Ничья (СИ)

Так, сидя в объятиях, друг друга мы просидели долго. Наверное, слишком много. Хотя как может быть слишком много чего-то, а особенно объятий? Такого не бывает, мне всегда не хватает ее тепла. Так спокойно мне не было никогда и никогда не будет. Я поняла это тоже, уже позже, намного позже, когда все прошло. С тех пор, с того самого поезда я навсегда запомнила ее теплые, родные руки, ее объятия, и так и не смогла это забыть. Как бы ни пыталась. Мы очнулись только тогда, когда Славка и Дима спустились вниз, к нам. Юлька нехотя отпустила меня и села на свое место, к Димке. Он обнял ее и как-то требовательно поцеловал в шею, но на ее лице не было никаких эмоций. А говорила, что любит, когда так делают. Мне стало совсем жалко нам почему-то, просто так. Уж лучше жалеть раньше. Я и потом пыталась нас жалеть, но это только принижало нас, да и Юлька бесилась, орала, как ненормальная, что не нуждается в жалости. Было поздно жалеть, это просто я такая. Дура-дурой. Потом завязался о чем-то разговор, о чем-то непонятном, бессмысленный. Чего он вдруг возник никто и не понял, но я совсем не хотела разговаривать, у меня почему-то не было, ни сил, ни желания. Юлька смотрела на меня своими синими совсем грустными глазами и иногда что-то вставляла в разговор. От ее болтовни, присущей ей с детства, ничего и не осталось, они бы могли понять ее, могли бы понять и меня. Могли бы, если бы хотела, но, видимо, им было все равно. Я отсела поближе к окну и стала смотреть куда-то вдаль. На небе собирались тучи и, вообще, было довольно пасмурно. Ветер немилосердно гнул и без того тоненькие деревья. Все было прямо как в тот день. В тот летний день, когда мы познакомились в таком же поезде с Юлькой. Мои глаза, вероятно, было совсем пусты и безразличны, раз девчонка осторожно спросила меня, все ли в порядке? Тогда, я кивнула, но она не поверила. И потом не верила мне, когда все закончилось, когда она в истериках орала, что это был не просто имидж. И я орала, и плакала, и в истериках билась. Потом, когда все закончилось, хотя я всегда была плаксой. Так они и продолжали разговаривать, пока проводник не пришел и не забрал билеты, пока не прервал их, пока они не обратили на меня внимание.

- Лен, с тобой все хорошо? – Наконец, соизволил осведомиться Славка, который подсел ближе и попытался взглянуть мне в лицо.

Противно, что только сейчас. Как будто мокрой и грязной тряпкой по лицу, неприятно, в общем-то. Хот через секунду мне уже все равно, лишь грустные синие глаза Юльки не дают мне покоя.

- Со мной? – Я притворно удивилась, – со мной все хорошо, просто хочу сейчас побыть сама с собой.

- Нам выйти? – Попытался пошутить Димка, но девчонка во время его отдернула.

- Нет, что вы, я сама выйду, – я улыбнулась и встала, чтобы выйти в тамбур, – ребят, не волнуйтесь, со мной правда все хорошо.

Затем вышла, совсем тихо, как, чтобы не заметили. Только грустный взгляд сзади, моя спина все-таки уловила. Я медленно прошлась вдоль вагона, смотря в окно, потом зашла в тамбур и облокотилась на что-то, смотря в мутное, грязное окно. Там было довольно холодно, но это меня не смущала, ни сколько, даже больше приводило меня в здравый ум. Почему мне было грустно – я не понимала, может и не хотело это понять. Вообще, я любила грустить всегда, любила слушать грустные песенки, смотреть грустные клипы, читать романы и реветь взахлеб. Вот такая я нежная и ранимая душа, все время за чьей-то спиной, но всегда имела свое мнение и при удобном случае высказывала его. Всегда оставалась скромной и не предавала себе. Нежная, ранимая девочка с огненными волосами. Девочка Лена, такая же, как и все, просто появился случай и мы стали популярными. Просто так получилось. Я всегда задумывалась над тем, что будет дальше. Так и тогда, стоя в тамбуре, я думала, а что будет с нами дальше, куда приведет нас эта дорога? Куда приведет нас Ваня? Во что мы вообще ввязалась, на что мы согласились и что подписали? Я не ждала, что слава упадет на нашу голову, как метеорит, я знала, что только упорный труд позволит добиться цели. Только труд и концепция, придуманная Ваней. Тогда, я многого не понимала. Думала, что это все наш Ванечка придумал, Ваня же такой гений, а Кипер всегда оставалась для нас в стороне, так хотел он, почему-то. Почему-то. Потом, только потом я стала задумываться над этим, а тогда не было времени на это, да и причин не было. Неожиданно мои мысли прервал стук двери, но я даже не обернулась. Ходят тут всякие туда-сюда. Но пришлось принять во внимание, что все-таки кто-то вошел, как только мою талию обвели теплые руки. Юлька… тут же пронеслось у меня в голове, потом легкий, рассеянный поцелуй в шею и ровное дыхание. Если бы это была она…

