Девочка хотела замуж

Группой людей, которые так привлекли внимание прессы, оказалась Лиза Мусина, известная певица и телеведущая, а также ее друзья и коллеги по цеху — Виктория Захаркина и собственной персоной Тимур Димаев.

Скажу честно, я не слишком рвалась посмотреть на «теледив». Почему-то нет у меня склонности к созерцанию звездной пыли, тем более, что вблизи все три персоны выглядели совершенно иначе, чем в кадре. Лиза Мусина, которая с телеэкрана казалась мне высокой фотомоделью, оказалась низкорослой и худенькой — причём, настолько маленькой и худенькой, что, на первый взгляд, любое дуновение ветерка обломало бы ее ножки-веточки, торчащие из-под симпатичной юбочки золотистой парчи.

У Виктории Захаркиной день явно не задался — сквозь тщательно нанесенный грим проглядывали синеватые круги под глазами и одутловатое лицо. Один только Тимур Димаев выглядел вполне адекватно своему телевизионному образу — фигурно выстриженная бородка плавно переходила вверх в пеструю шевелюру, а одежда, всем своим видом призванная показать небрежность недавнего тинейджера, при ближайшем рассмотрении оказалась эксклюзивом дорогих марок. Нет, я в марках не разбираюсь, не подумайте, просто я разбираюсь в тканях — а ткани, из которой сшита его одежда, были довольно дорогие.

— … Э-э-э, конечно, планы у меня довольно серьезные. Я собираюсь записать новый альбом, — чирикала в микрофон журналиста Лиза Мусина, кокетливо улыбаясь Тимуру. — Уже готово две композиции, они станут настоящими хитами!

Зрители одобрительно зашумели. Едва выдрав из-под микрофона Лизу, под «обстрел» попал уже Тимур. Но сказать он ничего не успел, так как троицу догнали двое мускулистых парней, которые принялись расталкивать журналистов:

— Интервью не даём! — Рявкнул один из них, похожий на Дольфа Лундгрена.

Журналисты попятились. Тимур облегченно вздохнул. Сами подумайте — с одной стороны, сложно отказаться от вопросов прессы вежливо, чтобы никто не обиделся, ибо на следующий же день весь Интернет запестрит заголовками: «Зарвавшаяся звезда избила корреспондента». С другой стороны, когда ты идешь домой после съемок, больше всего на свете хочется, чтобы тебя оставили в покое. Хотя бы на минутку.

Вот почему, дорогие друзья, я никогда не рвусь поглазеть на звезд, не подбегаю за автографом, не прошу кого-нибудь сфотографироваться со мной на память. Почему-то мне кажется, что внимание и назойливость — не одно и то же.

Ах, о чём это я. Замечталась, извините.

Итак, вдоволь насладившись созерцанием троицы, наслушавшись журналистских ругательств и восторгов, я аккуратно обогнула толпу и двинулась дальше — искать, где же проходит этот чертов кастинг.

А коридоры с переходами всё не кончались. Петляя по Останкино, мне очень хотелось, как в одном фильме, крикнуть: «Выпустите меня отсюда!» Наконец, заветная дверь под номером 408 нашлась и я, открыв дверь на себя, попала в довольно просторное помещение, где уже находилось приличное количество людей — они так же, как и я, пришли заранее.

На кастинг пригласили человек двадцать девушек и женщин, среди которых были искомые грудастые блондинки и жгучие брюнетки. И я со своим маленьким росточком и тоненьким голоском. На фоне этих мощных красавиц я терялась и выглядела довольно бледненько.

Я оглядела свою грудь и пощупала бедра. Стало грустно. Я же не виновата, что меня такую мама родила. Чтобы хоть как-нибудь снять напряжение, я достала пудреницу и начала приводить в порядок губы в попытке накрасить, когда меня довольно грубо окликнули:

— Эй, девушка, как Вас там. Не троньте ничего на своем лице. Вас будет гример красить.

Я вздрогнула и выронила пудреницу. Она раскололась на две половинки и раскатилась по полу. Пыль поднялась столбом, а я, виновато улыбаясь, принялась размахивать ладошкой, чтобы разогнать остатки пудры, попутно щупая линолеум в поисках пудреницы. Забавно, но в суете на это никто не обратил внимания. Я облегченно вздохнула.

Всем участникам кастинга раздали тексты. Текст походил на упражнение по русскому языку для пятиклассников — было много пропущенных букв и даже предложений.

