Я зарекалась любить (СИ)

В отблесках уличного света ночного Питера я могла рассмотреть профиль Ивана, пока он вел машину. Изредка косясь на него, я заметила, что он имел аристократический профиль, нос с небольшой горбинкой, широкие скулы и волевой подбородок с ямочкой. Темная щетина придавала небрежности его образу, что немного не вязалось с его синим пиджаком. Внезапно зазвонил мой мобильный телефон, и я встрепенулась.

- Алло, - это была Кира.

- Ну где вас носит? – подруга была уже навеселе. Я посмотрела на Ивана, он, словно читая мои мысли, проговорил:

- Через десять минут будем, - я повторила это Кире.

- Мы стоим возле входа, прямо под вывеской «Ибица», ждем вас.

- Хорошо, - ответила я и положила трубку. Я сразу вспомнила про Макса, разблокировала телефон снова и быстро настрочила сообщение: «Я сегодня в клубе Ибица, присоединяйтесь». Я подняла голову и увидела небольшую очередь, столпившихся перед входом с моргающими буквами людей. Виной тому будний день недели, в выходные в клуб было бы сложнее попасть. Совсем близко припарковаться нам не удалось, в центре всегда тяжело с местами, и ночью, оказывается, тоже. Перед входом стояла, слегка поплясывая, Кира, и улыбающийся во все тридцать два зуба Борис.

- Привет, - я поздоровалась и улыбнулась Боре. Его светлый кудрявый образ ангелочка никак не вписывался в атмосферу этого злачного места.

- Мы вас уже заждались! Я замерзла! – по-детски канюча, сказал Кира.

- Ну, если б ты одела юбку по-длиннее, не пришлось бы сейчас прыгать, - ответила я ей полушепотом, когда мы продвигались ко входу. Динамично играющая музыка уже была слышна, говорить было практически бесполезно, что спасло меня от саркастического ответа Киры, впрочем я все- таки расслышала слово «монашка». При входе у меня попросили паспорт, это уже второй раз за неделю, когда люди сомневаются в моем совершеннолетии, я даже не знала, радоваться мне или нет.

В этом клубе я была в первый раз, обычно мы с моим бывшим не выбирались настолько далеко от дома, виной тому - развод мостов, но сейчас на улице стоял март, и мы с Кирой жили значительно ближе к центру.

Клуб «Ибица» представлял собой не очень большое помещение с барными стойками, часть из которых, как выяснилось позже, предназначалась отнюдь не для заказа и приема алкогольных напитков; большой танцпол изогнутой формы со светящейся поверхностью, несколько столиков с диванчиками и без и сцена с двумя пилонами. Нам удалось занять один из столиков, чтобы сделать первый заказ и осмотреться. В полутемном помещении изредка подсвечивались танцующие под очень громкую и бодрящую музыку.

- Что будем пить? – задал вопрос Иван, изучая меню.

Добираться домой было решено на такси, поэтому наши сопровождающие могли себе позволить алкоголь. Кира и Боря уже танцевали, озвучив нам предварительно свои предпочтения. Я была рада, что Боря не сидел рядом, не косился на меня своими огромными карими глазами, пытаясь завести со мной разговор на якобы дружескую тему. Он, действительно, вел себя непринужденно и раскованно, пришел веселиться и сразу отправился на танцпол. У меня словно камень с души упал по этому поводу. Но сидеть наедине с Иваном мне было не очень комфортно, меня бросало то в жар, то в холод, контролировать себя было нелегко, поэтому я собиралась в ближайшую свободную минуту присоединиться к друзьям.

- Я буду безалкогольный мохито, - сказала я и потянулась за кошельком в сумку.

- Ты это серьезно? – спросил Иван, увидев у меня в руках кошелек.

- Ты же знаешь, что я не пью.

- Я сам оплачу твой коктейль, – резко ответил Иван.

