Друг по четвергам

Дэвид посмотрел на Эдди, который пробормотал:

– Пока даже не знаю. Что ты собираешься делать?

– Просто давить на разные точки. Сначала нужно угадать, где источник боли. Кладешь палец на одну из точек и надавливаешь; признаюсь, это может оказаться очень больно. Нужно давить на протяжении тридцати секунд. Уже через пятнадцать секунд боль должна слегка отступить, а ближе к тридцати – совсем уйти. Если не проходит, значит, источник найден неверно, либо находится слишком глубоко под кожей, чтобы поддаться такому лечению. Но в девяти случаях из десяти способ срабатывает. Я сам видел, как бабушка буквально творила чудеса, когда лечила деда. Что решите?

Джейни взглянула на Эдди, потом они оба посмотрели на Ханну, а Ханна обратила свой взгляд на Дэвида и заметила:

– Если бы я страдала так же, как сестра, то решилась бы на что угодно.

– Ах, давайте покончим с этим без долгих заседаний. Это моё тело, и вряд ли это первая голая задница, которую он увидит, так что переверни-ка меня, ладно?

Джейни обращалась к Эдди, потом, остановив взгляд на Ханне, пробормотала:

– А ты придержи мою ночнушку как следует.

Эдди моментально перевернул жену на бок. Теперь она лежала ко всем спиной. Муж обнажил ее ягодицы, а Ханна стянула покрывало к ногам. Эдди повернулся к свояченице вполоборота и, качая головой, спросил:

– А ты доставила нам много развлечений в воскресный денек, довольна, небось, а?

– Не вини меня.

– Кого ж тогда винить-то?

– Может, вы двое наконец перестанете болтать и позволите знахарю сделать его работу?

Дэвид от души рассмеялся.

– Я лучше встану на колени, – сказал он. – Так удастся приложить большее усилие, чем просто наклонившись.

Ханна и Эдди замерли у изножья кровати, наблюдая, как большой палец Дэвида скользил по бедру Джейни, словно что-то ища, затем быстрым движением нажал, и по воплю страдалицы стало понятно, что задета чувствительная точка.

– Ах! Боже, больно-то как! – крикнула она, а Дэвид вместо ответа начал размеренно считать: семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать,.. после чего спросил:

– Стало полегче?

Послышался тихий вздох, прежде чем Джейни выдавила:

– Забавно, но вроде да.

– Девятнадцать, двадцать... Теперь лучше?

– Да, уже почти прошло.

Досчитав до тридцати, Дэвид убрал палец с больного места и спросил:

– Вы уверены?

– Ух. Поначалу было ужасно, но… Боже мой! Я бы ни за что не поверила! Давайте, продолжайте, сколько нужно.

– Простите, точек действительно много, и нажатие на большинство из них, вероятно, будет столь же болезненным. Что ж, я продолжу, готовьтесь!

За десять минут Дэвид избавил Джейни от четырёх болевых точек из шести. Посмотрев на удивленное лицо Эдди, он предложил:

– Иди, попробуй сам.

Эдди со смущенным видом опустился рядом с целителем на колени и уставился на ягодицу жены, словно видел ее впервые. Дэвид сказал:

– Позволь мне найти больное место.

Джейни вновь взвизгнула.

– Ага, вот здесь еще одно. Теперь плотно прижми к нему палец, надави со всей силы и отсчитай тридцать секунд.

После пятнадцать секунд Джейни подала голос:

– Проходит, но совсем не быстро. Ты жмешь недостаточно сильно.

– Ладно, я постараюсь... – Эдди сглотнул и добавил: – Ну, а теперь как?

– Так лучше. Да, проходит.

Ханна хихикнула и, когда двое мужчин взглянули на нее, сказала:

– Джейни, видела бы ты лицо своего мужа. Можно подумать, он открывает третий магазин!

Все рассмеялись, а Джейни медленно повернулась и пробормотала:

– Верится с трудом!

Затем, глядя на Дэвида, сказала:

– Спасибо. О, большое спасибо!

– Не за что. Советую повторять процедуру каждый день всю следующую неделю. Кстати, я выставляю счета раз в квартал. Понимаете, о чем я?

– Да… Да, сэр. – Джейни замолчала и покосилась на Ханну, потом снова перевела взгляд на Дэвида. – Интересно, вы бы не возражали против натуральной формы оплаты? К примеру, обед за процедуру? Только по воскресеньям!