— Внимание, два раза не повторяю! — Воскликнула редактор, похлопав в ладоши, чтобы обратить на себя внимание. — Девушки, вам раздали текст вашего выступления. Часть текста пропущена — вам предоставляется возможность для импровизации. Тематика импровизации должна соответствовать теме текста. Для особо забывчивых прямо за камерой будет электронный суфлер — можете читать текст с экрана. Всем все ясно?

Девушки одобрительно зашумели, кивая головами и расходясь по углам, каждая со своим текстом.

В этот момент редактор, придирчиво оглядев меня, скомандовала:

— Девушка, Вам к гримеру нужно. Выйдете из двери, налево по коридору, еще раз налево, комната 414.

Я покорно поплелась по коридору.

— А чего ты ненакрашенная? — Встретила меня гример.

— Я? Мне же сказали, что не нужно краситься, и что меня загримируют, — удивилась я.

— Лапочка моя! — Назидательно покачала головой гримерша. — Гримируют только телеведущих, а ты пока еще только в очереди стоишь. Причем в самом конце. Надо было накраситься и причесаться, а моя работа тебя поправить, если что не так. Ясно?

— Ясно, — расстроилась я.

Гримерша посмотрела на мою грустную физиономию, где глаза были уже совершенно на мокром месте, и смягчилась:

— Ладно, это в первый и последний раз. Садись, я тебя накрашу.

Я обрадованно кивнула и уселась на стул перед зеркалом, и гримерша начала надо мной колдовать, мягко скользя кисточками и пуховками по лицу.

Наконец, все было готово. Я открыла глаза и увидела перед собой искомую жгучую брюнетку с ярко-красными губами и выразительными глазами.

«Вот тебе и невзрачная пигалица!»

Забавно, но в этот момент я почувствовала себя настоящей телезвездой. Довольная собой, я вернулась в комнату 408, где уже начался конкурсный отбор.

Вызывали по очереди. Несмотря на то, что дали возможность отредактировать тексты заранее, многие девушки откровенно не справились с заданием — и пропущенные «буквы слов» вставить в текст не смогли. Посему мямлили перед камерой, хотя еще недавно выглядели такими собранными и уверенными в себе.

«Господи, неужели я так же буду?»

Мой текст был про президентские выборы. На самом интересном месте, где должны были быть перечислены результаты голосования, стоял пробел. Мне предстояло соврать что-нибудь убедительное, чтобы это выглядело солидно и натурально. Пока я придумывала, что бы такое сказать, с той стороны комнаты, где проходили пробные съемки, послышался женский визгливый голос:

— Это безобразие! — Воскликнула одна из конкурсанток.

Я подняла голову от текста.

Одна из грудастых блондинок на тонких шпильках возмущенно перебирала бумаги, лежащие перед ней на пюпитре.

— Как вы считаете, я должна читать текст, если суфлер не работает? Я что вам, девочка пятилетняя, что ли? — Громко голосила она.

— Извините, — веско встряла редактор. — Но даже пятилетние девочки владеют речью и, в отличие от вас, прекрасно обходятся без суфлера. Всего хорошего!

Продолжая возмущаться, блондинка покинула зал. А ее место заняла другая блондинка, уже без шпилек.

Я шла пятнадцатым номером. Я была — не блондинка, не грудастая, хотя и на шпильках. По сравнению с этими красавицами я выглядела довольно скромно. К своему глубочайшему изумлению, я обнаружила, что даже стильного наряда, который мы подобрали с Натальей в модном магазине, и даже на высоких каблуках, оказалось совершенно недостаточно для того, чтобы находиться «на общем уровне». В итоге самое красивое, что на мне было — это макияж, сделанный студийным гримером. Ах, да, еще черноволосая прическа, созданная ранее стилистом. Мне стало немного не по себе.

«Помирать — так с музыкой. Точнее, с субтитрами».

Я взглянула в камеру и по сигналу редактора начала чтение репортажа. Мир для меня абсолютно перестал существовать — только софиты, камера, и мой текст передо мной. Довольно быстро и без запинок дочитав свою речь, я принялась вовсю фантазировать. В итоге выяснилось, что в ходе президентского голосования были допущены грубейшие ошибки, в связи с чем результаты голосования аннулированы, а выборы признаны недействительными. После чего в стране было объявлено чрезвычайное положение, введен комендантский час, и гражданам предписали не выходить из своих домов с 9 часов вечера до 6 часов утра.