Запретный мужчина

Херману хотелось сказать: подъезжай немедленно, но он сдержался.

Ровно через два часа после этого разговора Майнулита ввела Тореса в кабинет Хермана Гальярдо.

Херман поднялся навстречу гостю. Они обменялись крепким рукопожатием. Торес по виду казался тщедушным, но это было обманчивое впечатление. Херман знал, что в ранней молодости Мануэль выступал в сборной команде Венесуэлы по боксу, в весе «пера», знал и о том, что Мануэль до сих пор не оставил тренировки.

— Тем не менее я рад тебя видеть, — продолжая разговор, начатый по телефону, сказал Херман. — Друзей у меня немного, но ты один из них.

— Именно поэтому я и пришел к тебе, Гальярдо, — кивнул Мануэль Торес, — ты мой друг, и я счел своим долгом поставить тебя в известность о том, что мне дали указания заморозить все твои счета до выяснения каких-то обстоятельств.

— Каких обстоятельств? — машинально спросил Херман.

— Понятия не имею… — пожал плечами Торес.

Херман молча барабанил пальцами по столу. Итак, нет сомнения, это дело рук Темеса.

— Иначе говоря, на твои счета наложен арест, — подтвердил его мысль Торес. — Мы давно друг друга знаем, Гальярдо. Скажи, ты догадываешься, в чем дело?

— В том-то и беда, что я понятия не имею! — вырвалось у Хермана. — Несколько дней назад меня навестил капитан Темес…

— Прокурор Темес, — значительно поднял палец Торес.

— Для меня он — вечный капитанишка, ничтожное существо, которое с упорством маньяка всю жизнь преследует меня… Так вот, этот тип пытался убедить меня в том, что я занимаюсь торговлей наркотиками…

— Забавная ситуация, — заметил Торес, — то есть она забавна, если намеки Темеса не имеют под собой основания…

Херман с возмущением ответил:

— Старина, мы знаем друг друга столько лет… Неужели и ты мне не веришь?

Торес отвел глаза.

— Ну что ты. Верю. Но отчего Темес вдруг снова окрысился на тебя?

— Поверь, я и сам теряюсь в догадках…

— Может, что-то из прошлого?.. — как по наитию произнес Торес.

— Это может быть, — со вздохом признался Херман.

Торес поднялся.

— Спасибо, что ты не пытаешься ввести меня в заблуждение, — сказал он, — впрочем, иного я и не ожидал от тебя, Гальярдо. Значит, это из прошлого. Ну что ж, от души желаю тебе успешно выпутаться из этой странной истории. Скажи; у тебя есть свои люди в полиции?

— Да, мой адвокат Оливейра там кое-кого знает…

Глава 15

Доклад, который представил адвокат Оливейра через три дня, заставил Хермана по-настоящему встревожиться.

— Ты знаешь некоего Манчини? — с порога спросил его Оливейра.

— Манчини? — удивленно переспросил Херман. — Да. Эта серая мышь одно время работала на меня. Но это было давно… А при чем тут Манчини?..

При том. Эта серая мышь, как ты выражаешься, давно превратилась в большую жирную крысу, грызущую свой кусок сыра в мире наркотиков. Итальянская полиция давно подозревала, что он этим занимается, но никак не могла поймать Манчини с поличным. Наконец, полицейские догадались поставить в порту неплохую ловушку, и крыса в нее попалась. Речь идет о крупной партии наркотиков…

— Значит, Манчини выбился в люди, — с пренебрежением отозвался Херман. — Подумать только… Знаешь, какое у него было прозвище? Сверчок. Крохотный, незаметный сверчок балаболка… Но я сказал тебе, что давным-давно никаких дел с Манчини не имею…

— Это еще не значит, что он с тобой не имеет дел, прервал Хермана Оливейра.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Недавно на твой счет в банке поступило несколько миллионов долларов. Их перевела фирма Манчини. А затем, как я уже говорил, стало известно, что этот сверчок пойман на противозаконной сделке в порту.

Херман в задумчивости потер лоб. Манчини… наркотики… крупная сумма на его счету… Господи, откуда это все на него свалилось?

— Это не все, — продолжал Оливейра.

— Что еще? — глухо спросил Херман.

