Северное сияние (СИ)

— Только урывками…

— Мы как раз вместе были… Ты зашла ко мне, потом мы решили прогуляться.

— И?!

— Пошли по боковой лестнице, той что спускается в Катюхин двор, помнишь?

— Да… Кажется, да.

— Мы спустились, прошли пару метров, а потом услышали испуганный крик, на всю ивановскую… Точнее Зеленую! — она улыбнулась.

Она говорила, а у меня перед глазами, как из тумана, всплывала картинка из моего прошлого…

* …испуганный вскрик. Я оборачиваюсь, все еще продолжая что-то говорить Оксанке, и вижу бегущую к нам со всех ног маленькую девчушку, лет семи-восьми. За ней на всех парах несется здоровенный ротвейлер. Я никогда не боялась собак, скорее наоборот, но сейчас даже я немного струхнула: пес был в ярости! Уж не знаю, что его так разозлило, но он походил на исчадие ада. Отшвырнув Ксанку с дороги, я подхватила девочку на руки и поставила на высокий забор, удерживающий склон сопки от осыпания. Развернулась я вовремя. Пес с разбегу попытался запрыгнуть туда же, но, развернувшись, я умудрилась отшвырнуть его обратно на дорогу. Озверевшая псина накинулась на меня… У меня не осталось точных воспоминаний о том, что происходило дольше. Я помню, как руку разорвала дикая обжигающая боль. Помню, как кричала Ксанка. Помню дикие собачьи глаза и сдавленное рычание. Помню, что сжимала его пасть в руках, почти не чувствуя пальцев. Помню, что в какой-то момент я перестала чувствовать левую руку… Помню противный звук клацающих зубов возле горла… Единственное, чего я не помню отчетливо, как у меня в руке оказался тот булыжник. На наших улицах их валяется сотни и тысячи, но как именно тот оказался в онемевшей левой руке… Я только помню ужасающий вид собачьей головы, ощутившей на себе всю силу моей ярости. Меня шатало от боли, но уровень адреналина в крови заставлял стоять на ногах:

— Ксан, надо бы перевязать чем-нибудь… — я смотрела на растерзанную руку. Пока Оксана пыталась что-то найти у себя в сумке, я сняла испуганную и заплаканную девчонку с забора и, поставив ее на дорогу, присела перед ней на корточки, — Ну, а ты как?

— Спасибо… — голосок тихий, срывается. Она снова заплакала, уткнувшись носом мне в шею и обхватив за плечи, — Спасибо! Спасибо! Спасибо!

— Тише, тише… Все нормально. Никто тебя больше не обидит, — обняв ее целой рукой, пытаюсь успокоить.

— Пойдемте ко мне, мама перевяжет…

— Ты тут живешь?

— Да. Вон в том доме, — она указывает рукой на первый деревянный домик по улице Зеленая.

— Тебя как зовут? — я убираю с ее лица непослушную прядку каштановых волос и смотрю в испуганные глаза цвета горячего шоколада.

— Кристина…

— Пойдем? — адресую вопрос Оксане, на что тут же получаю целый всплеск эмоций, которые можно заменить одним словом — естественно! Девочка пытается убежать вперед, но я окликаю ее, — Тин, не беги так, пожалуйста… — доходим до домика. Поднимаемся на второй этаж. Я помню, как мне промывали рану марганцовкой — это сложно забыть, потому как боль адская! Как вызвали скорую, как мне накладывали швы и делали уколы… А еще я хорошо запомнила взгляд карих глаз, постоянно следивших за мной. Когда мы уже уходили, я отправила Ксанку вниз и подозвала девочку к себе:

— Прости меня, Тинка…

— За что?!

— Это же твоя собака была…

— Она чуть меня не покусала, — девочка снова всхлипнула, — А у тебя рука теперь… — она уже ревела не стесняясь.

- До свадьбы заживет, не волнуйся!

— Но ведь доктор сказал…

— Неважно! Я сказала — заживет! — я вытерла ей слезы и чмокнула в щеку, — Все! Прекращай реветь и иди к маме.

— А я еще тебя увижу? — она смешно хлюпнула носом.

— Обязательно… Я обещаю! — после этого я ушла. Через неделю я уехала. За эти дни девочку я больше не видела, а потом из памяти стерлись воспоминания об инциденте. Точнее, отошли на задний план. Я вернулась в Москву, к учебе, друзьям, развлечениям. Все пришло на круги своя… *

— Эй! — я почувствовала как кто-то теребит меня за плечо, — Максимова, ты где витаешь?! — голос Ксанки окончательно вернул меня в реальность.

