Узор счастья

— А мне казалось, что французские официанты — образец любезности.

— Многие так считают. Величайшее заблуждение! — усмехнулась Моника. — Когда-нибудь сами побываете и убедитесь. Так вот, возвращаясь к «маленькому Парижу». Вскоре после переезда оказалось, что я стала проводить на своей обожаемой родине гораздо меньше времени, чем в Африке. А вот это выглядит и в самом деле... очаровательно!

Светлана остановилась следом за Моникой у витрины одного из магазинов. Манекены, одетые в нарядные вечерние платья, выглядели как танцующие змеи: тонкие, изящные и совершенно не имеющие никаких признаков пола. Но постояв еще несколько секунд, задумчиво глядя на витрину, Моника все же решительным шагом продолжила путь дальше. Что-то ее не устроило в этом магазине. Что именно, Светлана, разумеется, понять не могла.

Машину Моника оставила возле дома. В этой части города проезд для автомобилей был закрыт, и прохожие неторопливо шли по мостовой, которая так же, как и стены большинства домов, казалось, была сделана из перламутра — потому, что город выстроили из ракушечника. Светлана не представляла никогда, что город в Африке может быть таким изумительно чистым и нарядным, словно свежеприготовленный свадебный торт.

— И меня уже не смешат слова «маленький Париж», потому что если где-то еще сохранился идеальный образ Парижа — так это здесь. Тем более что правительство давно открыло фонд, который принимает художников — они могут жить здесь на полном пансионе до трех месяцев. В Галерее искусств собрано достаточное количество работ первоклассных мастеров — почти все направления и течения можно найти. Волшебная природа. А люди? Ты обратила внимание, какие здесь люди?

— Да, веселые, доброжелательные, открытые.

— Такое впечатление, что природа и климат, с которыми не приходится бороться, лишают человека агрессии. Недаром в то время, когда Европа пребывала в варварском состоянии, здесь, в этих местах, уже существовали первые государства. Если у нас останется время, можно будет съездить к Западным озерам, где французские археологи ведут раскопки. — Моника замолчала, сосредоточенно и придирчиво оглядывая новую витрину. — Пожалуй, этот магазин нам подойдет? — обратилась она к Светлане.

Та ничего не ответила. Впрочем, Моника и не ждала ее согласия. Вопрос был чисто риторический.

Магазин выглядел роскошно. Над арочным сводом полукругом располагались сияющие золотом буквы — название фирмы. Конечно же Моника могла покупать себе вещи только в самом дорогом и изысканном месте. Они вошли внутрь. Помещение было просторным, светлым. Манекены с платьями располагались небольшими группками. И нигде не было видно рядов с вешалками. Видимо, одежда здесь продавалась эксклюзивная.

— Бонжур, мадам! Бонжур, мадемуазель, — поспешил к ним навстречу управляющий магазином с таким видом, словно ждал их прихода, готовился к нему и рад, что его ожидания оправдались. — Пройдемте наверх, — он указал на витую лестницу, что вела на второй этаж.

Там он усадил их к столику, на котором в ту же самую секунду, как по мановению волшебной палочки, появились две чашки ароматного свежеприготовленного кофе.

«Вот бы Елену Васильевну сюда, — мечтательно подумала Светлана,— она бы оценила, как здесь готовят кофе». Задумавшись о том, как описать в письме бабушке увиденное сегодня, Светлана не расслышала начала разговора. Только когда управляющий, окинув Светлану оценивающим взглядом и желая подтвердить услышанное, произнес: «Вечернее платье для мадемуазель?» — она подняла на него глаза.

Моника слегка наклонила голову в знак согласия. Управляющий мгновенно улетучился, оставив их наедине. Светлана вопросительно вскинула брови: наверное, Моника хочет кому-то сделать подарок, но решила сначала примерить платье на нее? Ведь наряды здесь такие дорогие, что покупать наугад не стоит, и если ее фигура соответствует фигуре той, для которой предназначен подарок... И вдруг Светлану словно током ударило: а не для подруги ли Макса это платье? Если даже и для его подруги, какое мне дело до того? — одернула себя Светлана, стараясь сохранить невозмутимый вид.

