Финальный штрих (ЛП)

Саймон ничего не смог с собой поделать, он снова был самим собой: неистовые

толчки бёдер, крепкая хватка рук, укусы, облизывание, посасывание. Скрутив мои руки, он

снова подвёл меня толчками к изголовью кровати.

– И ты, правда, думаешь, что сможешь долго сдерживать себя, Девушка в Розовой

Ночнушке?

Он был прав, долго я не подержалась.

Тук.

– О, боже!

Тук. Тук.

– О, боже!

Господи, как я люблю этого мужчину.

И буду любить всю свою жизнь, наши жизни, потому что Долбёжник единственный

человек в целом мире, который может сделать меня счастливой.

…

…

…

Кхе-кхе.

Эпилог

Я слышал, как Кормилица и Здоровяк жаловались на беспорядок. Я же совершенно не

видел никакой необходимости в наведении порядка. После того, как мне пришлось без конца

слышать слово “бекон”, “бекон”, “бекон”, они просто беспощадно дразнили меня, в качестве

компенсации могли бы дать мне возможность полакомиться оставшимися после праздника

рёбрышками и остальными закусками.

Я всё же нашёл блюдо, изобилующее вкусняшками и просигнализировал девочкам,

что отыскал всё необходимое для пирушки. Я, по натуре своей был таков: всегда забочусь о

своих близких, особенно, если речь идёт о моих девочках. За то, что я предоставил им право

на проживание в моём доме, и мою защиту от постоянных источников опасности (пылесос,

мусоровоз), трио моих девочек ухаживает и ублажает меня, если вы понимаете, о чём я.

Пока внимание моих дам было целиком и полностью приковано к празднику живота, я

снова вернулся к своей прежней исследовательско-разрушительной миссии. Обычно я

избегаю мусорные вёдра, так как в пустую потратил годы своей юности на преследование

ватных палочек и шариков. Ничего путного из этих бесполезных, пусть и забавных погонь не

вышло. Но сегодня кое-что привлекло моё внимание в одной из комнат наверху, в той,

которую Кормилица и Здоровяк использовали для удаления естественных нужд.

Я очень аккуратно пробрался по их спящим телам, они ещё не совсем крепко спали.

Сегодня весь день лицо Здоровяка не покидало выражение, которое говорило о том, что

Кормилица будет мяукать от удовольствия всю ночь. Но для меня это уже было не так важно,

меня ожидал улов покрупнее. Мм-м.

Проникнув в маленькую комнату для удаления естественных нужд, я незамедлительно

направился к мусорному ведру, которое с изысканной грацией опрокинул, рассыпав

содержимое по всему полу. Среди бумажных салфеток, пустой баночки из-под салфеток и

окаянного ватного шарика (на который я потратил двадцать минут времени, а он всё равно

умудрился от меня улизнуть), я наткнулся на очень любопытную вещицу. Коробка была

пустой, за исключением лишь какой-то палочки. Коробка была тщательно замотана в

туалетную бумагу, предположительно, чтобы сбить меня с толку. Палочка, в свою очередь,

была довольно тяжёлой и прикольно болталась у меня во рту. Она классно подойдёт для игры

в хоккей. Крепко сжимая плоский кончик палочки, я отправился в спальню и тихо запрыгнул

на кровать. Пробираясь сквозь пятки, колени, локти, руки, я удобно устроился между

Здоровяком и Кормилицей. Конечно же, я не забыл свою хоккейную клюшку, поиграю с ней

позже, а пока – сон.

Это был длинный день. Я был на ногах уже битый час, и мои глаза слипались. Я ещё

раз осмотрел палочку и заметил, что на другом конце был какой-то интересный символ, две

полоски. Оставив эту загадку на потом, я вытянул лапы, удостоверившись, что касаюсь обоих

людей. Кажется, это их успокаивало, а ведь моей второй работой было всегда делать так,

чтобы им было комфортно.

Я почувствовал, как Здоровяк зашевелился, лучше бы мне заснуть до того, как он

полностью проснётся и начнёт тормошить Кормилицу.

Закрыв глаза, блаженный, счастливый, удовлетворённый, я тут же уснул. Мне снились

рёбрышки, подаваемые мне каждый день…

٭٭٭

– Что это, чёрт возьми, такое, Клайв? Что ты притащил в кровать…ой.

– Что там, Кэролайн? – поинтересовался Здоровяк.

Последовала длинная пауза.

– Кэролайн? Ты не хочешь мне ничего рассказать?

Последовала ещё более длинная пауза.

– Ну, Саймон, это будет довольно занимательная история…