Сделка с дьяволом (СИ)

- Взаимно, братец, - хмыкнул тот, и, неожиданно для всех, толкнул Бальтазара в стену. Демон ухватился за стену, чтобы удержать равновесие, но ему это не удалось, и он начал медленно сползать по ней на пол. Кровь хлестала по щекам, стекая по всему лицу. Он, упрямо потянувшись, попытался встать, но, обессилев, снова сполз по стене, выдавив из себя тихий мучительный стон.

– Я сильнее, идиоты! – торжествовал Азазель, проделав то же самое с ангелом. Голубоглазый оказался чуточку сильнее Бальтазара, поэтому не сразу сломился и попытался двинуться с ответным ударом на демона. Дрожащая рука ангела замахнулась для нового удара, но демон перехватил ее, завел его руки за голову и опрокинул Гавриила через себя, грубо прижимая лицом к холодному полу, по которому только что пробежала крыса. Архангел обессиленно рухнул на пол, в то время как Бальтазар все-таки после очередной попытки подняться на усталых ногах, лениво встал, харкнул кровью, и, хитро улыбнувшись, с криком двинулся к Азазелю. Вцепившись братцу когтями в грудь, он разорвал на нем легкую льняную рубашку, ткань от которой упала рядом с ангелом, испачкав его демонской кровью. Азазель заметно напрягся, но отступать был не намерен, и, злобно схватив Бальта за волосы, не прилагая особых усилий, отшвырнул его в стену. Тело демона сильно ударилось, оставив глубокий отпечаток на стене, смешавшись с кровью. Азазель яростно выкрикнул, что все, находящиеся здесь, могут прощаться с жизнью, повернул голову в сторону кровати, но девушки там, к сожалению, не было. – Где ты, сучка?! – рассвирепел он. – Если ты выйдешь ко мне, я обещаю не трогать тебя, и мы забудем все это недоразумение, будем жить новой жизнью, - Стараясь сделать безобидный голос, он убавил громкости в своем тоне, чуть ли не переходя на шепот. – Пожалуйста, - проговорил демон.

- Нет, достаточно! – Запах дыма заставлял мурашки пробежать по коже, демон, в тайне очень боясь за свою жизнь, повернул голову, и, поймав на себе насмешливую улыбку девушки, попытался остановить ее, но было поздно. – Умри, и больше не возвращайся. Никогда, - Кира, проведя кровавой ладонью по своему лицу, заправила выпавшую прядку белокурых волос за ухо.- Прощай, - прошипела она, и бросила черный амулет в форме черепахи в огонь. Интересно, у всех демонов этот амулет жизни выглядит именно так, одинаково? В принципе, это уже неважно совсем. Пухлые губы девушки расплылись в счастливой улыбке, она с радостью наблюдала за тем, как демон сгорает в огне, истерически кричит и обещает вернуться за ней и отомстить. От Азазеля остается лишь пепел и клок красных волос, который мирно лежит в сторонке. Гавриил медленно поднялся на ноги, подошел к Кире и заключил ее в свои теплые объятия.

- Все кончено, - шепчет он, прижимаясь губами к ее лбу. – Все будет теперь хорошо. Его больше нет. Тебе придется пойти со мной, милая, потому что Бальтазар… - Девушка перебила ангела.

- Гавриил, я благодарна тебе, за все благодарна, но я уйду с Бальтом, прости, - За спиной архангела, еле удерживаясь на ногах, стоял демон и ухмылялся, как обычно, словно ничего и не произошло. Девушка, помявшись на одном месте, опустила голову в пол и боялась сказать хоть одно слово, ведь оно может быть лишним. Тогда демон сам взял себя в руки и подошел к девчонке, рука его легонько приподняла подбородок Киры, заставляя посмотреть в его глаза. Она тяжело дышала, какой-то ком стоял в горле и не давал спокойно выговорить и слова, и нормально дышать. Его подушечка пальца легла на нижнюю губу, чуть-чуть оттягивая ее вниз, и демон, впервые, наверное, в своей жизни искренне улыбнулся и прильнул губами к ее шее, слизывая застывшую кровь, вкус которой не утратился, а казался все таким же сладким и аппетитным.