— Открытие выставки намечено на шесть часов, — сказала Моника, отпивая кофе. — Если хотя бы на час раньше, это означало бы, что все присутствующие могут явиться в обычных деловых костюмах. Но мэр города решил устроить настоящий праздник. Не так часто городок балуют своим посещением такие известные художники, каким стал Макс. Соответственно, все приглашенные должны явиться на вернисаж в вечерних туалетах. Мужчины — в смокингах, женщины — в декольте, — усмехнулась Моника.

Только сейчас до Светланы дошел смысл сказанного. Значит, Моника, не догадываясь о том, что Светлана не в состоянии купить себе вечернее платье, решила «помочь» ей и привела в самый дорогой салон.

— Но я не могу позволить себе покупку в таком магазине, — чуть не рассмеялась она. — Вечернее платье здесь, наверное, стоит дороже, чем самолет. Если все, кто должен прийти на выставку, обязаны явиться в подобных нарядах, то будет проще, если я не приду. Ничего обидного для себя я в этом не вижу. Погуляю по городу, посижу на базаре с резчиком по дереву — такой обаятельный мастер...

— Исключено, — терпеливо покачала головой Моника, удивляясь тому, что ей приходится объяснять столь простые вещи. — Покупку вечернего платья оплачиваешь не ты.

— А кто же?

— Директор галереи. После того как будут проданы картины, он перечислит деньги по чеку, который...

— А если он ничего не продаст?

Такого не может быть. На выставку специально приедут коллекционеры из разных городов мира. Они прослышали о том, что Макс и мсье Дюдьваньон установили особые цены для города, где вырос Макс, поэтому налетят как мухи на мед. Работы Макса в последнее время расходятся без труда. И не было случая, чтобы галерейщики остались недовольны. Директор делает скидку в первые три дня, поэтому сегодня на выставке будет масса коллекционеров из Европы или их представителей. Ведь в Европе картины обойдутся покупателям в три раза дороже. Макс и Дюдьваньон сделали это, для того чтобы привлечь внимание к Драгомее, и им это удалось. Приехать на вернисаж сюда очень многие считают не только выгодным, но и почетным. Поэтому вы не можете появиться в дешевом платье. Это уронит престиж всего мероприятия. Кстати, ваш коллега тоже пойдет покупать костюм. Секретарь галереи отведет его в соответствующий магазин, чтобы у него не было искушения сэкономить на этом, — Моника улыбнулась уголками губ, скрывая легкую иронию. Как истинная француженка, она не могла понять, почему идея покупки платья в хорошем салоне может вызывать такой панический ужас. — Кажется, они приготовили несколько моделей, — заметила она, видя идущего к ним управляющего. — Пойдем посмотрим, такой ли у него хороший вкус, как мне расписывала моя приятельница Джоана.

Чувствуя себя так, словно ей к ногам привязали чугунные гири, Светлана неуверенными шагами последовала за Моникой. Теперь ей казалось, что пол в салоне слишком скользкий, что в зале слишком много зеркал и все они нестерпимо блестят.

А когда она увидела три манекена, то чуть не пошатнулась. С точки зрения самого придирчивого художника они были безупречны. А потому у Светланы и сомнений не возникало в их цене. Но на какое-то время, забыв о деньгах, она просто отдалась чувству эстетического наслаждения, восхищаясь элегантностью всех трех моделей.

Одно платье было из непонятной ткани и отливало старым золотом. Оно облегало манекен, как шкура змеи. Или как кольчужка, которая тянулась от груди до пола. Из этой же ткани было сделано круглое пластинчатое ожерелье на шею и такой же браслет. И все.

Второе платье — из черного шифона с вышитым орнаментом. Струящийся свободный верх ниспадал на узкую юбку. Богатый узор на груди позволял владелице этого шедевра надевать его без белья. «Наверное, в этом сезоне золотая отделка в моде», — отметила про себя Светлана.

Моника, одобрительно кивнув, остановилась возле третьего манекена. Это было платье в стиле «а ля вакханка» — белое с золотом. Туника на тонких золотых бретельках, один край которой опускался до бедра и открывал левую ногу. Именно простота платья, скроенного по косой, благодаря чему оно самым выгодным образом подчеркивало грудь, линию бедер, и покорила Монику: