Танец с дьяволом

— Не может быть!

— Придется поверить.

Милт поскреб бородку и взглянул на Дэнни из-под очков.

— Знаешь, извини, но ты как-то странно относишься к сексу.

— Да?

— Да. Ты чертовски интересный мужчина, девочки на тебя вешаются, а ты — ноль внимания.

— Короче, Милт.

— Ты совершенно явно не добираешь свою квоту.

Дэнни рассмеялся над тем, с каким искренним огорчением произнес эти слова Милт.

— Послушай, выбери себе по вкусу любую звезду, позвони ей, назначь свидание. Большая часть, кстати, сидит по вечерам дома, потому что все думают, что они заняты, и никто никуда не приглашает. Так вот, ты бы мог каждое утро просыпаться рядом с новой звездой.

— Скажи мне, Милт, а неужто тебе хочется переспать с каждой смазливой девчонкой?

— Это было бы грандиозно, но об этом можно только мечтать! — Он расхохотался и обнял Дэнни за плечи. — Ты явно со сдвигом, но все равно — отличный малый и мой друг! Ты меня отмазал перед Сарой, и я — твой должник.

— Ах, вот так? Тогда дай мне снять следующую картину без Арта Ганна.

— А-а, хорошо, что ты сам заговорил о творческих планах. Когда ты запускаешься с «Землей буйволов»?

— На следующей неделе.

— Займи в ней Дарлен.

— Так все роли распределены. Не буйволицу же ей играть?

— Ну впиши какой-нибудь эпизодик… А то нам придется регулярно летать в Лас-Вегас.

Дэнни засмеялся:

— А я-то думал: тебя волнует моя квота.

— Послушай, — голос Милта стал непривычно серьезен. — За красивые глаза девочки со мной спать не будут, да и потом надо их сначала иметь, эти красивые глаза. Сара не устает мне напоминать — чтоб я был Кларк Гейбл, так нет! Войди в мое положение!

Дэнни вошел и сочинил для Дарлен маленькую роль танцовщицы в салуне. Это была его пятая игровая лента, переделка «Макбета»: владелец ранчо и его жена пытаются прибрать к рукам окрестные пастбища.

Дэнни завел свой новый «порше» на стоянку и со сценарием под мышкой быстро вошел в павильон. Чмокнув в щечку свою помощницу Матильду, он показал ей отмеченные в сценарии изменения. Электрики ставили свет, готовясь к съемке назначенного на сегодня эпизода. Он заглянул в видоискатель и чуть изменил композицию кадра. Потом поднял голову и тут увидел, что на него с улыбкой смотрит Слим.

— Меня на улыбочки не купишь, — пошутил Дэнни. — На морде улыбочка, а внутри злоба кипит, оттого ты и лысеешь, Слим.

Рука Слима сама собой дернулась к увеличившейся плеши.

— У меня для тебя сюрприз, Дэнни, — шепотом сказал он.

— Мне только сюрпризов и не хватает, — ответил Дэнни и тут заметил ее.

Маргарет Деннисон стояла у края съемочной площадки. Потом пошла к нему. Глаза ее влажно блестели.

Дэнни обнял ее, почувствовав, как тонка и хрупка она стала. На лице появились новые морщины.

Они не виделись много лет. Дэнни лишь позванивал ей по праздникам да приписывал несколько сухих фраз к ежемесячному чеку. В ответ получал сердечное и теплое письмо. Сейчас его охватило чувство вины перед нею.

— Как я рад тебя видеть, Маргарет! Каждый раз, когда я собирался приехать к тебе, приходилось срочно запускаться с новой лентой…

— Я понимаю, Дэниел, и не в обиде. Я видела все твои картины.

— В «Риальто»?

— Конечно.

— Да, там-то все и начиналось. — Дэнни усадил ее в свое режиссерское кресло. Платье мешковато свисало с ее похудевших плеч, из-под подола выглядывал краешек комбинации. — Я никогда не забуду эти утренние сеансы.

— И я тоже.

Маргарет прижала его голову к груди.

— Босс, у нас все готово, — вмешался Слим.

— Дэниел, я, наверно, тебя задерживаю…

— Не беспокойся, звезды всегда опаздывают на съемку. Слим, пожалуйста, возьми мою маму под свое теплое крылышко, пока я буду создавать у нее на глазах нетленный шедевр.

— Вам здесь удобно, миссис Деннисон? Может быть, хотите кофе? — Слим был сама предупредительность.

— Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь… Вот если бы только вы рассказывали мне, что происходит: я ведь никогда раньше не видела, как снимают кино. Что это — салун?

Слим пустился в объяснения, но она, казалось, не слушала. Ее восторженный взгляд был прикован к лицу Дэнни, который очень спокойно, но уверенно говорил с актерами, игравшими злодея Мак-Мэртри и его жену.

— Тишина на площадке! — гаркнул Слим над самой ее головой. — Идет репетиция!

— Довольно, давай остановимся, — подал реплику Мак-Мэртри.

— Нет, назад пути нет. Мы должны доделать то, что начато. Соберись с силами, Мак, — ответила его жена.

— Да, ты права, слишком далеко мы зашли и поздно поворачивать.

Лицо миссис Деннисон оживилось.

— …как бы собой наглядно воплотив кровавый шаг, который я задумал… — вдруг произнесла она и, заметив недоумевающий взгляд Слима, голосом учительницы в классе объяснила: — Это тема шекспировской трагедии «Макбет». Душевные муки человека, зашедшего туда, откуда уже невозможно вернуться. Ему нет пути назад. Он движется к несчастью.

— Понятно, — сказал Слим и, взглянув на часы, завопил: — Перерыв!

Дэниел подошел к Маргарет и подал ей чашку кофе.

— Я и не знала, что ты такой требовательный, Дэниел. Заставляешь актеров снова и снова повторять одни и те же фразы. Ты их, наверно, совсем измучил.

— Вот за эти муки им и платят такие деньги.

Она засмеялась:

— А что делают вон те люди на площадке?

— Дублеры. Они заменяют актеров, чтобы мы могли правильно поставить свет.

— А почему сами актеры этого не делают?

— Ты же только что сказала, что они и так измучены мной.

Она снова прыснула, как девчонка, крепко сжала его руку. Дэнни радовался, что она наслаждается этим новым миром, словно школьница. Уже на выходе они столкнулись с Милтом, у которого в кабинете Дэнни было назначено свидание с Дарлен. Милт поцеловал руку миссис Деннисон, что на европейский манер делал по отношению ко всем пожилым дамам, и сказал:

— Ну, теперь я понимаю, в кого это наш Дэнни такой красивый.

Маргарет просияла.

— Милт — мой лучший друг…

— …и поэтому я отдаю ему девяносто процентов своих заработков, — подхватил тот.

Дэнни засмеялся, глядя на озадаченно-испуганное лицо Маргарет.

— Он шутит, мама. Но некоторые агенты именно так и поступают.

Вечером он повел Маргарет к «Чейзену» в Беверли-Хиллз.

— За женщину, которая сыграла главную роль в моей жизни! — провозгласил он, подняв бокал шампанского.

— Ты устроил мне настоящий праздник, Дэниел, — глаза Маргарет увлажнились.

Дэнни никак не мог привыкнуть к тому, что она так постарела. Губы были намазаны криво, куда-то делась ее патрицианская изысканность.

Дэнни заказал фирменное блюдо Чейзена — два стейка «Хобо».

— Среднепрожаренный, да?

— Да, это будет прекрасно.

Сквозь тонкое стекло бокала он глядел на ту, которая сделала для него так много. Маргарет была грустна и сосредоточенна, следа не осталось от веселого любопытства, искрившегося в ее глазах на съемочной площадке. Зрачки расширились так, что глаза стали черными, и, когда она подносила к губам бокал, рука ее дрожала.

— Маргарет… — как странно было после стольких лет называть ее по имени! — Маргарет, ты хорошо себя чувствуешь?

Она взглянула на него и ответила тихим голосом, еле слышным в ресторанном шуме:

— Прости меня, Дэниел, если я совершила какой-нибудь грех по отношению к тебе.

— Зачем ты это говоришь? Ты сделала мне столько добра — больше, чем кто-либо другой на этом свете.

Слабо улыбнувшись, она отпила немного шампанского.

— Мне хотелось бы так думать. Я уповаю на то, что ты запомнишь мои добрые дела, если они и вправду были…

«Как она странно говорит, — мелькнуло в голове Дэнни. — Может быть, немного опьянела?» Вслух он спросил:

— Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, ничего, — все с той же блуждающей улыбкой отвечала она. — Я так горжусь тобой, твоими успехами! Но, знаешь, я… я немного устала, а завтра рано утром мне надо улетать.