Life's game (СИ)

- Если шутишь, значит не так все плохо. Как ты познакомилась с Кевином?

Улыбка исчезает с губ. Болезненный вопрос. Начинает болеть не тело, а что-то внутри. Расползается большое темное пятно, высасывающее последние силы и вгрызающееся в мозг. Зачем спросил? Теперь я еще больше мечтаю окунуться в заветную тьму.

- Я не буду отвечать, - язык не слушается. Хочется пить. Я сейчас иссохну от жажды. - Воды лучше дай попить, - слабо прошу я. Ненавижу слабость, ненавижу быть беспомощной, ненавижу не контролировать ситуации и быть от кого-то зависимой.

Мужчина что-то говорит по-итальянски. Я даже не могу вслушаться и понять, что он говорит. Докатилась. Через минуту Логан подносит к сухим губам бутылку воды и медленно поит меня. Стараюсь не делать больших глотков - так только хуже будет, но горло настолько пересохло, что хочется захлебнуться ею.

Мне кажется или он гладит меня голове? Собираю оставшиеся силы, чтобы поднять взгляд и встретиться с выражением холодных карих глаз. Только вот сейчас они нехолодные, как это ни парадоксально. Мне кажется или там плещется тревога с капелькой заботы? Но глаза точно нехолодные. Все лицо преобразилось, будто маска слетела.

- Спасибо, - почему-то шепотом благодарю я.

Сердце екает. Что-то я совсем расклеилась. Может, я брежу, и мне все это кажется. Веки тяжелеют, и я полностью расслабляюсь. Беспокоиться пока нечего. Если бы Логан хотел меня прикончить, то просто бы бросил, а он пытается отрезвить меня сейчас, привезти в сознание. И хотя я знаю, что нужно продолжать бороться и до последнего не поддаваться темноте, но не понимаю зачем? Сон несет покой, который мне так нужен. Я потом обдумаю все, потом продолжу разгадывать бессмысленные загадки, несущие только головную боль и усталость, потом обдумаю поведение Логана и придумаю какое-нибудь решение.

- Детка, говори со мной, - более мягкий приказ, чем вначале. Почему он проявляет заботу? Почему смягчает голос? Или мне снова все кажется? - Расскажи как тебя называли, если ты свое имя не знаешь. Расскажи что-нибудь, только не отключайся.

- Ляля, - сразу отвечаю я. Зачем сказала? Он ведь итак наверняка знал. - Меня он удочерил, когда мне было десять. Научил меня всему, что я сейчас умею. Без него я бы погибла в детдоме.

Слова льются сами. Я не отдаю отчета о том, что говорю. Просто захотелось в кое-то веки с кем-то поделиться болью. Хотя нельзя сказать, что я полностью раскрылась, просто констатирую факты. Я никому никогда не признаюсь, что любила Кевина и продолжаю любить его. Чтобы не говорили ДНК-тесты, он мой отец, мой папа. - Твоя очередь, какое твое кодовое имя?

Так можно его обмануть и задремать, совсем чуть-чуть.

- Призрак, - голос убаюкивает, и я проваливаюсь в такой желанный и глубокий сон...

- Перестань так волноваться, - успокаивающе говорит Кевин. - Ты вся извелась уже.

- Конечно! Это последний тест! - взрывается девушка. Месяц назад ей исполнилось восемнадцать. В такие случаях говорят, что бутон распустился в прекрасный цветок. И вправду девушка похорошела и стала очень привлекательной. - Ты вообще уверен, что мне надо его проходить? Я имею ввиду, если бы это был человек, к которому у меня есть чувства, то еще ладно...

- Мы уже это обсуждали, - ее грубо обрывают на половине слова. Это обязательный тест, исключений быть просто не может. Все девушки его проходят в самом конце обучения. Тестом назвать это сложно, это скорее последнее штрих к новому образу. Все это абсурдно, но таковы правила. Мало того, что эти организации забирают жизнь, так еще и это.

Ляля глубоко вдыхает воздух и выдыхает. Надоело. Все надоело. Девушка кивает головой Кевину и медленно входит в спальню в доме Меган. Она здесь уже была много раз на тренировках. И вообще знает этот дом как облупленный, но сейчас волнение и прикрытый злостью страх пробиваются сквозь тонкий слой спокойствия и равнодушия. На кресле в углу комнаты сидит Том. Сразу бросается в глаза, что он напряжен и тоже далек от спокойствия. Как только девушка входит он вскакивает и стремительным шагом направляется к ней.

- Привет, - мягко здоровается мужчина с Лялей. Он подходит к ней вплотную. Странно. Кажется, что она знает его как облупленного. Знает, как он любит целоваться, как он любит, чтобы его целовали, какие ласки предпочитает, но в то же время девушка понимает, что все это неправильно. Это как целоваться со своим братом. За долгие два года у нее чувства к Тому не проснулись, ровно как и у него к ней.

Для него она просто очередная ученица, которой он должен показать слабости мужского тела. Но тем не менее он к ней привязался, пусть и не совсем в романтическом смысле.

Ляля не может на него сейчас смотреть. Ей стыдно за то, что она собирается сделать.

- Может хочешь выпить? - он совсем близко. Надо просто поднять голову и встать на носочки, чтобы поцеловать его полные розовые губы, которые она может нарисовать с закрытыми глазами. Каждую черту его лица она изучила, но не полюбила.

Девушка отрицательно мотает головой. Нельзя пить. Том чувствует неладное и властно поднимает ее лицо за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Зелень поглощает зелень.

- Я обещаю, что тебе не будет больно, - он беспокоится, старается успокоить. А она хочет почти подставить его. Мурашки бегут по коже, сердце отстукивает барабанную дробь, но она успокаивается, когда его губы находят ее.

Поцелуй обычный, он совершенно не волнует ее, но она старается изо всех сил скрыть это. Девушка притягивает мужчину теснее к себе, молча давая добро на все, что он хочет с ней сделать.

Его руки скользят по ее стройному телу к ягодицам, мягко сжимают их, изо всех сил стараясь возбудить ее. И, к ее удивлению, у него получается. Пусть это не вихрь эмоций, заставляющий разум отключиться, но это тихое покалывание в самом укромном месте любой девушки.

Ляля обнимает его за плечи и тоже водит по его спине, стараясь проявить как можно больше инициативы. Ведь парням это нравится. Том приподнимает ее за ягодицы и несет в сторону кровати. В его планах делать все медленно.

Мужчина нависает над девушкой. Поцелуи не прекращаются ни секунды.

Но все заканчивается, когда Том пытается стянуть с Ляли блузку. Она усилием воли отгоняет стыд и сожаление и бьет его кулаком по лицу.