— Это была Кристина.

— Та девчушка?! Конечно! Ты как мне адрес сказала и про собаку, я тут же сообразила…

— Спасибо, Ксан! — порывисто чмокнув подругу в щеку, я вскочила на ноги и бросилась в прихожку.

— Ты куда?!

— Завтра… т. е. уже сегодня, приходи ко мне, ладно?!

— Приду! — она улыбнулась.

— Ну, пока?

— Пока, чудо! — она со смехом открыла дверь и выпустила меня на свободу.

И почему я совершенно не удивилась, когда наш доблестный майор объявил нам сногсшибательную новость, как раз во время обмывания моих капитанских звезд… Из всех присутствующих самыми трезвыми были три человека, не считая Оксаны — я, Лёшка и Илья. Все таки жизнь очень непредсказуемая штука! Если бы лет десять назад кто-то сказал мне, что я смогу вот так вот запросто общаться с Рыдваном, я бы просто рассмеялась этому человеку в лицо. А сегодня… Я резко мотнула головой, стараясь не плыть. Нельзя! Особенно сейчас. Я никому не доверяю! Даже Лёшке я никогда не доверяла безоговорочно… "Сейчас я даже себе не доверяю…" — я невесело усмехнулась собственным мыслям, продолжая наблюдать за начальством, которое, все больше и больше распаляясь, повествовало о моих незаурядных способностях и заслугах. И именно благодаря им, меня, как одного из лучших оперативных работников убойного отдела, посылают в область ловить объявившегося там маньяка. "Ну-ну… А то без меня там ребята не справляются! Предвкушаю, как будет рада местная милиция, пусть даже там три милиционера на весь поселок, моему приезду…"

— Ну, что ж, товарищ капитан?! — Любимов весело улыбался, глядя на меня, но глаза оставались удивительно холодными, — Порадуете начальство? А то с вас после поимки Саблина теперь и спрос… повышенный!

— Сделаю все, что будет в моих силах, товарищ майор… — ответив ему аналогичной улыбкой и взглядом, я опрокинула очередную порцию виски себе в рот. Сидящие за столом смеялись, переговаривались друг с другом, шутили. Выдав парочку приколов по поводу выступления майора, все, наконец-то, переключились на другие темы. Сделав вид, что чрезвычайно заинтересована разговором с одним из наших ребят, я продолжала внимательно наблюдать за Любимовым. Выкроив момент, когда он вышел на лоджию покурить, я пошла за ним, с самым невинным выражением на лице…

— Я не помешаю?!

— Что ты, Саш! Это же твой дом…

Ухмыльнувшись, я закурила и занялась разглядыванием пейзажа за стеклом: — Почему именно я?

— Что?!

— Да, бросьте, Петр Сергеевич! Вы прекрасно поняли, о чем я.

— А ты прекрасно понимаешь, почему я так поступаю… — он внимательно посмотрел на меня, — Разве нет?

— Все знают о вашей связи с Сыромятиным… — больше я не собиралась таиться, — Поэтому вас так интересовало дело Саблина! И он сам, в частности…

— Саш… Меня просто попросили сообщить, кто будет вести дело и все. Остальное их не интересовало. Когда ты Диму приволокла, даже я удивился!

— Не ожидали, что поймаю?

— Не ожидал, что у него хватит наглости к тебе залезть…

— Он бы и не залез, если бы не Кристина. И вы это прекрасно знаете.

— Я не могу ничего изменить…

— Понимаю… Я тоже не могу, — я зло выкинула окурок за окно, — Я просто хочу предупредить…

— Предупредить?! — он с интересом посмотрел на меня.

— Петр Сергеевич… — я подошла к нему так близко, что слышала, как бьется его сердце, — Петя… Ты меня хорошо знаешь. Успел изучить за несколько лет, я надеюсь. Так вот, я тебе не угрожаю. Я просто предупреждаю… Мне плевать, что будет со мной, с тобой, с Сыромятиным, с Димой, но! — я мягко взяла его за грудки и резко притянула к себе так, что он не отрываясь смотрел в мои глаза, — …если что-нибудь случится с Кристиной Хмельницкой и, не дай Бог, я решу что это не случайность, поверь мне на слово — я тебя из-под земли достану… Не спрячешься! Считай, что я предлагаю тебе сделку… — я слегка ослабила хватку, — Я делаю вид, что я полный «шланг», мои ребята такие же «чайники», а Кристину все оставляют в покое. Все живут долго и счастливо, и умирают в один день от старости…