А звезды падают вверх (СИ)

— Мне нужно время подумать, — не дожидаясь ответа Назара, я вышла из скайпа.

Обвела взглядом комнату, потом еще раз, и только с третьей попытки обратила внимание на кучерявый цветок, который Назар водрузил на шкаф, сказав, что поливать его не надо, переставлять тоже. Скорее всего, камера была именно там, но лезть наверх я не стала. Как-то слышала по телевизору, когда хозяева разоблачали домработниц, служивших в их домах, что некоторые объективы камер могут быть размером с ушко булавки. Ну, найду эту камеру, и что дальше? Самое главное: я знаю, что она есть. И что об этом мне сказал Назар. А цветок не виноват. Но я в таком унылом настроении, что ему может достаться.

Не виноват цветок — это да, но чем дольше я на него смотрела, тем меньше он мне нравился на шкафу.

Цветок не виноват… не виноват… он тоже хочет жить…

Вроде бы аутотренинг пока спас растение, но выплеснуть эмоции было просто необходимо, поэтому я позвонила Ире, и прежде, чем она возмутилась, что так поздно, спросила ее:

— Когда ты собиралась мне рассказать, что твой единственный брат — олигарх?

— Эм… — секундная заминка и честный ответ. — Да вообще говорить не собиралась!

— Спасибо, друг!

— Вот именно, что я тебе друг, — подтвердила Ира, — и когда будешь отдыхать от бухгалтерии в шикарном доме моего брата, не забудь пригласить меня, моего мужа и двух наших очаровательных детей хотя бы на пару недель! Ты понимаешь, что твое возмущение выглядит нелогично?

— Да, — не стала врать.

— И? Какие выводы?

— Меня кидает из крайности в крайность. Я злюсь. Могу даже признаться, что я в легком неадеквате.

— Ну, ты знаешь мой метод…

— Вино?

— Нет! — возмутилась подруга. — Замещение неприятного на приятное. Сто пудов, ты сейчас сидишь и пялишься на что-нибудь, что тебя раздражает и нервирует еще больше. Угадала?

Отведя взгляд от цветка на шкафу, я призналась:

— Да.

— Так вот, — продолжила Ира, — для начала посмотри на что-нибудь, что тебе нравится, что тебе приятно, сними градус раздражения, понимаешь?

— Да.

Поднявшись, я направилась в кухню и, не включая свет, взобралась на широкий подоконник. Холодно, окно не отроешь, даже форточку не распахнешь — задубеть можно, но любоваться звездами зима не мешает.

Снега в этом году не было, и, несмотря на приближение Нового Года по календарю, праздничного настроения не возникало. Конечно, может, все дело в том, что радость по поводу предстоящего увольнения и замужества была куда большей, чем предвкушение от какой-то там смены дат, но…

Вдруг подумалось, что в этом году я сама сделала все, чтобы не заметить Нового Года. Елку я никогда не ставила, но всегда, даже когда жила в квартире с хозяйками, покупала много еловых веток, чтобы пахло зимой, и раскладывала вокруг них мандарины с конфетами. Игрушки с моими частыми переездами побьются, поэтому украшения у меня были как в детстве, когда хотелось всего и сейчас, а приходилось ждать.

Завтра же пойду и куплю еловые ветки! И мандарины, а то в холодильнике только колбаса да сыр, нечем будет украсить, и конфеты — у меня стресс, мне нужно перебить его сладеньким, и побольше, чтобы к приезду Назара привести свое душевное состояние в норму.

Нет, я продолжала злиться на него, и всерьез, поэтому не собиралась сдаваться так легко. Я знала, что он приедет, и у нас будет не один серьезный разговор, я не планировала спускать ему с рук фокус с камерой!

Почувствовав, что снова завожусь, постаралась переключиться на мысли про Новый Год и звезды — такие красивые… эх…

— И чего ты вздыхаешь? — напомнила о себе подруга.

— Ты даже не представляешь, что сделал твой брат.

— А ты расскажи. Миша благодаря твоему звонку уже тоже не спит, но я выдворила его на кухню сделать мне чай, Костя весь вечер корпел над уроками, Славик притомился от сказки, которую ему читал папа, так что давно сопят в подушки и не подслушивают. Давай, Натали, выговорись мне, чтобы не сорваться и не испортить отношения с Назаром. Он женских истерик не переносит.

