботиться о Димке?!

— Краска, скорее всего, полиуретановая, — объяснял между тем обстоятельный бас. — Чумовая вещь. Ржавчину берет только так. Слава богу, это не смертельно. Но все равно опасно. Пострадавшую нужно в травмопункт отвезти. Водой это дело не смыть — нужны специальные препараты. Мы троих мальчишек задержали у входа, не выпускаем.

— Это не мальчишки, — проговорила Настя вибрирующим голосом.

— А кто? Вы видели, кто это сделал?

— Молодая женщина, — Настя отвечала с трудом: на губах тоже была краска, и они противно склеивались, стоило ей произнести хоть слово. — В солнечных очках и бейсболке. Блондинка, — добавила она. — Очень красивая.

— Красивая блондинка? Вы ее знаете?

— Н-не знаю, — промычала Настя.

Конечно, она знала. Это была Ева Ковальская!

И вряд ли ее задержали охранники у выхода из торгового центра. А это значит, что Ева уже далеко. Боже, да и кто заподозрит известную топ-модель?! Такую очаровательную, изысканную и богатую?

Настя беззвучно заплакала. Судя по всему, вокруг собралось множество людей: все ахали, охали, давали советы и требовали вызвать милицию. Милиция через некоторое время прибыла и принялась отыскивать свидетелей, но их не было. Были только сочувствующие.

Вслед за милицией появился Матвеев. К счастью, в этот час он оказался дома, и на дорогу ему потребовалось всего десять минут.

— Бли-и-ин! — воскликнул он ужасным голосом, увидев Настю. — Бли-и-ин, Настюха, ты вообще живая?! Ты как? Ты идти можешь?!

Вдвоем с охранником они повезли ее в травмопункт, где усталый врач принялся спасать Настины глаза. Матвееву он выдал огромный список препаратов, которыми необходимо было запастись. Деятельный Витька тут же бросился в аптеку.

— И не такое бывает, — все время приговаривал врач, отбрасывая один тампон и смачивая другой. — Волосы придется укоротить, чтобы я смог обработать корни. Красоту вы уж потом наведете, девушка. Я должен выполнить свою работу. Главное, глаза целы. А вот с ресницами и бровями придется повозиться.