- Я подумал, что тебе плохо, – тихо произнес Слава мне на ухо, – может быть, ты приляжешь и поспишь? Может, станет лучше? Или хочешь, мы закажем у проводника чай или кофе?

-А, это ты? – В моем голосе были явно нотки разочарования, – боюсь, что сон мне не поможет, а вот чай, вполне. Ты чего ко мне сюда пришел?

- Волновался, Ленка, ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты не грустила, – он едва заметно улыбнулся, развернув меня к себе лицом. – Можно я тебя поцелую быстренько?

- А без этого никак? – Он все-таки заставил меня улыбнуться, это уже хорошо, – пойдем лучше к проводнику.

- Обязательно пойдем, только поцелую тебя.

Я подставила ему щеку, но он успел чмокнуть меня в губы. Ну и ладно. Взяв у проводника чай, мы снова вошли в купе, где как всегда расслаблялись Дима и Юлька. Мы сели напротив них и поставили чай на стол.

- Вижу, ты продуктивно сходил, – сказала она, смотря на меня, – и чай организовали, я тоже хочу. Ленка, не сходишь со мной?

- Схожу, – пожала плечами я.

Мы вышли и снова пошли к проводнику. Купили чай, но на обратном пути притормозили у купе, смотря в окно. Опять что-то замолчали, смотря, как мелькают деревья по другую сторону. Юлька пыталась упорно разглядеть что-то в кружке, иногда переводила взгляд на меня.

- Все нормально? – Наконец, я посмотрела на нее и улыбнулась, – ты выглядишь неважно.

- Нормально, – ответила Волкова и улыбнулась в ответ. – Ну, что? Пойдем?

Я молча кивнула и мы вошли к парням. Они уже о чем-то разговаривали. Мы с Юлькой внимательно слушали их, и пили свой чай, пока он не остыл. Вдруг к нам в купе вошли остальные ребята и уселись рядом с нами. Они предложили, чтобы не скучать, во что-нибудь проиграть. Первое, что пришло на ум – карты, но это уж как-то банально, – возразил кто-то из них. Тогда предложили поиграть в другую игру, Олька притащила быстренько длинные палочки, печенье, что ли какое-то, в общем, суть игры заключалась в следующем: первый игрок берет за один конец палочки и передает палочку другому человеку. Когда второй человек хватается зубами за другой конец, первый человек откусывает немного печенья. Палочка становится меньше, и так передают до тех пор, пока она не закончится. Прикольно, ну, по крайней мере, весело играть будет, я думаю. Затем, мы перебрали еще много игр, пока не дошли до бутылочки, в которую активно играли несколько часов.

Игра оказалась очень веселой и затягивающей, все остались довольны. Кто-то целовался, кто-то обнимался, кто-то просто наблюдал. Через часа полтора, мы решили выкинуть все лишние бумажки. Игра продолжалась дальше, теперь уже в шляпе остались бумажки только с поцелуями. Все нагло и бесстыдно целовали друг друга, смеясь и тупо улыбаясь. Никто не остался исключением. Даже Катька то с Димкой, то с Юлькой, то с Олей, то с Олегом. Все со всеми, всем уже пофиг. Только мы с Юлей почему-то так и не поцеловались. Не вышло. Все стали трезветь, да и время было около одиннадцати. Мы поужинали и разошлись по своим купе. Волкова куда-то пропала. И настроение тоже. Я вышла, чтобы поискать ее, но в коридоре ее не было. Я прошла к тамбуру. Она стояла там, оперевшись о косяк и смотрела в грязное окно. Неожиданно я заметила, что она плачет, это словно ударила меня током. Что случилось? Я быстро открыла дверь и обняла ее.