Аметист (Том 1)

- Это здесь. Тут и будем снимать, - заявил Бейлод и затормозил так резко, что Гвин уткнулась носом ему в спину. - Как тебе здесь нравится?

Местом съемки был полуразвалившийся коттедж без крыши, густо заросший сорняком и основательно заваленный всяким древним хламом.

- Прекрасно, - одобрила Гвиннет с нескрываемым сарказмом.

Борис отснял первый ролик с Гвиннет в трико и колготках, позирующей в пустом оконном проеме - одна нога уперлась в наличник, колено другой подтянуто к подбородку.

После этого Бейлод спланировал последовательность геометрических композиций на фоне белого прямоугольника неба: рука поднята сюда, вытянута туда, голова прислонена к стене и так далее. Солнечный свет, проникавший в дом сквозь узкие окна, образовывал неожиданные перспективы и странные удлиненные тени на грязных стенах.

После этого Гвиннет снималась в мексиканской шали на одном плече, белых джинсах, засунутых в высокие ботинки.

Волосы взбиты пышным ореолом вокруг головы. Потом - то прислонившись к косяку пустой дверной коробки, то крадучись, подобно пантере, по разломанному, заваленному мусором плиточному полу.

Бейлод беспрестанно командовал, а Гвин беспрекословно, почти автоматически, подчинялась ему, поскольку времени на размышления у нее не было.

Они работали до тех пор, пока солнце не поднялось высоко над головой и окончательно не прогнало тени.

- Ты неплохо поработала, - грубовато похвалил Гвин Бейлод по пути к джипу.

- Как правило, я не забочусь о ленче, - сообщил Бейлод, - но сегодня мы, полагаю, его заработали.

Борис свернул с Бриджвей и въехал под арку ресторана "Трайдент". Поддерживая Гвиннет под локоть, он провел ее через внутренний зал на заднюю, залитую солнечным светом, открытую террасу с видом на залив.

- Мы будем сидеть там, - объявил Бейлод, указывая на столик под веселой расцветки зонтом, призывно манящий белоснежными салфетками и вазочкой свежих цветов.

- Простите, сэр, но столик заказан.

- Так я и подумал. И это очень любезно с вашей стороны.

Бейлод усадил Гвиннет на стул, заказал пиво, двойной чизбургер, а также "салат из шпината и минеральную воду для леди".

- Теперь тебе придется начать следить за своим весом, - сурово предупредил Бейлод. - Тебе надо похудеть по меньшей мере фунтов на десять. Если, конечно, ты намерена стать моделью.

Гвиннет вытаращила глаза.

- Ты хочешь сказать, что из меня получится топ-модель?

- Уже получилась. - Бейлод достал из конверта две крупноформатные фотографии и протянул их Гвиннет. - Вот отпечатки со вчерашней съемки. Остальные мокнут в лаборатории.

Гвиннет изумленно смотрела на снимки. Лицо, улыбавшееся ей с фотографий, ее лицо, было прекрасно. Она и представить себе не могла, что может так выглядеть.

- Ты естественна, - продолжал Бейлод. - Великолепное телосложение. Безупречное. К тому же надо отдать должное, работаешь ты как профи.

- Это, должно быть, счастливая случайность, - ошарашенно предположила Гвиннет. - Больше так снять не удастся.

Бейлод снял рубашку и вытер ею вспотевшее лицо. Выглядел он обиженным.

- У меня не бывает случайностей. Ты фотогенична. Мы хорошо поработаем вместе.

Конечно, быть фотогеничной не то же самое, что быть красивой, но все же понятия эти достаточно близки. В эту минуту Гвиннет могла бы с радостью умереть за Бориса Бейлода.

Борис улыбнулся. Гвин еще никогда не видела, как он улыбается. Улыбка преобразила лицо Бориса: оно стало совсем молодым. Таким же молодым, как и его тело.

- Сколько тебе лет? - забыв о приличиях, спросила она.

- Тридцать два.

- Ты не выглядишь таким старым, - заверила его Гвин.

Тот в ответ фыркнул коротким смешком.

- Мне следует побольше улыбаться, - прошамкал он набитым ртом, - и тогда я буду выглядеть подростком лет до семидесяти. Как-то я не завел себе такую привычку. Времени не было.

Борис вырвался из уродства и теперь страстно жаждал красоты, особенно красоты высоких стройных женщин. Он выпил второй бокал пива и жестом подозвал официантку, которая ни секунды не заставила себя ждать; можно было подумать, что она только и ждала его распоряжений.

Пребывавшая в блаженно-расслабленном состоянии Гвиннет неожиданно ощутила холодящее чувство "де жа вю".

Борис ей кого-то напоминал. Кого? В какой-то момент Гвин показалось, что она уловила искомое сходство, но тут же, к ее разочарованию, чувство это улетучилось, оставив за собой лишь эхо удивления.

Бейлод пристально смотрел на Гвиннет.

- У тебя действительно фиалковые глаза. Ты, должно быть, сама не знаешь, какая это редкость. В жизни не встречал женщин, которые настолько не знали бы себе цену. Завтра же сходи к офтальмологу: ты обязана носить контактные линзы.

Кто-то уже говорил ей то же самое.

Бейлод, согнав с лица улыбку, очень серьезный, облокотившись локтями на уставленный уже пустыми тарелками и бокалами стол, в упор смотрел на Гвиннет.

- На сегодня у меня другие планы. - Он протянул руку и кончиками пальцев погладил щеку Гвин. - Сейчас мы вернемся в студию. Нам следует поближе познакомиться друг с другом. И начнем мы с постели.

***

"Клуб "Таннеры", в полночь... Клуб "Таннеры", в полночь..."

Всю дорогу до Лондона эти слова барабанным боем стучали в мозгу Катрионы, и потом, в такси, по пути в гостиницу "Савой", и пока она шла по гостиничному коридору, и теперь - когда она, не раздеваясь, лежала навзничь, раскинув в стороны руки, на необъятной застеленной постели.

От отчаяния Катриона стиснула зубы. Она представила себе некую особу, высокую, изящную, черноволосую, широкоскулую, с вызывающе жирно накрашенными губами. И зовут ее наверняка как-нибудь Карла или Леда. Она, естественно, опытнее и старше - где-нибудь около тридцати, возможно, разведенная. У нее, должно быть, сексуальный грудной голосок, и курит она что-нибудь вроде "Балканского собрания", совсем как... Виктория Рейвн.

В голове Катрионы, словно сцена из фильма ужасов, возник образ Виктории Рейвн, развалившейся на своей кровати в Твайнхемском монастыре, курящей длинную черную сигарету, и она, Катриона, боязливо оттягивающая голубую штору, чтобы дым поскорее улетучивался из комнаты.