- Я никогда не думал, что смогу это сказать, но спасибо тебе, Гаври. Если бы не ты, я бы не справился со своим братишкой, как видишь, он меня сильно покалечил, - обратился темноволосый к ангелу, не отпуская девушку. Гавриил согласно кивнул головой, прошептав что-то вроде «не за что», и, собираясь уйти, обернулся еще раз, последний раз взглянув на любимую девушку. Он действительно любил ее, ангельской чистой и настоящей любовью, как бы сейчас это глупо не звучало. – Ты теперь свободен, живи своей жизнью, больше я тебя не потревожу. – Бальтазар щелкнул пальцем, и все пентаграммы, которые красовались на бледной коже архангела, исчезли и следа не оставили, и ангел снова приобрел прежний живой оттенок кожи и добрый блеск в голубых глазах. «Спасибо», - прошептал он, и, взмахнув крыльями, покинул это злосчастное место. Демон повторил все действия, схватив девушку на руки, они испарились, оставив за собой лишь туман, как обычно бывает. Оказавшись в старом доме, в котором раньше, еще ненавидя друг друга, жила простая земная девушка и яростный бессердечный демон, стало легче дышать, воздух снова наполнился жизнью. Бальтазар резко прижал девушку к стене, издав громкий и полный наслаждения рык, укусил ее за шею и шепотом заявил: - Я скучал, черт, как я скучал, - Руки нагло проникли под юбку платья, а Кира, судя по всему, была не против этого удовольствия. Раньше демон не позволял этого, но она смело положила руки в его растрепавшиеся волосы и стала поглаживать их, распределяя черные прядки по своим местам. Бальтазар завыл, как оказалось, не от удовольствия, а из-за нахлынувшей боли, которая неожиданно появилась где-то в области груди. Он прижал руку к сердцу, и, убрав ладонь, обнаружил кровь, которая шла из кровоточащей раны, появившейся неизвестно откуда и благодаря чему… или кому. Демон обессиленно упал на колени, выкрикнув при этом имя ангела. Девушка в тревоге присела рядом с ним, начиная визжать и расспрашивать, что происходит. Бедняжка была напугана.

- Гавриил, сукин сын, - процедил сквозь зубы демон, крепко стискивая в руке ладонь Киры. – Он все-таки все это время держал мой амулет у себя, как я мог быть таким глупцом. Он сжег его, милая, - впервые он говорил так ласково, а девчонка не выдержала, заплакала – нервы не железные. Только-только ее мечта сбылась – Бальтазар с ней, рядом, нежно целует и признается в том, что скучал по ней, и тут этот ангел все портит. В какой раз?

- А ты не можешь жить без амулета? Ну почему, что это за амулет такой? Я не понимаю!

- Успокойся, милая. Нет, я умру, но не так быстро, как мой братец, потому что его мы убили в Аду, а сейчас мы на земле, здесь, к счастью, магия действует немного хуже, - лицо было серьезным. - Амулет хранит в себе мою душу, девочка моя. Жить без души ни на земле, ни в Аду, не могу даже я. Думаю, я был готов к смерти, ведь знал, что твое спасение не обойдется без чей-либо гибели, за исключением Азазеля, - он пожал плечами и сильно закашлял вместе с кровью. – Достань сверток из моего пиджака. – Девушка недоуменно посмотрела на него, стараясь справляться с эмоциями, но строгий и даже умоляющий одновременно взгляд заставил ее послушаться. Достав сверток, она открыла его так же по приказу демона, и, осознав, что это их контракт, вопросительно изогнула бровь. Демон рассмеялся, и, выхватив документ, который и являлся причиной всех страданий Киры, сжег его, не выпуская из своей руки, пока от ненужной бумажки ничего не осталось. – Теперь ты свободна. Я умру, а ты передашься в руки к другим демонам, а они, поверь мне, не будут такими добренькими, как я. Но контракта больше нет, так что забудь все, беги, будь счастлива. Твоя жизнь вновь в твоих же руках и не зависит от демона. Ты об этом же мечтала, милая?

- Я бы все отдала, лишь бы ты остался. Я не хочу, чтобы ты умер, - ревела та, не успокоившись. Демон вновь улыбнулся.

- Давай без этих розовых соплей, хочу погибнуть героем, ну, или хотя бы, остаться демоном с черствой душой и полным отсутствием сердца, не превращаясь в доброго принца на белом коне. – Кровь уже хлынула из носа, окрашивая обнаженные белоснежные зубы в багровый цвет. Бальтазар облизнулся, и внимательно, не отрывая взгляда, следил за реакцией девушки. – Ну же, Катерина, беги!

- Т-т-ы знаешь мое настоящее имя? – с трудом выговорила она, заикнувшись. Настоящее имя, именно оно, но девушка почему-то выбрала скучное и беззвучное имя «Кира», когда на самом деле ее могли смело называть: Катя, Катюша, Катерина, Катенька, Катька и тому подобному. Почему она не любила свое имя? Уже не важно. Ничего сейчас неважно.