Они все смеялись, когда дверь распахнулась и перед удивленными взглядами взрослых предстала Мэгги, которая, очевидно, недавно плакала.

Это обстоятельство заставило её мать рывком приподняться на локтях с болезненным стоном.

– Что случилось? Что такое? Иди сюда, дорогая.

Едва девочка шагнула к кровати, Дэвид и Ханна отошли, но Эдди длинной рукой притянул Мэгги к себе, приговаривая:

– Что с тобой, милая? Кто-то тебя обидел?

Мэгги покачала головой:

– Нет, папа. Нет.

– Ты была в гостях?

– Да, мам. – Мэгги кивнула Джейни и продолжила: – И стол был хорошим. Нанетт пригласила только троих: Беллу Смит, Барбару Браун и меня.

 – И как, большой у нее дом?

– Ну, мам, не такой большой, как она расписывала. Ее бабушка живет наверху, и еще у них есть постоялец. Он не шибко молодой, но, кажется, человек хороший, и после чаепития собирался показать нам фокусы. Поначалу-то все шло замечательно, и бабушка была веселой, смешила нас… Заставила меня пообещать одолжить ей поносить мою юбку, а я сказала, что конечно одолжу, и она взаправду сможет носить ее, потому что сама маленькая и худая. А потом в передней позвонили, и мать Нанетт пошла открывать.

Мэгги перевела взгляд с матери на отца и срывающимся голосом продолжила:

– Затем все как закрутится. Пришел он... Папа Нанетт. Принес ей подарок, и... Он был пьян. – Она взглянула на Эдди и добавила: – Ох, па, до чего же он надрался! Попер на жильца, который пытался выставить его – оказывается, он не должен жить там, с ними. Случилась драка, стол перевернулся и раздавил торт, замечательный был торт. Нанетт все вопила: «Нет, папа, нет, уходи!», а Белла и Барбара с криками убежали.

– А что сделала ты?

Мэгги взглянула на мать:

– Я тоже убежала, ма. Я жутко испугалась, но остановилась за дверью и видела, как бабушка что-то взяла... Не знаю, что это было, но она ударила пьяницу по затылку, и он свалился на пол. Затем к двери подошла мать Нанетт. Она плакала и без конца извинялась. Я сказала, что все в порядке, что мы увидимся с Нанетт завтра в школе, и чтоб они не волновались.

Отец крепче прижал её к себе, и Мэгги покачнулась, повернулась и уткнулась лицом в его грудь, громко всхлипывая.

 – Бедная женщина, – покачала головой Джейни. – И бедный ребенок! Эта новость разнесётся завтра по всей школе.

С залитым слезами лицом Мэгги выпрыгнула из рук отца, повернулась к матери и воскликнула:

– Нет! Не разнесётся, потому что я сказала девчонкам, что тогда с ними будет: я стукну их чёртовы головы друг о дружку, если они хоть заикнутся об этом случае. А еще я сказала, что не позову их на новоселье, когда у нас будет большой дом… – Она быстро взглянула на отца, который глядел на нее с неописуемым выражением, и пробормотала: – Ты… ты же говорил, что мы скоро переедем… что-то такое. Ну, я и сказала ей… им, и… – голос Мэгги затих, когда она поймала взгляд Эдди. – Сказала… что дом будет большим, но это секрет… ну, пока что.

В комнате наметилось движение. Ханна пошла к двери, Дэвид последовал за ней. Они молчали, пока не дошли до гостиной. Там Дэвид взял Ханну за плечи со словами:

– Только не начинай говорить, что ты думаешь по этому поводу, потому что я сию минуту увидел самый прекрасный мелодраматический эпизод за всю свою жизнь, причем подлинный. Да, правда… абсолютно подлинный. Какой характер: «Я стукну их чёртовы головы друг о дружку!»

Ханна взглянула на него сквозь слёзы. Тихим голосом Дэвид произнёс:

– Нам пора уходить. Ты не позволишь мне сойти с поезда и проводить тебя до дома, знаю это безо всяких вопросов, и мне не представится другой возможности, по крайней мере сегодня, сказать то, что я хочу сказать. Я люблю тебя… Ты нужна мне… Я хочу тебя.

Когда Дэвид рывком притянул Ханну к себе, она ахнула и хотела было протестовать, успев выдавить лишь: