Цветок (Квітка) (СИ)

Нет, мужчине уже жарко было. От того, что не отталкивала, а только сильнее прижималась и на каждое движение его губ и рук отзывалась.

Сергей пробежался рукой по пуговичкам на переде ее кофты. Застонал, не имея ни выдержки, ни желания их расстегивать, и просто скользнул под край шерстяного свитера, наслаждаясь теплом ее кожи, ощущением Ксениного тела, тем, что она придвинулась, чтобы еще теснее к нему прислониться. Он погладил ее спину, проводя пальцами по плавному изгибу, сильно-сильно к себе прижал, так, чтоб расстояния не осталось. Он давно мечтал об этом. Правда, не думал, что вот так все выйдет.

Голову терял, от тихого стона, который с ее губ сорвался. И ловил этот звук своими губами.

Только разум пытался пробиться сквозь все это. Сквозь дурман алкоголя, так до конца и не выветрившийся, сквозь огромное желание, которое в нем Ксюша вызывала, сквозь страсть, сквозь удовольствие.

- Господи, Ксеня! - Простонал Сергей, пытаясь прекратить целовать ее губы. - Что же я делаю? - Захотел отстраниться, но не вышло у него. Не мог заставить себя от кожи ее, от рук, от губ оторваться. - Я же пьяный еще. Останови меня, Ксеня.

Скажи, чтоб отстал. Пожалуйста. - Почти умолял Сергей, а сам руками ее затылок обхватил, еще сильнее Ксюшины губы, к своим прижимая, не давая свободы. Еще крепче целуя. - Я сам не смогу. Я так хочу тебя. Безумно просто. Останови, Ксень.

А Оксана только улыбалась и еще сильнее обнимала. Так же неистово отвечая на поцелуи, как и сам он девушку целовал.

- Не надо, Сережа. - Тихонько прошептала она. И мужчина замер, хоть и трудно было, почти нереально, но, сам ведь попросил… - Не останавливайся, пожалуйста.

Сергей застонал, сдаваясь. Отбросил всякие правильные и разумные поступки, мысли.

Оставил их на потом, на завтра. Вместе с проблемами и заботами. Зачем об этом думать? Если от мыслей этих больно, обоим больно было.

А держать Ксеню в своих объятиях, целовать ее губы; спускаться, прослеживая губами бешено стучащий на шее пульс; скользить по ее коже губами, руками, как можно скорее от одежды освобождая, и чувствовать, как его собственную рубашку Оксана расстегивает, лихорадочно дергая - это было счастьем. Большего счастья Сергей за всю свою жизнь еще не испытывал. Даже тогда, раньше, только теперь понимая, как ошибался, принимая дешевую подделку за счастье и удовольствие.

До кровати они так и не добрались, обосновавшись на ворсистом бежевом ковре в зале. Возле искусственного камина, который Сергей умудрился, не поворачиваясь, на ощупь включить. Хотя им уже давно не холодно было.

Так и заснули, на ковре этом, стащив с дивана подушки и плед, пусть еще и рано было. На обоих предыдущие, почти бессонные, ночи сказались. Только Сергей, долго закрыть глаза боялся, продолжая держать в руках спящую Ксеню, все еще не до конца верил. И боялся, что уснет, а она уйдет, передумав.

Проснулся Сергей в час ночи, и вот теперь ему было плохо. Действительно плохо.

Организм начал пытаться разрушать алкоголь, и интоксикация была жуткой.

Голова, казалось, разлетится на мелкие кусочки от малейшего движения. Пить хотелось страшно, словно месяц по пустыне без капли воды бродил. Но, разумеется, выпить хотелось совсем не воды…

И при всем при этом, Сергей улыбнулся. Потому что, рядом тихонько Ксеня ему в плечо дышала. Господи, как же хорошо на душе было, просто от того, что она рядом.

Мужчина почти внимания на свое физическое состояние не обращал. Это все неважно теперь. Она с ним. Оксана вернулась. Не ушла, даже. В подъезде, похоже, остановилась, плакала из-за него. Точно плакала. И все равно - вернулась…

Он до сих пор поверить не мог. Но пообещал себе, Богу поклялся, что все сделает, чтобы Ксюша никогда в жизни не пожалела о возвращении этом. Понимал, что безумно трудно будет. Но сдаваться не собирался. Даже тогда, почти год назад, Сергей так сильно не хотел бросить. Не было в нем такой решимости, как сейчас. Главное, и дальше ежесекундно об этом помнить. Он сможет, все сделает.

