Подари мне Воскресенье

«Вот мне-то уж точно не повезет, — горько усмехнулась про себя Ася. — И никогда я не снимусь ни у Захарова, ни у кого другого». Почему жизнь такая жестокая? Уж лучше совсем ничего не иметь, чем иметь и потерять. Ну с кем еще случается такое везенье: без блата поступить в Щукинское, пройдя конкурс чуть не в сто человек на место, и через год быть отчисленной за профнепригодность! И от кого любимый и любящий муж мог уйти в первую брачную ночь неизвестно куда и зачем...

Нинка, не отрывая глаз от телевизора, пристроилась рядом с Асей.

— Изображаешь из себя жену декабриста, — ни с того ни с сего вдруг сказала Нинка. — Он-то не очень с тобой считается. Подумаешь, записочку ей оставил, а от самого — ни слуху ни духу. Да еще шуба эта будь она неладна. А ты жди... жди у моря погоды! Глупо! Жизнь-то проходит. Так и состаришься в ожидании, как Кончита из «Юноны и Авось». «Десять лет в ожиданье прошло, двадцать лет в ожиданье прошло»... Только она в монастырь ушла. Может, ты тоже такой судьбы хочешь?

Ася молча смотрела на экран.

— И вообще, ничего не надо откладывать, — назидательно сказала Нинка. — Улица «Потом» ведет на площадь «Никогда».

— Чей афоризм? — устало усмехнулась Ася. — Сама придумала?

— Ты что, у меня ума не хватит. Французская поговорка.

— Не слышала...

— Так всегда говорит моя мама, когда отец в сотый раз отвечает «потом» на просьбу привести наконец квартиру в жилой вид.

— Твоя мама мудрая женщина.

— Не увиливай и не переводи стрелок на мою семью. Ты ведешь себя как идиотка...

Чтобы отделаться от Нинкиных поучений, Ася включила громкость до предела.

— Ладно, — прокричала Нинка. — То есть ты хочешь сказать, что больше встречаться с Сергеем не будешь? Но неужели же нельзя просто развлечься?! Тем более что тебе развлечения сейчас необходимы, как лекарство!

— Успокойся, — сказала Ася, — развлечений, похоже, мне не миновать. Кстати, на следующую развлекаловку Сергей пригласил и тебя.

— Правда? — обрадовалась Нинка. — И когда?

— Возможно, даже сегодня. Ты как?

— Что за вопрос! Конечно, пойду. Если, конечно, Ромка опять не сорвет на какой-нибудь показ.

— А как, кстати, прошел вчерашний?

Нинка пожала плечами:

— Не знаю. Беседы с мэтром был удостоен только Ромка.

Ася заметила, что подруга сразу помрачнела.

— Ну что ты, — успокаивающе сказала она, — это же обычное дело.

Нинка досадливо махнула рукой:

— Да я не из-за этого! Можешь меня поздравить, — похоронным тоном сказала Нинка, — сегодня вывесили распределение ролей в курсовых отрывках. Я занята почти везде.

— Да ты что? Поздравляю. — Ася подозрительно посмотрела на подругу: — Только ты как будто не рада. И голос у тебя какой-то...

— Какой?

— Грустный.

— Да уж! — фыркнула Нинка. — Радости!.. Четыре роли, и все возрастные! Однотипные! Как будто, кроме меня, других характерных на курсе нет!

— А что ставят? — поинтересовалась Ася.

— Разумовскую, «Сад без земли» — я там баба Настя. «Соперники» Шеридана, я — мисс Малапроп.

Ася наморщила лоб:

— Не читала... Кто это?

— Глупая старая дева, которая все время путает слова. Я, конечно, это сделаю так, что все умрут от восторга, не сомневаюсь. Как раз мисс Малапроп я довольна. Но вот почему в «Бесприданнице» мне дали мадам Огудалову?

— «Бесприданницу»? — живо переспросила Ася. — Вы взяли «Бесприданницу»? Какой кусок?

— День рождения Ларисы.

— А кто ставит?

— Карнович-Ярцев из «Сатиры». Так вот, если уж на то пошло...

Ася вздохнула, пропуская Нинкины возмущения мимо ушей. Когда-то она и сама мечтала сыграть Ларису... Ее бесконечно злил «Жестокий романс» Рязанова, — ну разве можно превращать гениальную трагедию в фарс? Эта истерика в конце и демонстративное сползание по стеклу — фу, какая безвкусица! Уж Ася-то знала, как следует сделать эту сцену. «Наконец-то слово для меня найдено. Да, я вещь», — реплику надо произносить тихо, бесцветным таким, усталым голосом. Работать на контрасте. И не убегать в истерике от Карандышева, а уходить медленно, словно уплывать, как уплывает мечта...

— Эй, что с тобой?

Ася тряхнула головой, чтобы отогнать несбывшееся:

— Ничего... Так о чем ты говорила?

— Скажи, в каком именно месте ты отключилась? — обиженно поджав губы, спросила Нина, — и я повторю.

Ася извиняюще улыбнулась:

— Что Карнович-Ярцев хочет ставить куски из «Бесприданницы». А кто Лариса?

— Ты ее не знаешь.

— Как это? — удивилась Ася. Чтобы она кого-то не знала на своем бывшем курсе?

— Она только что восстановилась. Я, кстати, тоже ее еще не видела, она на занятиях пока не появлялась. Юное дарование, почти кинозвезда и знаменитость. Поступила в позапрошлом году и почти сразу уехала сниматься в Италию, представляешь?

— А как ее зовут?

— Ирэна Димитрова. У нее вроде бы отец болгарин. — Нинка поколебалась и добавила: — Ромка говорит — красивая. Он на нее в ректорате натолкнулся. А знаешь, все полукровки красивые.

Ася пожала плечами:

— Ирэна? Первый раз слышу.

— Погоди, — скривилась Нинка, — еще услышишь. Фильм выйдет к Новому году, и, по слухам, его повезут в Канны. Не иначе как за «пальмовой ветвью». По крайней мере, Ромка говорит, что мадемуазель на меньшее не рассчитывает и не скрывает этого. Очень в себе уверена.

Кажется, Ромке новенькая не слишком понравилась, и Нину это радовало. Ася про себя подумала, что, даже если бы эта Димитрова не появилась на курсе, Нинке Ларису все равно бы никто не дал. Внешние данные не те. А вот ей, если бы у нее была хоть капля таланта... Впрочем, что теперь вздыхать? После драки кулаками не машут. За прошлый год она доказала всем, и себе в том числе, что таланта у нее нет. Ни капельки.

— Слушай, у меня есть одна идея, — сказала Нинка.

— Какая? — Ася слегка побаивалась Нинкиных «идей».

— Обещай, что не рассердишься.

— Как я могу обещать, не зная, о чем идет речь!

— Ну пожалуйста!