— Сразу после того, как ты позвонил мне и попросил связаться с моим человеком в полиции, — продолжал Оливейра, — я почувствовал нутром, что над тобой и в самом деле собираются тучи, и поручил одному человеку присматривать за тобой. Этот парень сразу засек то, чего не заметил ты, будучи человеком самонадеянным, — за тобой ведется слежка.

Херман помолчал.

— Ты уверен? — наконец спросил он.

— А я когда-нибудь вводил тебя в заблуждение? — вопросом на вопрос ответил Оливейра.

— Нет, никогда, — упавшим голосом сказал Херман.

Он нажал на кнопку, и тут же вошла секретарша.

— Майнулита, не соединяй меня ни с кем, я занят, — сказал ей Херман.

— Хорошо, сеньор Гальярдо.

После ухода секретарши надолго воцарилось молчание.

Херман обдумывал услышанное им от Оливейры. Он пытался представить, кому было выгодно впутать его в эту историю, кто хочет потопить его? Неужели это она, Ярима? Ведь других врагов у него нет… Темес говорил о некоем Островски, которого задержали на таможне. Скорее всего, это человек Манчини. Значит, Ярима имеет дело с итальянцами?.. Впрочем, может быть, за спиной Манчини стоит кто-то другой. Кто? Кто?..

— Твои предложения? — наконец произнес Херман.

— Схема вырисовывается такая, — заговорил Оливейра, — Италия — Венесуэла — Колумбия. Есть подозрение, что того типа, о котором ты говорил, заложила на границе колумбийская мафия. Вероятно, это какая-то конкурирующая с Манчини колумбийская фирма. Колумбийцы знают, что делают. Я бы на твоем месте поискал в Колумбии… Надо каким-то образом выйти там на конкурентов Манчини — они могли бы пролить свет на это темное дело, им незачем таиться от тебя. Здесь тебе опасно оставаться!

— Ты уверен?

— Совершенно. Видишь ли, у Темеса есть зацепка, чтобы посадить тебя, особенно если этот Манчини подыграет ему. Сидя в тюрьме, ты ничего не докажешь. Счета твои арестованы. Это серьезное предупреждение. За тобой установлена слежка. Это также серьезное предупреждение. Следующим шагом полиции будет твой арест. Ты слушаешь меня? — заметив, что Херман задумался, прервал сам себя Оливейра.

— Да, конечно. Продолжай.

— Я от твоего имени, — продолжал Оливейра, — потихоньку заключу сделку на продажу вашего дома и имущества, чтобы у тебя были кое-какие средства; к тому же у твоей жены есть драгоценности. После этого ты с семьей садишься в машину и на всех парах мчишься в Колумбию. Я попытаюсь освободить тебя от слежки.

— Пожалуй, ты прав, — молвил Херман, — только как это все объяснить Ирене?

Оливейра сделал протестующий жест.

— Я бы на твоем месте ничего не стал объяснять… Твоя жена перепугается до смерти, если ты начнешь вдаваться в объяснения. Она может выкинуть что-то такое, что задержит ваш отъезд. А времени у тебя немного, сам понимаешь. Позже ей все объяснишь, она поймет тебя.

— Хорошо, — сказал Херман, — я поступлю так, как ты советуешь.

— И правильно сделаешь, — подытожил Оливейра.

Вопреки ожиданиям Хермана, Ирена, когда он известил ее, что им всем необходимо на некоторое время перебраться в Колумбию, не пустилась в расспросы.

— Значит, тебе необходимо сделать рокировку, — только и проронила она.

— Что?

— Я говорю, что тебе понадобилось сделать рокировку, — натянуто улыбнувшись мужу, повторила Ирена, — а рокировку делают для того, чтобы король был со всех сторон защищен. — Голос ее был совершенно спокоен.

— Ну да, — неопределенно сказал Херман, — только поверь мне, ничего серьезного не произошло. И прости меня, что я пока ничего не могу тебе объяснить… Я…

Ирена жестом остановила его.

— Я вовсе не требую объяснений. Ты мой муж, а муж имеет право приказывать жене… И приказы эти — тут Ирена снова выдавила из себя улыбку, — не обсуждают…

Херман обнял ее, а потом, взяв лицо Ирены в ладони, проникновенно сказал:

— Я благодарен тебе, моя дорогая, что ты ни о чем не спрашиваешь меня…

— Ты моя судьба, и я должна во всем слепо доверять тебе, — кротко возразила Ирена. — Что мне надо сделать? Чем я могу помочь тебе?