Мужчина сжал зубы, отчего голова только сильнее заболела, и осторожно выбрался из-под пледа, стараясь не застонать от своего мерзкого самочувствия. Но девушку будить не собирался. И потом, что стонать-то? Разве, когда пил, не знал, что потом, вот так будет?

Знал. Вот и все обсуждение. И опять-таки, стыдно было. Не хотел, чтобы Ксеня видела, как ему плохо.

Хорошо еще, что они свет не включали в комнатах, день ведь был. И сейчас, зала освещалась только отсветами всполохов имитации огня в камине. Хотя, и это было чересчур для глаз мужчины. Создавалось ощущение, что каждый блик острым лезвием врезается ему в сетчатку, усугубляя все ту же, постылую головную боль.

Встал Сергей с трудом. До ломоты сжимая челюсть, чтобы не выругаться. На кухню еле добрался, и то, все время за стенку держался. Не включая свет, набрал стакан воды и выпил залпом. Стало чуть легче, но не с головой. Да и совсем не этого хотелось… и пальцы дрожали от желания этого, но Сергей даже внимания не обратил, в кулаки зажимая. Ничего, потом легче станет. Это он точно знал.

На столе так и остались стоять приготовленные Оксаной чай и бутерброды. Есть ему, все еще, не хотелось, пусть и понимал, что придется. Но, в связи с отвращением к самой мысли о таком процессе, отложил на потом. А вот чай поставил в микроволновку, нагревая. Отключил разогрев до окончания, чтобы не пищала.

Насыпал две ложки сахара. Надо бы больше было положить, но для него и это чересчур сладко. Залез в холодильник, разыскивая лимон. И все время голову рукой придерживал. А про себя - ругался; все слова, что припомнить смог, в свою сторону употребляя.

Как же ему плохо было. И каким же идиотом быть надо, чтоб каждый раз после запоя, вот так мучаясь, опять к бутылке тянуться? Покачал головой, сам себе удивляясь, и тут же пожалел, хватаясь за виски.

- Черт! - Таки вырвалось тихонько сквозь стиснутые зубы.

- Плохо, да? - Тихий голос Оксаны заставил Сергея виновато посмотреть назад. Не отпуская при этом голову. Девушка стояла, прислонившись к дверному косяку, одетая только в его сорочку и обеспокоенно смотрела на него. Она свет в коридоре включила, и Сергей зажмурился на мгновение. Но промолчал, ей он жаловаться не собирался.

- Да нет, нормально. Как и должно быть. - Слабо усмехнулся Сергей. - Я не хотел тебя разбудить, извини.

- Сереж, вот не надо этого. Хорошо? И лгать больше не надо. - Оксана подошла к нему, забирая лимон. Положила ему в ладонь две таблетки. - Это, конечно, не совсем то, но может, хоть чуть-чуть с головой помогут. Давай, пей. - Отвернулась и пробурчала недовольно. - Словно я маленькая, и не понимаю, что плохо.

Мужчина послушно положил таблетки в рот, и опять воды набрал в стакан. Глотнул осторожно, чтобы снова боль не спровоцировать. Посмотрел на Ксеню, которая лимон на дольки резала. Сел на табурет, обнял со спины, пульсирующим лбом к ней прижимаясь.

Молчание, которое на кухне повисло, хоть и не было неловким, все равно, его угнетало. Алкоголь из головы выветрился окончательно, а вот понимание того, как все сложно и трудно теперь для них будет, никуда не делось. Для Оксаны, особенно.

И зачем она вернулась, только? Но вслух больше спрашивать такого не собирался.

Нет. Он не хотел уже, чтобы она об этом думала и сомневалась в своем решении.

Сергей ей доказать должен, что правильным оно было.

- Извини. - Не вполне внятно пробормотал он.

- За что, Сереж? - Девушка повернулась в его руках, поднимая ему голову и в глаза заглядывая.

- За все, извини. За то, что обманывал. Что такой. - Сергей голову опустил, ей в живот макушкой утыкаясь.

Ксюша вздохнула. Волосы взъерошила, легонько, едва ощутимо, чтобы больнее не стало.

- Тебе Витька дозвониться третий день не может. Он волнуется. Что у тебя с телефоном?

- Отключил.

- Понятно, чтоб не мешали. - Усмехнулась Оксана. - Пей чай, Сережа. И, хоть что-то, съешь, пожалуйста.