— Не переносит?! — взвилась я. — А кто, интересно, до истерик доводит?!

— Вот видишь, Натали, — невозмутимо продолжила Ира. — О чем я и говорю. Давай, жалуйся, я тебя утешу, как смогу, и мы обе ляжем спать. Миша мне уже и чай принес с пироженкой.

— Пироженка на ночь глядя?!

— А что такого? — хмыкнула подруга. — Мне замуж не выходить. Так что, если хочешь пожаловаться, я тебя внимательно слушаю. А пока я жую, можешь собраться с мыслями.

Усмехнувшись, я опять посмотрела в окно, и с удивлением заметила, что начался снег. Пока еще маленький и какой-то неуверенный, он кружил над желтыми фонарями, усаживался на подоконники, покрывал серый асфальт. Не первый снег за зиму, но, возможно, тот, что не поспешит таять?

Чем дольше я наблюдала за танцем снежинок, тем отчетливей чувствовала, что моя истерика тает, так толком и не начавшись. Такая красота вокруг, а я трачу эмоции на негатив…

Не хочу видеть плохое. На зиму тоже можно обидеться: за то, что холодная, за то, что можно упасть, да много еще за что, а она укрывает посевы, дарит детям снеговичков и санки, а еще дарит особенное наслаждение утренним кофе.

Да еще эта фраза Иры — «жалуйся»…

Это мой мужчина, и, несмотря на то, что его поступок мне не понравился, я обсужу это с ним. И жаловаться на него буду только ему. Все, я решила! Только праздничное, предновогоднее настроение, вон и снежинки мне для аутотренинга в помощь, и никаких истерик! Уверена, Назару и так хватает людей, которые ему треплют нервы, а тут еще я со своей обидой…

— Ты доела? — спросила я спустя пару минут.

— Да, а что?

— Спокойной ночи.

— Что, жаловаться не будешь?

— Нет.

— Ну… — подруга хмыкнула. — Думаю, Натали, у вас будет удачный брак.

— Спасибо, — расплылась я в улыбке.

— Не знаю, что он там сделал, но… скажи мне по секрету, ты быстро его простишь или сначала помучаешь? Это мне так, любопытно просто. Ты же меня разбудила, так хоть что-нибудь расскажи!

— Быстро, — успокоила я подругу, и со смешком, чтобы помучить исключительно ее, добавила, глянув на небо. — Как только звезды начнут падать не вниз, а вверх, так и прощу!

— Но это же… — ахнула она. — Но как же?!

— Спи спокойно, — улыбнулась я, — и пусть пироженка тебе не мешает.

Я нажала отбой на мобильном, и еще долго с улыбкой любовалась снегом, который становился все уверенней и крупнее и, наконец, полностью закрыл собой небо…

А утром, едва рассвело, привела себя в порядок и побежала к ближайшему супермаркету, чтобы купить еловых веток — там уже давненько разместились продавцы лесных красавиц, но я все мимо проходила. Увидев, что снег за ночь не растаял, обрадовалась — почти как в детстве, и понеслась вперед. Выбрала семь веточек — больших, пушистых, которые, пока несла, норовили пощекотать лицо, а еще прихватила оранжевые мандарины, конфеты и гранат — захотелось ярких красок, настроения. Идти по хрупкому снежку было приятно, а с ветками так вообще, я то и дело с удовольствием вдыхала их запах, а еще они маскировали улыбку, что тоже было кстати.

— Доброе утро, Виктор, — проходя мимо киоска, поздоровалась с мужчиной в черном пальто, который делал вид, что выбирает сигареты.

— Доброе, Наталья Александровна, — к разочарованию продавщицы, он отошел от киоска без покупки, и кивнул на мои. — Помочь?

— Нет, с этим я сама справлюсь. А за вчерашнее спасибо.

Он просто кивнул.

— Хотите кофе?

Он оглянулся, думая, что я приглашаю его на чашечку кофе на улице или вообще намекаю, чтобы он купил мне стаканчик в автомате.

— У меня еще целый час перед работой, что вы мерзнуть будете? Пойдемте, я вас угощу кофе. Я его хорошо готовлю. Правда.

Вряд ли ему было приятно караулить меня на улице, тем более что сегодня действительно было намного холоднее, чем, к примеру, вчера, но он не спешил соглашаться. Сообразив почему, я предложила: