Оранжевый парус для невесты

Ольга с удивлением смотрела на Марину Ивановну, которая для нее служила образцом женщины, которой повезло в семейной жизни.

– Удивляешься? Мой муж и сын все время играют. Я чувствую себя иногда их бабушкой. До чего они на днях додумались? Взять на прокат «УАЗ». Знаешь такую машину? «Козел» в просторечии. С тентом вместо кабины.

Ольга повернулась к улице. По запруженной Остоженке катили блестящие иномарки.

– Не смотри, такие здесь не ходят. – Она усмехнулась. – Спроси, сколько стоит день проката? Тридцать у.е. Это при том, что в гараже у них останется нормальная машина. Спрашиваю: почему, зачем? А мне говорят – мечта всей жизни. «Ты бы не согласилась, – говорит муж, – сесть в такую машину, значит, я не могу купить ее». Но я-то знаю, – она подалась к Ольге, – что он не купил ее уже потому, что пришлось бы чуть не полгаража разбирать. По высоте не пройдет. – Она усмехнулась. – А теперь он берет ее на выходные!

Ольга кивала. Она видела мужа Марины Ивановны, но никогда бы не подумала, что он, хозяин небольшой фирмы, которая поставляет корм для собак и называется «Поликорм», тот самый, о котором она рассказывает.

– Пойду собирать своих семилеток. – Марина Ивановна подмигнула. – Бычков наловят. Потом долго будут гоняться за кошками во дворе, чтобы их одарить. – Она скрылась за стеклянной дверью метро.

Ощутив необыкновенную легкость, которая возникает у человека, решившегося спрыгнуть с моста и которого долго к этому подталкивали обстоятельства, окружение, Ольга свернула на бульвар.

Казалось, она сейчас идет без всякой цели. Но так не бывает, понимала она, потому что все, не отдавая себе отчета, с самого рождения устремлены к той, о которой даже не знают. Но она есть, заложенная непонятно как, в каждом. В промежутке можно довольствоваться временными целями, чужими, но все равно двигаться к своей. Почему не все доходят? Путь кривой, жизни не хватает, в общем, у кого как.

Ольга обнаружила себя на сверкающих мраморных ступеньках дорогого магазина одежды для туризма, рыбалки и охоты. Она толкнула дверь, но та не поддалась. Осмотревшись, увидела кнопку звонка и нажала ее, заметив глаз видеокамеры.

Понятно, усмехнулась Ольга, но не дрогнула. Видимо, те, кто наблюдал за ней изнутри, поняли: девушка настойчива, значит, не ошиблась. Открыли ей.

Магазин оказался невелик. Но как в нем пахло! Какой в нем свет!

Ольга ходила от стойки к стойке, от витрины к витрине и чувствовала, как что-то, давно забытое и засыпанное кучей мусора, зашевелилось. Ну конечно, воспоминание. Дедушка надевает на нее патронташ, который сшил сам из сапожной кожи, плечо ее под тяжестью опустилось. Ольга снова вспомнила про Фемиду с весами, но после того, что сказала, а главное – что сделала Марина Ивановна, эта женщина ее не пугала. Какая милая, хоть и глаза завязаны.

Давно это было, но запах старой кожи, пороха и чего-то еще, неуловимого и не имеющего названия, Ольга нашла здесь.

Она огляделась. Продавец равнодушно следил за ней, по лицу видно – думает, что пришла поглазеть. Ничего не купит, в лучшем случае – бейджик, подарок для своего парня.

В полумраке, с умело подсвеченными стенами, пахло дорогим табаком, но не назойливо, а слегка. Кожей, опять-таки тонко. Ольга наконец спохватилась:

– Здравствуйте.

Мужчина за стойкой охотно отозвался. Похоже, магазин числили заведением европейского уровня, здесь не вздрагивают, когда клиент здоровается.

– Вы что-то хотите? Вам помочь? – Сама любезность.

– Спасибо, я знаю, где это.

Ольга направилась к стойке с галстуками. Она знала, где они, потому что изучила на сайте магазина. Фотографии стендов в Интернете были яркими и четкими.

Она трогала галстуки, рассматривала, пальцы гладили шелк, ощущали выпуклости на ткани – вышитые птички, вытканные рыбки. Она забыла обо всем, что не здесь. Она хотела отгородиться от того мира, из которого вошла сюда. Получилось.

– Простите, а вот этот галстук… – Ольга указала на темно-зеленый из шелка, по его полю летели крошечные гуси – белозобые казарки. Она узнала их сразу по длинной шее и белым перьям на груди. Такие четкие, что можно рассмотреть их клювы.

– Шведская фирма, – бросил мужчина, не глядя на Ольгу.

– Сколько стоит? – спросила Ольга и подумала – не важно.

Если у нее не хватит, она возьмет в долг. Ей казалось, это не галстук, а рука, протянутая ей из ниоткуда, она должна ухватиться за нее во что бы то ни стало…

Перед глазами вспыхнула россыпь шелковых галстуков, она подбросила их вверх, а вальс-фантазия Глинки плыл над залом… Она сдала тогда на второй разряд по художественной гимнастике. Такое счастье Ольга пережила в своей жизни впервые. Она собиралась пережить подобное снова.

Мужчина пошуршал прайс-листом, объявил цену, изучающе глядя на нее – сейчас уйдет или для порядка еще погуляет?

– Я возьму, – выдохнула она и подала ему галстук.

Продавец с интересом посмотрел на Ольгу. Он оценил ее выбор.

– Обратите внимание, он хорош для охотничьего жилета. Вон того. – Он указал на полку. – Прекрасно подойдет к этой рубашке. – Он положил на стойку серую рубашку.

Она не посмотрела ни на жилет, ни на рубашку.

– Спасибо, – кивнула Ольга. – В другой раз.

Она спешила домой так, что, казалось, вылетит из подземелья без всякого эскалатора. Она жаждала проверить – правильно ли говорят, что если в прошлом ты испытал что-то приятное и запомнил то состояние как самое замечательное в своей жизни, то можешь вернуться в него. Снова испытать радость. Но для этого тебе нужно что-то, что поможет твоему возвращению.

Ольга всегда чувствовала себя уверенной и в полной безопасности, когда раскладывала на большом полированном столе в гостиной свое шитье. Она еще не убрала со стола остатки ткани, из которой шила юбку-спираль. Вещь получилась, но возникало сомнение – а она сможет пройтись в ней? По-дамски, а не широкой поступью женщин, надевших брюки. Как будто они идут в будущее, мимо настоящего…

Дома, едва закрыв за собой дверь, она смахнула на пол обрезки ткани и выложила на стол галстук. Он вытянулся во всю длину – на, смотри на меня, любуйся.

– Прелесть, – прошептала Ольга.

Она сняла очки, наклонилась, желая рассмотреть фактуру ткани. Потом осторожно приподняла и понесла к зеркалу. Набросила на шею.

Казалось, кровь не просто побежала быстрее, насыщенная адреналином, она забурлила. Ольга давно не испытывала похожей радости. Она понимала, что причина даже не в самой вещи, не в красоте ее, а в том, что она наконец увидела знак, не пропустила его, иначе продолжала бы блуждать в лабиринте, уводящем ее от выхода… к самой себе.

Не она первая испытала такое чувство. Оно знакомо даже младенцу, схватившему вожделенную игрушку. Человеку, обретшему веру, или тому, кто научился растворяться в медитации. Да всем, кому удалось испытать состояние счастья и осознать его. Не зря сказано – летает от счастья.

Она пребывала в странном состоянии до самого вечера. Крутилась вокруг шкафа, сама не зная почему. Потом вокруг стола, брала в руки ножницы и резала ими воздух.

Наконец Ольга открыла шкаф и начала рыться в нем, не зная толком, что ищет.

Оно выпало само, зеленое шелковое платье с воздушным кружевным воротничком. «Прелесть, какое платьице», – хвалили все.

Его сшила мать и заставила надеть Ольгу. Ей исполнилось восемь.

– Если будешь все время ходить в брюках, – говорила она, – станешь, когда вырастешь, топать, как девушка с веслом.

Ольга захихикала.

– Ты знаешь такую девушку? – удивилась она познаниям дочери. Эту скульптуру она увидела в Москве, когда они с мужем отдыхали в санатории.

– Знаю, – сказала Ольга.

– И кто она такая? – допытывалась мать.

– Наша учительница. Мы с Юркой видели, как она каталась на лодке напротив кладбища.

– Ты снова там была? – Мать отшатнулась.

– Так с Юркой же…

Мать кивнула. Тогда она тоже считала, что с ним надежно…

Подходит, сказала она себе, когда внимательно рассмотрела ткань.