Я удивленно приподняла брови и, недолго думая, наклонилась к нему поближе, чтобы он меня хорошо расслышал. Запах его туалетной воды коснулся меня, из-за чего пришлось потратить несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и сказать:

- Я не сомневаюсь, что ты можешь оплатить коктейли хоть всем девушкам в этом клубе, но за себя я всегда плачу сама, – «Всегда», подумала я и зло усмехнулась про себя. Чуть больше недели длится это мое «всегда».

Было видно, как Иван сразу изменился в лице, на смену непринужденному выражению пришла хмурая, злая маска. Он не любил, когда ему перечат, я сразу это поняла. Но я хотела расставить все точки над i, мы не на свидании, и ухаживать за мной не надо. От его взгляда, меня начала пробирать дрожь, я резко откинулась на спинку стула, пытаясь хоть как-то отстраниться от него. Я боялась смотреть на него, поэтому делала вид, что наблюдаю за танцующими. Танцевать я собиралась после коктейлей, так как не было гарантий, что наш столик не займут, так что деваться мне было некуда. Через несколько секунд Иван взял себя в руки и озвучил девушке наш заказ. Он сдался. Ощутив свою хоть и незначительную, но первую победу над ходячим сарказмом во плоти, я самодовольно улыбалась сама себе. Нужно прекращать трусить перед ним, больше ни один мужчина не будет помыкать мной. Громкая музыка начала пронизывать все мое тело, я невольно закрыла глаза, воспринимая, как оголенный нерв, все звуковые волны, что заставляли меня двигаться, настроение повышалось. Я внезапно поняла, что ужасно давно не танцевала, даже дома, во время уборки или готовки, мое тело лишь монотонно выполняло рутинную работу, в то время как разум всегда работал. Меня ни к чему это не привело. Хотелось просто выбросить все из головы, хотя бы на время, и забыть все обиды, жалость к себе, ненависть к своему бывшему, и двигаться. Просто двигаться в такт музыке. До боли в ногах. До головокружения.

Нам быстро принесли напитки, и, как будто на запах, перед нами появилась Кира. Возле Бори усиленно терлась какая-то блондинка, я посмотрела на него и улыбнулась. Перехватив мой взгляд, Кира сказала:

- О-о-о, эта белобрысая курица его сразу прихватила, ты не ревнуешь?

- Я? – удивленно переспросила я, - мы только друзья, я рада, что он хорошо проводит время, – я говорила правду, чем быстрее у него появится пассия, тем легче мне будет воспринимать его как друга. Потягивая из трубочки свой напиток, я встретилась глазами с Иваном, он не собирался отводить взгляд. Его лицо было непроницаемым, как это часто бывает. В этот момент музыка резко изменилась, и все внимание окружающих было привлечено к барным стойкам, на которые вышли красивые полуодетые девушки, с явным намерением танцевать стриптиз. Уж больно музыка была неприличная. Одна из стриптизерш особенно привлекла мое внимание: на юном лице красовалось слишком много косметики, приклеенные ресницы были мне видны даже с моего места, у нее были неаккуратно прикреплены искусственные волосы, слишком хорошо был заметен переход от того, чем наградила природа, к современным возможностям индустрии красоты. Я никогда не могла этого понять. Я даже брезговала держать в руках волосы, которые когда-то кому-то принадлежали. Я, конечно, пользуюсь косметикой, куда уж деваться, я работаю в косметической фирме. Но зачем уродовать себя в погоне за совершенством? Ведь эти барби-девушки сразу привлекают внимание не своей красотой, а своей искусственной пластмассовастью: нарощенные или, еще хуже, приклеенные ресницы, накаченные гиалуроновые губы, пришпиленные волосы до попы. Ведь подумать страшно, в кого они превращаются, снимая, умывая, отстегивая все свои «красивые» достоинства? А эта невероятная одержимость: «Я не могу пойти выбрасывать мусор ненакрашенная!». Подумать только, сколько комплексов может таиться в головах юных особ… Хотя, может, мужчинам это нравится?